Ли Стаффорд - Сердце на двоих
— А были они… разведены? — спросила она мягко, одновременно пугаясь своего вопроса, способного спровоцировать взрыв. Однако тон его ответа был неожиданно спокойным — Нет. Она ни в чем не была виновата, а развод без уважительной причины был в те годы непростым делом. Напомню вам, что она была ревностной католичкой. Но он разбил ее сердце. А она не отличалась стойкостью и умерла, когда я был еще ребенком.
Искренне расстроганная Корделия сказала. — Мне правда очень жаль. Это печальная история, и я понимаю ваши чувства. Но ведь все, что вы рассказали не вина теперешней леди Морнингтон и ее детей.
— Полностью с вами согласен. Они здесь совершенно ни при чем, так что я буду только рад, что наследство достанется им.
— Но ведь младший сын, Ранульф, не может вступить в права наследства. Это можете сделать только вы, — настаивала Корделия. — И поймите, Гиль, помимо всего прочего, вы ведь станете по-настоящему богатым человеком.
Он сдержанно засмеялся.
— Неужели можно подумать, что это меня интересует? Стал бы я жить так, как живу, если бы гнался за богатством? Чем вот вы, Корделия, зарабатываете себе на жизнь?
Она помедлила с ответом, не понимая, к чему он клонит.
— У меня магазин художественных принадлежностей. Он достался мне от отца, который тоже умер совсем недавно. Я очень любила его, и мне его сильно не хватает.
Он пожал плечами, как бы утверждая, что в его и ее реакции на смерть родителей не может быть ничего общего.
— Я сочувствую вашему несчастью, но согласитесь, вам повезло, что в молодости вы пользовались поддержкой любящего вас отца — сказал он. — Что до этого вашего магазина, то, мне кажется, эта работа вряд ли полностью удовлетворяет ваши жизненные притязания.
Каким образом он пришел к такому выводу, так мало о ней зная? Мысль эта смутила и огорчила Корделию, по пристальный взгляд Гиля так глубоко проникал в ее душу, что ей показалось бессмысленным что-либо скрывать.
, - Не полностью, — призналась она, — хотя мне доставляет удовольствие общаться с людьми.
— Но ваше сердце тянется к чему-то иному К чему же?
Он сделала глубокий, почти болезненный вздох. Об этом ей трудно было говорить. Эта тема доставит ей боль, и она чувствовала это. Но он полностью открылся ей, и она не могла отказать ему в откровенности.
— Я… я всегда мечтала о живописи… но по различным причинам все время откладывала это на потом… и теперь я, видимо, уже не способна.
Он улыбнулся и убедительно, с нажимам произнес:
— Вам не следует ставить на этом крест. — Глаза его тем временем украдкой изучали хрупкую прелесть ее лица, ее изящную, элегантную фигуру. — Вчера вечером я почувствовал, что в вас есть что-то необычное, — продолжал он. Весь ваш облик с этими распущенными ярко золотистыми волосами напоминал произведение искусства. А таких небесно голубых глаз, как у вас, мне никогда еще не приходилось видеть.
Такие откровенные комплименты повергли Корделию в полное смущение. Никто еще не говорил ей подобного, и ее женское естество не могло не откликнуться ярким румянцем на щеках и учащенным сердцебиением. Пришлось собрать всю свою волю и напомнить себе, что перед ней опытный соблазнитель и не следует терять голову.
— Что за чепуха! — воскликнула она как можно более сурово, но Гиль в ответ лишь безмятежно рассмеялся.
— Вам виднее, — примирительно сказал он. — Но мы отклонились от темы. Так вот, должен вам сказать, что я наслаждаюсь своей жизнью, хотя непохоже, чтобы она сделала меня богатым. Мне нравятся близость к земле, эти горы, то, что я могу свою радость приобщения к ним передать другим людям.
Корделия готова была слушать еще и еще о том, как ему нравится жить, но, к ее разочарованию, он прервался на полуслове.
— Вы должны меня извинить. Мне нужно быть впереди, — сказал он и быстро зашагал вперед по тропе, а затем она услышала, как он объясняет одному из американцев, что за бабочки водятся в здешних местах.
Странный он, подумала она, но вчерашней уверенной антипатии к нему у нее уже не было. Он одновременно раздражал ее и вызывал интерес. К этому добавлялось недоумение, сохранившееся и теперь, когда она выслушала вполне убедительные объяснения, почему он не желает ничего делать со свалившимся на него наследством. Видимо, было еще какое-то очень важное звено, некая скрытая пружина, во многом определяющая его поведение.
Но по мере того как они спустились в долину, по дну которой текла бурная, рокочущая река, перешли ее по старинному мостику и снова стали подниматься вверх по склону, мимо зеленеющих пастбищ и небольших рощ, она ощущала, как ее доверие и уважение к Гилю возрастает.
Он знал все эти горные тропки, как свои пять пальцев, вел по ним группу уверенно и непринужденно, не забывая остановиться перед редким цветком, чтобы рассказать о нем туристам, или привлечь их внимание к живописному хаосу скал, и все это без тени покровительства, в живой и непосредственной манере. Здесь, в горах была его стихия, и он раскрывался совсем по-другому. С ним было просто, в нем ощущалась надежность. Корделия не сомневалась, что он сможет совладать с любой непредвиденной или опасной ситуацией.
Она услышала, как он рассказывает туристам:
— Здесь водятся медведи и волки. Но не стоит слишком волноваться. Нам вряд ли повезет увидеть их, поскольку они первыми нас заметят и предпочтут скрыться. Впрочем, взгляните на вершину вон той скалы… Видите, это серна!
Ко времени ленча они достигли деревушки, затерянной в горах. К этому моменту ступни и мускулы ног Корделии сильно ныли, и, сколько она ни повторяла себе, что она здоровая двадцатидвухлетняя девушка, для которой такая прогулка не может быть утомительной, чувствовала она себя неважно. Но волевым усилием заставляла себя не расслабляться и держаться прямо: Гиль не должен был заметить, как она устала.
— Ну что, все в порядке? — бросил он, проходя мимо нее, на что она выдавила из себя подобие улыбки.
— Как видите, не дезертирую.
— Скоро сможете отдохнуть. Здесь мы остановимся на ленч и отдых, а затем вернемся в Ла Вегу, но другим путем.
— А сколько миль мы уже прошли? — спросила она.
— С этой точки зрения смотреть на пройденный путь бессмысленно. В горах все зависит не от расстояния, а от частоты подъемов и спусков, — ответил он.
— Ваш ответ звучит уклончиво, — заметила она с легким упреком в голосе.
— Да, вы правы, — посуровел он, — но чем меньше вы знаете на этот счет, тем больше шансов не свалиться на обратном пути.
Он резко повернулся к ней спиной и быстро пошел к деревне. Возмутительное поведение! Корделия поклялась себе, что она без единого стона пройдет весь путь. Пусть у нее будут волдыри на ногах, пусть это даже убьет ее, она ему покажет!
