Элизабет Эштон - Любовь в наследство
— Ах да, машина… — Жиль откинулся на спинку кресла и, прикрыв глаза, нажал на кнопку звонка, вызывая Марселя. — Но ты внушишь ему, чтобы он проявлял больше осторожности? — Старика все еще преследовали страшные мысли о гибели его сына в аварии.
— Да, месье, — заверила его Джулия и, заметив облегчение на лице Армана, сжала кулаки.
— Ги вполне успешно и без происшествий доставил меня из аэропорта, — напомнила она.
— Это я ему приказал, но тогда я еще не видел тебя, — заметил дед. — Я даже не представлял, как дорога ты для меня станешь, — разволновался старик.
Марсель пощупал у своего хозяина пульс и знаком показал им, что пора уходить. Арман открыл дверь и пропустил девушку вперед. Они вышли в коридор.
— Вы очень добры к нему, — с благодарностью сказал он.
Джулия пожала плечами, и этот жест был таким же французским, как и у него.
— Если это развлечет дедушку, я буду рада. Должно быть, ужасно сидеть вот так взаперти целыми днями в одной комнате. — Вспомнив о предложенном стариком развлечении для нее, она остановилась на полдороге и спросила Армана: — А как проходят празднества в Арле?
— Там устраивают разнообразные выставки, народные танцы, состязания, конкурсы и, конечно, courses libre.
— Что такое сourse libre?
— Бой быков, мадемуазель, — насмешливо улыбнулся он, показывая белоснежные зубы.
— О нет! — Джулия даже вздрогнула от возмущения. — Я не смогу на это смотреть!
— Вы так брезгливы, мадемуазель?
— Я просто ненавижу кровавые развлечения! — страстно воскликнула она. — А бой быков — самое наихудшее из них.
В ее голосе звучало такое отвращение, что Арман удивленно поднял брови.
— Вы ошибаетесь, мадемуазель, — спокойно сказал он. — Course libre не mise mort [19]. Ни один бык не погибнет. Игра состоит в том, чтобы сорвать кокарду, закрепленную между рогами животного. И ни один из razateurs, как называют мужчин, которые участвуют в игре, не попадет в неприятную ситуацию, если он достаточно проворен. Так что ваша английская впечатлительность не будет задета этим бескровным представлением.
Сам он явно предпочитает жестокость и опасность корриды, решила Джулия и, вызывающе глядя в его худое мрачное лицо, презрительно сказала:
— Естественно, вам больше нравится смотреть, как быков убивают, не так ли?
Его лицо осталось непроницаемым, и он спокойно согласился:
— Да, я нахожу корриду более волнующим зрелищем. В ней есть драматизм. Это настоящая схватка, а не просто поддразнивание быков. Но вы никогда не сможете понять этого.
— Несомненно! — воскликнула Джулия. — Вы слишком жестоки, и вам доставляет удовольствие смотреть на потоки крови, да? Мужчины вроде вас беспощадны!
Она встретилась взглядом с его непроницаемыми черными глазами, которые, казалось, рассматривали ее, как некую диковину, и каждый нерв ее существа затрепетал. Джулия только сейчас осознала, как близко к ней его худое мускулистое тело, от которого исходит подавляющая ее мужественность. Игнорируя ее обвинение и как бы подчиняясь непреодолимому желанию, не поддающемуся его контролю, он протянул руку и взял прядь ее волос. Держа ее длинными загорелыми пальцами, он с удивлением сказал:
— Такие тонкие и цвет редкий. В сравнении с ними волосы девушек Прованса похожи на грубые нитки.
От созерцания ее волос он перешел к изучению по-мальчишески тонкой фигурки, четко очерченной на фоне темного дерева стен.
— Вы выглядите так, как будто сильный порыв мистраля сорвал вас с гребня волны и принес сюда вместе с морской пеной. Трудно поверить, что вы сделаны из плоти и крови.
Волнующая дрожь пробежала по ее телу. Наконец-то Арман выдал себя! Он тоже обычный человек, из плоти и крови. Теперь он уже не был равнодушным и презрительным, хотя Джулия все же сомневалась, можно ли считать его слова комплиментом. В такие моменты, когда за пылким признанием следует напряженная пауза, прекрасный пол всегда влечет к неизведанной страсти, и девушка против своего желания отреагировала соответственно. С удовольствием обнаружив, что он все же уязвим, и торжествуя оттого, что ей удалось заинтересовать его, она вызывающе сказала:
— Уверяю вас, я абсолютно нормальная девушка и на самом деле совершенно земная. И никакой мистики вокруг меня нет.
Арман все еще перебирал пальцами ее локоны, будто не хотел выпускать их из рук. Привыкшая перебрасываться словами со своими бойфрендами, любящими пофлиртовать, Джулия легкомысленно продолжала:
— Вам нужны доказательства?
Неблагоразумный намек, как она тотчас поняла, поймав отблеск его белозубой улыбки. С довольным видом он нанес ответный удар:
— Это что, предложение?
— Возможно, — серьезно ответила девушка, затем, внезапно осознав, что в длинном коридоре они совсем одни, почувствовала смятение и решила спасаться бегством. Ее движения пробудили в Армане инстинкт охотника. Он сделал выпад в ее сторону, собираясь захватить добычу силой, и Джулия забилась в его руках. Дениза оказалась права: у него была стальная хватка, а губы твердыми и жадными. Она и прежде целовалась со своими кавалерами, но никогда еще так неистово. Желая только подразнить его, узнать, свойственны ли ему реакции обычных мужчин, она разожгла такую страсть, которая грозила поглотить ее. Кокетничать с Арманом Боссэ было все равно что играть с огнем.
— Джулия! — раздался голос Денизы, и они услышали стук ее каблуков внизу в холле.
При звуке ее голоса Арман выпустил Джулию так же внезапно, как схватил, и она привалилась к стене. Ее глаза затуманились, ладони прикрыли припухшие от поцелуев губы. Он провел по ее щеке ладонью, и девушка почувствовала, что он дрожит и часто дышит.
— Ведьма, — прошептал Арман, — маленькая английская ведьма.
— А вы просто зверь, — парировала она.
— Для вас я слишком груб, ma petite [20]? Но мужчины здесь, в Камарге, все такие.
— Джулия! — вновь позвала Дениза.
Арман застыл, его лицо превратилось в маску.
— Не бойтесь, — холодно сказал он, — этого больше не случится. Я знаю свое место и ваше.
Он резко отступил от нее и быстро сбежал по ступенькам в холл.
Джулия проскользнула в свою комнату и бросилась на кровать, дрожа всем телом. Гнев, возмущение и еще что-то, чему она не могла найти название, охватили ее. С ней не случалось в жизни ничего более потрясающего, чем поцелуй этого мужчины, спровоцированный ею. Да, она была истинной дочерью Жюльетты Боссэ, способной на сильную страсть, в существовании которой прежде сомневалась. То, что бурю эмоций в ней вызвал мужчина, к которому она испытывала неприязнь, приводило ее в замешательство, но Джулия вынуждена была признаться, что он сильно привлекает ее физически. И это делало его еще более опасным. Она ничего о нем не знала, за исключением того, что он работал управляющим у ее деда и был единственным, кому хозяин полностью доверял. Джулия решила, что Армана притягивает ее необычная внешность, и, к своему неудовольствию, вспомнила, как Дениза окрестила его местным Дон Жуаном. А это значило, что он не пропускает ни одной девушки на своем пути. Его поцелуй, вероятно, был пробным — он просто хотел узнать, не отличается ли ее реакция от реакции обычных женщин. По-видимому, не отличается, сердито подумала Джулия, потому он и сказал, что этого больше не повторится. Но в конце концов, она приехала в Мас не для того, чтобы искать удовольствие в дешевом флирте, а для утешения деда, который определенно ее поведение не одобрил бы. Нельзя допустить, чтобы ситуация вышла из-под контроля, а для этого надо твердо держать Армана Боссэ на расстоянии.
