Линда Йеллин - Такая милая пара
Успешно пережив знакомство Майкла с семейством Баскин, я с волнением ждала встречи с его родителями. Меня беспокоило, как они воспримут тот факт, что их крещеный сын влюбился в еврейку.
Майкл был младшим ребенком в семье, и родители его представлялись мне глубокими стариками. Одна из его старших сестер жила в Сиэтле, другая – в Миннеаполисе. Обе они вышли замуж и покинули отчий дом в те времена, когда мой суженый еще пешком под стол ходил. Во время Второй мировой его отец, освобожденный по возрасту от строевой службы, два года организовывал шоу-программы для наших ребят в Европе. Майкл родился через десять месяцев после его возвращения. Его матери, Норме Ведлан, тогда было сорок, и такие поздние роды в то время удивили многих. Это сейчас все в порядке вещей. В наш первый приезд в Спрингфилд я хотела, чтобы мы все вместе посетили церковь. Этим я хотела показать его родителям свою веротерпимость. К моему глубокому удивлению, они очень спокойно восприняли известие о намерении Майкла изменить религии, в которой он вырос.
Я представила себе, что бы началось, если бы я заявила своим, что возжелала принять Святое крещение. Это было бы воспринято как личное оскорбление, как крушение всей их системы моральных и духовных ценностей. И они, мои родные, сделали бы все, чтобы воспрепятствовать претворению такого решения в жизнь.
Когда Майкл названивал мне вечерами по телефону, он с таким неподдельным воодушевлением рассказывал о своих подготовительных занятиях, что мне казалось, что он интересуется моей религией значительно больше, чем я.
– Привет, малышка, – говорил он, и в его голосе я слышала сдерживаемое желание. Мне так нравилось, когда меня называли «малышкой», а я чувствовала себя при этом такой взрослой, – чем ты сегодня занималась?
– Моталась в колледж, а как твои дела на работе?
– Нормально, – равнодушно отвечал Майкл.
– Тебе скучно там?
– Похоже на то. Люди вокруг очень приятные, вот работа – дрянь. – Майкл не любил говорить на производственные темы.
– Терпи, станешь директором – будет веселее, – успокаивала его я.
– Я сегодня смотался пораньше. На занятия. Знаешь, я узнал, – здесь его голос выдал неподдельный интерес, – узнал, что у евреев, оказывается, нет рая.
Я молчала, пытаясь переварить услышанное.
– Что значит у нас нет рая?
– Это значит, что ты живешь здесь один раз, а потом вечный сон, черная дыра и адью, амигос... Такая установка мне подходит.
– Господи, может, нам обоим податься в католики?
Раввин, которого посещали мои родители, был слишком ортодоксален. И поэтому Майклу пришлось искать себе другого наставника. И он его нашел. Раввин Ривка из Бэт-Эммэт-Израэль настоял лишь на том, чтобы Майкл в течение трех месяцев посещал курсы, а потом передал три сотни зеленых на нужды синагоги. Еще две сотни потребуется на покрытие расходов при проведении обряда.
Восшествие в Лоно свершилось в Бэт-Эммэт-Израэль за неделю до Пасхи. Процедура была на удивление скромна и бескровная. Майкл принял имя Мойша, в честь Мозеса и моего пра-пра-прадеда Минковица, жившего в России. Пращур слыл весьма богобоязненным иудеем.
– Мойша Ведлан – это звучит гордо! – пробуя на вкус слова, продекламировала я.
А новоиспеченный Мойша красовался в синем в полосочку костюме, с ермолкой на голове. В руках у него покоилась Тора. Раввин Ривка молился рядышком. В какой-то момент Мойша сделал изрядный глоток вина, рэбби вновь стал творить молитву, а, закончив, благословил неофита. Так состоялась моя помолвка с молодым иудеем.
Через две недели мои занятия в колледже завершились. Сосед Майкла к тому времени съехал с квартиры. Барри нашел себе укромный уголок, где он мог спокойно предаваться блуду с одной из клиенток фирмы, в которой он подвизался. Эта особа страшилась огласки их отношений, не без оснований полагая, что ее благополучие пойдет прахом, если она будет уличена в связи с помощником бухгалтера от «Джей Вальтер Томпсон». (Отношения их продолжались весьма недолго. Месяца через три пассия Барри получила повышение по службе, а ее горе-любовник, соответственно, отставку.) Но к этому времени мы с Мойшей-мореплавателем уже обжили уютную квартирку рядом с Линкольн-парком.
– И ты хочешь, чтобы я ездила к тебе в этот жуткий район? – допытывалась мама, укладывая мои вещи перед переездом.
– Конечно.
– А вдруг ваши соседи умыкнут ваши свадебные подарки? Что ж, надеюсь, Майкл знает, что делает, – со вздохом проговорила мама. – Хотя он мужчина, ему – проще. Они вообще по-другому относятся к этим вещам...
– Он знает, что делает, мама.
– Но если ты собираешься жить неподалеку от Линкольн-парка, то хотя бы следует привести в порядок квартиру.
– На наш взгляд, она в порядке.
– Этот вязаный свитер очень похож на мой.
– Ты забыла, как сама его мне отдала...
– Ну ладно, – с неуверенностью заключила мама, – хоть я и думаю, что он мой. – И вернулась к прерванному разговору.
– Вам просто необходимо купить мебель. Ведь там нет даже приличного обеденного стола.
– На первых порах мы обойдемся тем, что есть.
– Но стол, который там есть, слишком мал для праздничных обедов!
– Для каких таких это обедов?
– Ну, неужели вы не собираетесь приглашать нас к обеду?
Я начала складывать носки, а мама – разбирать их по цвету.
– Если нам придется тратиться еще и на обеденный стол, то тогда обед влетит нам в копеечку. Но я могу пустить на это дело деньги дедушки Минковица... Там что-то около тысячи.
Мама бросила работу, села на кровать и уставилась на меня.
– Пусть они так и лежат у тебя на счету, – заговорщицки понизив голос, начала она, – и не трогай их.
Помолчав, она как самую сокровенную мудрость, донесла до меня опыт своей жизни:
– У хорошей жены всегда должна быть заначка. Не дай Бог, если что-нибудь случится, чего я очень и очень не хочу...
– Ты всегда думаешь о каких-то гадостях, – прервала ее я.
Но она не унималась.
– Я просто трезво смотрю на вещи. В наши дни женщина, зависящая от мужа в денежных вопросах, просто сама напрашивается на неприятности. Вспомни, как поступил со мной этот бездельник!
– Ты имеешь в виду отца?
– Да, этот шаромыжник бросил меня без цента в кармане, – в своих рассуждениях мама никак не могла врубиться, что отец бросил не только ее, но и троих маленьких детей.
– Майкл так никогда не поступит, – возмутилась я. – Он никогда не оставит меня!
– Просто я хотела тебя немножко предостеречь. Прекрасно, когда мужчина заботится о тебе, но нельзя же рассчитывать только на это. Фрэнни, каждый в своем характере имеет частицу хорошего и частицу плохого. Когда мы влюблены, хорошее – застит нам белый свет, но как только любовь улетучивается, нам становятся видны только недостатки. Ведь все зависит от точки зрения!
