Мари Кирэйли - В плену теней
«Ну и что из того, что она знает мое имя? Я могу быть кем угодно, – думает он, – ей это все равно».
Шесть стаканов за сегодняшний вечер. Увидев, что она вошла в зал, он заказал еще один. Шесть стаканов. Для достойной эрекции – как минимум два лишних. Он может попробовать сделать то, чего она ждет, – взять ее настолько быстро, насколько она, судя по всему, желает, но вряд ли ему это удастся.
И тогда, как проникновенно поют певцы, работающие в стиле кантри, настанет конец истории Линны и Джо.
Нет, этого нельзя допустить, думает он, но уже целует ее ступню, и его руки медленно скользят вверх по изгибам ноги к бедру, а лицо утыкается в гнездышко черных волнистых волос, таких же, как те, что рассыпались по ее спине; он вдыхает аромат ее духов и запах мускуса.
Это оказывает магическое действие.
Его мужская плоть отвердевает, натягивая джинсы. Она сначала гладит его затылок, и у него по спине пробегает приятная дрожь, потом она хватает его за волосы, пытаясь одновременно поднять и отстранить его от себя.
Наконец он слышит ее прерывистое дыхание, всхлипывания, она умоляет его остановиться, он застывает и остается неподвижным до тех пор, пока, не в силах больше выносить прикосновения его губ, она не падает на ковер. Черные волосы, словно подушка, окружают ее голову и плечи.
– Пожалуйста… – шепчет она, умоляя его о том, к чему он и сам неистово стремится. Он выполняет ее просьбу и свирепо овладевает ею, удивляясь тому, насколько он тверд и как долго это длится…
Очнувшись от сна, Хейли не испытывала тошноты, как в первый раз. Вероятно, она начинала привыкать к путешествиям сквозь время, а может, дело в том, что на этот раз она проснулась сама – никто не помешал ей рассмотреть сон.
Но воспоминания о сне – если это был сон – оказались такими же живыми. И она вновь ощутила невыносимое волнение – как если бы ей, а не Линне, Морган продемонстрировал свое искусство; как если бы она, а не Морган, испытала ту одержимость. Она чувствовала себя выжатой и опустошенной, ее бедра были влажными.
Как и в тот раз, Хейли немедленно записала свой сон; потом, не зная, как справиться с тем, что с ней происходит – опять! – оделась и вышла из дома.
Минувшей ночью прошел дождь, улицы насквозь продувал холодный ветер, пробирающий до костей. Даже толстое шерстяное пальто, которое она предусмотрительно захватила с собой, не спасало.
Ей было тяжело думать, что холод – свидетельство того, что на дворе декабрь, что до Рождества осталось меньше месяца. В нынешнем году у нее не было никаких рождественских планов. Правда, родители, как обычно, проводили зиму во Флориде, и Хейли могла бы слетать к ним, если бы захотела, но она сомневалась, что они так уж огорчатся, если она этого не сделает.
Нет, решила Хейли. Она никуда не уедет из этого города.
На границе Французского квартала она повернула и направилась по Бьенвиль-стрит к реке, прошла мимо нескольких огромных отелей-бегемотов, в тени которых прятались окружавшие их старые здания. На улочке настолько узкой, что солнце никогда не касалось ее грязных тротуаров, она вошла в крохотный магазинчик, витрины которого были закрашены красной краской. Сделано это, судя по всему, было не для того, чтобы привлечь внимание, а для того, чтобы решившиеся зайти сюда покупатели чувствовали себя скрытыми от любопытных глаз.
Магазин имел форму буквы «L». Длинный проход был от пола до потолка уставлен полками со старыми книгами и видавшими виды фотоальбомами со снимками Нового Орлеана. В глубине, за занавеской из бус, отделявшей собственно магазин, располагалась комната, излучавшая ауру старинной магии и мифов, таких же темных, как континент, с которого они сюда перекочевали. Здесь, среди пучков сушеных трав и грубо раскрашенных масок, среди фрагментов костей животных, использовавшихся для ритуальных жертвоприношений, и набитых соломой кукол, встречала посетителей вудуистская жрица Селеста Брассо.
На этот магазинчик Хейли набрела в первую же неделю своего пребывания в Новом Орлеане. У Селесты тогда выдался свободный денек, и они посидели за прилавком, попивая кофе и обсуждая городские новости. С тех пор они время от времени встречались, Хейли заходила в магазин по будням, когда у Селесты было время поболтать. Она находила, что способность Селесты к сопереживанию действует на нее гораздо благотворнее, чем советы бесстрастных врачей, с которыми ей приходилось иметь дело.
– Входите! – пригласила Селеста, заметив, что Хейли неуверенно топчется за занавеской. – Расскажите мне, как идет работа над новой книгой и хорошо ли распродаются те, что уже вышли.
У Селесты была посетительница – старая женщина с угольно-черной кожей, которая, пряча в карман пакетик, приготовленный для нее Селестой, с любопытством взглянула на Хейли и, не произнеся ни слова, вышла.
– Что-то случилось. Видимо, не слишком приятное… вы выглядите озабоченной. Садитесь и расскажите, – предложила Селеста, указывая на стул. Кожа у нее была цвета кофе со сливками, но по сравнению с винно-красным лаком на ногтях руки ее казались почти белыми. Хотя Селеста приближалась к пятидесяти, ей можно было дать лет тридцать – двигалась она с изысканной грацией.
– Селеста, мне нужно, чтобы вы пошли со мной. В моей комнате на стене есть рисунок, старый рисунок. Я хочу знать, что он означает.
– Сейчас я не могу оставить магазин, но вечером приду. Однако это будет вам кое-чего стоить.
– Конечно, не беспокойтесь.
Селеста улыбнулась:
– Вы большая мастерица торговаться, дорогая. Но единственное, чего я потребую, – это чтобы вы угостили меня ужином в кафе на первом этаже вашего дома. Фрэнк – гениальный кулинар.
– Пять часов – не слишком рано для ужина? – спросила Хейли, представляя себе очередь, которая выстраивается у входа в «Сонину кухню» по вечерам.
– Семь – в самый раз. Я приду в шесть. Постарайтесь зарезервировать один из столиков в глубине зала, чтобы мы могли спокойно поговорить.
– Тогда я пока пойду и попытаюсь чем-нибудь занять себя до вечера.
– Попытаетесь? Вам нет надобности пытаться, – рассмеялась Селеста и указала на шнурок из сыромятной кожи, на котором висел амулет гри-гри, сделанный ею для Хейли и спрятанный, как было велено, под блузкой. – Согрейте его в ладонях, вдохните аромат и сосредоточьтесь. Тут же придет вдохновение.
Однако все было не так просто. Вдохновение действительно посетило ее. Но вот уже два дня Хейли испытывала странное ощущение. Даже стоя перед тем великолепным белым зданием, она не могла не думать о том, что Линна де Ну имела какую-то власть над ее душой. С тех пор как узнала историю этой женщины, она не могла писать ни о чем другом.
