Скарлетт Эдвардс - Признание
С этими словами он отворачивается.
- Час, Лили. Начинай готовиться прямо сейчас. Но пожалуйста, - он глубоко вздыхает. - Не опаздывай.
***
Через сорок пять минут я приняла душ и одела великолепное черное шелковое платье с мелкими драгоценными камнями. Подозреваю, это бриллианты. А почему бы и нет? У меня нет опыта в таких вещах, чтобы быть полностью уверенной. Брошь крепится на левое плечо. Она добавляет цвета, дополняя тем самым мой внешний вид, и это довольно красиво. Если бы я только не знала, для чего она...останавливаю ход мыслей. Я хотела приблизиться к Стоунхарту. Это путешествие - этот обед - мой первый реальный шанс сделать это в течение нескольких недель.
Могу ли я сделать вид, что последнего пребывания в темноте не было? Нет. Конечно, нет. То, что Стоунхарт делал со мной там...то, как он заставлял меня чувствовать себя...ничто из этого не может быть забыто. Но я не могу показать, что злюсь на него. Эта поездка в Портленд, сегодняшний ужин на людях - большой шаг за всё время. Реальный прогресс. И все же... меня не покидает ощущение, что что-то не так. Это подобно тому, будто Стоунхарт пытается внушить мне ложное чувство безопасности перед тем, как выбить ковер из-под ног. Я подавляю дрожь. Надеюсь, это не так. Это ни к чему меня не приведет. Мне нужно быть как можно осторожной, не провоцировать Стоунхарта.
Выйдя в фойе, я нахожу его в большом кресле, смотрящим на ночной город. Он переоделся в черный смокинг, пока я принимала душ. Я останавливаюсь и в течение секунды или двух просто смотрю на него. Он не замечает меня. Он выглядит...чертовски хорошо. Одной рукой он рассеянно теребит запонку на другом запястье. Его профиль настолько прекрасен, что любой скульптор бы ревел от желания воссоздать его. Все, начиная от угловатой челюсти, носа, глубоко посаженных, красивых глаз, делает его образ по-мужски великолепным.
И прямо сейчас без присмотра. Никаких притворств, никаких масок. Кто он и чего хочет. Что я вижу, то и получаю: Джереми Стоунхарт настоящий и грубый.
- Ты так и будешь на меня смотреть? - говорит он, не отводя взгляда от окна. - Не собираешься известить о своём прибытии?
Он поворачивает голову, взглядом впиваясь в меня. Я начинаю паниковать. В прошлом этот взгляд мог означать только одно: я сделала что-то не так.
Прежде чем я начинаю двигаться или что-то говорить, Стоунхарт встает с кресла и подходит ко мне. Мысленно я готовлюсь ко всему, но то, что я получаю, превосходит все мои ожидания.
Стоунхарт кладет одну руку выше моего бедра, притягивает к себе и целует. Поцелуй представляет собой смесь из расплавленной лавы и тлеющей страсти. Он никогда не целовал меня так, как сейчас. Ни разу. Тепло поступает в меня с потоками крови из моей головы, мое тело реагирует на него самым естественным путем. Поцелуй Стоунхарта поглощает меня. Я позволяю ему сделать это полностью. Когда он, наконец, отпускает меня, мои ноги трясутся. Губы опухли. И я чувствую тепло, излучающее и обжигающее мои щеки, шею и грудь.
Я ошиблась в его взгляде. Это было не недовольство. Это было желание. Почему мое тело так реагирует на него?
- Я так долго ждал этого, - рычит он. Его голос низкий и хриплый. - И когда я увидел тебя, не смог удержаться.
Он дотрагивается до моего лица. Его большой палец рисует линию вдоль моей щеки к уголку губ.
- Прости за мое...неприличие.
- Ты прощен, - запыхавшись говорю я.
Это тот же самый человек, который изголодался по тебе! Внутренний голос говорит мне. Это тот же самый человек, который...я останавливаюсь. Я знаю, что из себя представляет Стоунхарт. Я знаю, что он мне сделал. Такие вещи невозможно забыть. Но когда он целует меня, как сейчас... когда он заставляет чувствовать себя возбужденно, против всякой логики и здравого смысла...ну, почему мне не должно это нравится? Мне не нужно постоянно напоминать о прошлом. После его признания прошлой ночью, Стоунхарт, кажется, готов начать с чистого листа. Кто знает, к чему это приведет? Все, что я знаю, так это то, что будет гораздо лучше, чем все то, что у нас было раньше.
Будут моменты, когда он будет гневаться, сходить с ума или мстить. Но я не хочу об этом беспокоиться. Я уже научилась наслаждаться этим драгоценными моментами, проведенные с ним.
Он берет меня за руку.
- Пойдем?
Я киваю.
- Кошка проглотила язык? - спрашивает он с весельем в голосе.
- Нет, - говорю я. - Это всё ты.
Это заставляет Стоунхарта светиться.
- У меня есть для тебя подарок, - говорит он. - Но я приберегу его для ночи.
- Ты меня балуешь, - говорю я, когда мы подходим к лифту. - Поездка в Портленд, ужин на публике, что дальше? Снимешь ошейник?
Стоунхарт становится жестким. Его глаза темнеют, поведение меняется.
Идиотка! Кто тебя тянул за язык?
- Джереми, прости, - говорю я так быстро, как только могу. - Это была шутка, я не это имела ввиду.
- Нет, - отрезает Стоунхарт. - Ты сказала это, Лилли, и я не хочу, чтобы ты снова лгала мне. Я знаю, что для тебя значит ошейник. Сегодня вечером я выведу тебя в свет, чтобы показать доверие, про которое я тебе говорил. Но это, - он проводит пальцем вокруг ошейника. - Всегда должно оставаться на месте. Я не тот человек, который ничего не планирует на случай непредвиденных обстоятельств.
Двери лифта открываются. Стоунхарт входит внутрь. Он не смотрит на меня, когда продолжает:
- Ты понимаешь потребность в этом, я уверен. Ты проницательная девочка. Если бы ты посмотрела на вещи с моей точки зрения, то ты не задавала бы таких вопросов.
- Я сожалею, - еще раз повторяю я. - Это была просто шутка. Плохая.
- Да, - соглашается он. - Плохая.
Он делает глубокий вдох и нажимает на кнопку вызова. Лифт начинает спускаться вниз.
- Я не хочу, чтобы ты отвлекалась на такие вещи, Лилли, - говорит он. - Не сегодня.
Он смотрит на меня, а затем протягивает руку, чтобы снова взять меня за руку.
- Сегодня есть только ты и я. Мужчина и женщина наслаждаются обществом друг друга. Больше ничего. Что может быть проще?
Что на самом деле? Интересно. Как бы мы со Стоунхартом не хотели, чтобы все было иначе, наши отношения никогда не могут быть черными или белыми.
- Хорошо, - говорю я, вместо того, чтобы озвучить свои сомнения. - Я могу сделать это.
Стоунхарт улыбается. Что-то в его улыбке заставляет задуматься, и когда я вижу это, у меня нет времени, чтобы понять это. Двери лифта открываются, и нас приветствует длинный черный лимузин. Стоунхарт кладет руку мне на поясницу и ведет. Когда он открывает дверь для меня, я улавливаю аромат его одеколона. Он отличается от предыдущих...очень тонкий. Что-то наподобие клена и ели.
