Полина Поплавская - Зной
И сейчас, вновь почувствовав на своей груди пальцы Клэр, она вспомнила тогдашнее ощущение, но не подала и виду.
Клэр, не почувствовав ответного движения со стороны Арабеллы, слегка коснулась плеча подруги тонкими, почти прозрачными пальцами и повела ее в костюмерную, где дожидались своего часа костюмы, сшитые не на заказ, а просто под настроение. Иногда Клэр оставляла их себе, но чаще раздаривала подругам – по случаю или просто так.
– Ну же, посмотрим… – проговорила она, входя в длинную светлую комнату, стены которой раздвигались, открывая просторные шкафы, каждый из которых и сам был размером с небольшую комнату.
Клэр стремительно двигалась вдоль одной из стен, скользя по ней рукой и иногда прикладывая ладонь к ей одной известным местам на стене. При этом обнаруживалась очередная дверь, которая бесшумно отъезжала в сторону, открывая проход – Арабелле казалось, что в сказочную пещеру, полную сокровищ: так соблазнительно выглядело то, что Клэр снимала с вешалки и скептически вертела в руках.
Наконец они остановились в одной из «пещер», и Клэр, всколыхнув длинный ряд развешенного великолепия, выдернула из него нечто, тщательно упакованное в чехол и, ободряюще подмигнув Арабелле, у которой просто разбегались глаза, вывела ее из костюмерной.
– Раздевайся совсем, – сказала Клэр, когда они вошли в студию, и, целомудренно отвернувшись, принялась распаковывать то, что принесла с собой. – Не беспокойся, здесь, – она кивнула на шуршащий чехол, – есть все, что тебе нужно, вплоть до белья. А туфли подберем позже.
Будто бы не обращая внимания на Арабеллу, уже стянувшую брюки вместе с трусиками, Клэр раскладывала содержимое чехла на деревянном подиуме, который появился в студии совсем недавно – видимо, после очередного перформанса.
– Я придумала это очень давно, – говорила она, стоя к Арабелле спиной, – еще тогда, когда шила сама, без ассистенток. И, честно говоря, сделала это для себя. Я надевала это лишь один раз, но до сих пор помню все… весь тот день, и вечер, и ночь… А впрочем, что вспоминать?! Дарю.
Клэр отошла в сторону, и Арабелла увидела настоящий парад одеяний, расправленных и уложенных в строгом порядке: белье, платье, жакет, шляпка и шарф. Все это вместе напоминало расчлененную тигровую лилию, из которой аккуратно вынули фиолетовую сердцевину, мелко крапленые бордовым белоснежные внутренние лепестки, а затем расправили хищные внешние – кремовые, с эффектными яркими кровоподтеками.
Оставив обнаженную Арабеллу наедине с этим чудом, Клэр вышла. Но Арабелла даже не заметила ее ухода: забыв обо всем, она гладила ладонями шелк и бархат, зачарованная подарком. «Она умеет превращать женщин в цветы – как же им не любить ее?..»
– Ты еще и не начала одеваться? – Голос вернувшейся Клэр заставил Арабеллу похолодеть.
– У тебя просто забываешь о времени, – пробормотала она. – И потом, я даже не представляю, как все это надеть.
– А ты попробуй, – Клэр стояла в дверном проеме, держа в руках туфли, подобранные для подруги. – Я помогу тебе.
…Если бы кто-нибудь другой предложил ей примерить травяного оттенка чулки с тонким продольным орнаментом из листьев, она бы недоуменно пожала плечами. Но эти чулки в мгновение ока превратили ее стройные ноги в два долгих стебля. Белье покроем напоминало старинный купальник, прикрывающий бедра и поднимающийся почти до самой шеи. Но, абсолютно прозрачное, легким движением рук Клэр оно было задрапировано фиолетовым шелком: широкие ленты, продетые в незаметные прорези, сумрачной бахромой цветочной сердцевины окутали тело Арабеллы. А потом, как чудесный бутон, сверху заструилось белое шелковое платье с характерными бордовыми вкраплениями, лепестки которого начинались у талии… Завершало замысел бархатное болеро, полностью повторяющее формы и цвет внешних лепестков лилии. В тон болеро была и шляпка, которая, как и все остальное, пришлась Арабелле впору.
Примерив классической формы кремовые туфли и набросив на шею шелковый шарф, раскрывавший секрет костюма – он был расписан тигровыми лилиями, – Арабелла подошла к зеркальной двери, которая вела в примерочную, и опасливо посмотрела на свое отражение.
Как ни странно, оказавшись на ней, экстравагантный костюм обрел завершенность. Арабелла выглядела в нем, как одинокая лилия… Но она ведь и собиралась в царство цветов – на цветочную выставку!
– А ты знаешь, с кем я встречаюсь сегодня? – спросила она у Клэр, которая удовлетворенно разглядывала ее, присев на подиум. – Я еду туда, где ты уже, наверное, побывала…
– Что за дурная привычка – говорить загадками! Где это я уже побывала?
– Ты так любишь цветы… ну же…
– На выставке? В парке?
– Да.
– Я действительно уже была там. А кто тебя пригласил?
– Одна знакомая садовница.
– Люблю садовниц. Познакомишь?
– Пожалуйста. Только не сегодня. О! – Арабелла испуганно взглянула на часы, висевшие на стене примерочной, – я опаздываю! Осталось всего полчаса!
– Задержись все-таки еще на пару минут. Я уложу тебе волосы.
Усадив ее в удобное кресло, Клэр включила фен.
Глава 5
Все же она успела вовремя. О том, чтобы спокойно прогуляться до места, где они условились встретиться с Эммелиной, не могло быть и речи, и она, воспользовавшись любезностью Клэр, добралась до парка, который в эти майские дни традиционно превращался в прекрасный сад, на ее машине. У Клэр, которая и сама участвовала в открытии выставки и даже входила в состав жюри, на сегодня были другие планы. Арабелла выпрыгнула из машины на одном из перекрестков вблизи Инвалидного дома, а Клэр поехала по своим делам.
Еще издали Арабелла заметила одинокую фигуру в черном, которая стояла у ограды несколько в стороне от входивших в ворота парка многочисленных посетителей выставки. Вспомнив о том, что Эммелина собиралась быть в черном пальто, Арабелла направилась к этой фигуре, но, подойдя ближе, решила, что обозналась. Ей показалось, что у ограды стоит мужчина, одетый в длинный «честерфилд» с бархатным воротником… Но тут он обернулся, и Арабелла узнала Эммелину. Восхищенно оглядев Арабеллу с головы до ног, подруга шагнула ей навстречу и прижалась щекой к ее щеке.
– Это невозможно! Ты даже красивее, чем мой сад! – воскликнула она.
– А я приняла тебя за кокни!
– Видишь ли, я остановилась в «Cheshire Cheese»,[37] а там так любят пичкать постояльцев традиционными английскими блюдами! Так что, объевшись пудингами и струделями, я превратилась в призрак английского графа. А из тебя вышла чудесная лилия. Правда, сейчас в моде капуста…
Эммелина говорила и говорила, а Арабелла смотрела на нее и думала о том, как быстро бежит время. Эммелина по-прежнему легка и невесома, беззаботно, как и прежде, несет всякую околесицу, подшучивает над нею. Все как тогда, в Труро… Так и не так. Не хватает той взбалмошной и доверчивой девочки, самой Арабеллы, которая ни секунды не могла устоять на месте. Тогда она все время придумывала какие-то истории, доверяла гостье свои секреты и водила ее по любимым местам – к ручью, на пасеку, в степь, окружавшую Труро… А теперь она, Арабелла Пенлайон, взрослая женщина, трезво и независимо смотрит на вещи, ее маленькие путешествия в колледж и вокруг большого дома в Труро превратились в большие увлекательные путешествия по миру, а невесомые детские фантазии – в романы, которыми зачитываются ее многочисленные поклонницы…
