Кейт Харди - Неистовый викинг
— Свет отражается от снега и слепит, — пояснил Джейк.
Отправив покупки с посыльным в гостиницу, они отправились на осмотр достопримечательностей Осло. Шагая рядом со своим восхитительно умным и красивым спутником, Лидия ощущала себя просто королевой. Джейк прекрасно знал город. Они прогулялись у королевского замка и городской ратуши, затем заглянули в музей кораблей викингов. Там выставлены древние изящные килевые суда, найденные при раскопках захоронений викингов.
Разглядывая одну из лодок, Лидия заметила:
— Так и вижу тебя стоящим на корме и отдающим приказы гребцам!
— Только я бы отдавал не приказы, а команды, чувствуешь разницу? На самом деле ты почти угадала. Все мое детство прошло в лодках — каждое лето я приезжал в Норвегию, и мы с дедушкой исследовали фьорды. На самом деле дедушка просто рыбачил, но я-то, конечно, воображал себя древним викингом, который открывает новые земли.
— И завоевывает новых подданных?
— Не завоевывает, а склоняет ко взаимовыгодным торговым отношениям.
— Пожалуй, куплю здесь пару открыток с изображением кораблей для Эммы. Ее детишкам это понравится.
— У нее есть дети?
— Нет, но она учительница начальных классов. И у них скоро по программе пойдут викинги.
— Понятно, — кивнул Джейк, и от Лидии не укрылось, что при разговоре о детях он словно замкнулся, и она решила сменить тему:
— Нильс с Элизабет говорили что-то про Оперу. Покажешь?
— Конечно, идем, тебе понравится.
И не могло не понравиться. Здание Оперы оказалось подобно белой горе, поднимающейся словно из самого фьорда. Чистота и правильность линий, блеск мрамора и стекла — все это отражалось в прибрежных водах.
Полюбовавшись на Оперу, они отправились в музей Эдварда Мунка.
— Согласись, было бы неправильным не показать тебе в оригинале творения самого знаменитого художника Норвегии, — произнес Джейк, когда они стояли перед всемирно известной картиной «Крик».
Было так здорово бродить по залам музея рука об руку. Увидев гравюру «Поцелуй», девушка едва смогла, не поддаться порыву обвить шею спутника руками, притянуть его голову к своей — как на гравюре.
Но верхом впечатлений стала знаменитая «Мадонна». Лидия сжала руку Джейка:
— Это прекрасно, Джейк. Какие краски! Как передана чувственность!
— Так и хочется протянуть руку и коснуться ее, правда?
— Ты мужчина, тебе виднее, — улыбнулась Лидия, — а вот мне хочется также изобразить кое-кого обнаженным, откинувшим голову назад в чувственном экстазе.
— Между прочим, девушка на картине обнажена лишь по пояс. Значит ли это, что твой натурщик тоже может прикрыть свои чресла?
— Скромность, конечно, похвальное качество, — задумчиво произнесла Лидия, — но мой натурщик должен обнажиться полностью, отринув скромность и думая лишь о компенсации, которую он получит от меня за то, что согласился позировать.
— Интересно, и какую же?
Осмелев, она встала на цыпочки и прошептала ответ на ухо своему спутнику. Тот поперхнулся и воскликнул в притворном возмущении:
— Девушка! Что за разговоры в общественном месте! Предлагаю сначала закончить осмотр города, а потом вернуться к этой теме в более укромном уголке.
После музея они прошлись по художественным лавкам района Фрогнер. В одном из магазинчиков Лидия приобрела оригинальные серьги.
— Но ведь у тебя уши не проколоты! — удивился Джейк.
— Это для моей крестной. Она дизайнер и любит всякие такие необычные украшения.
— Дизайнер?
— Ну да, создает одежду. До сих пор не понимаю, как они могут дружить с мамой, они с Полли совершенно разные люди.
— А Полли знает о твоем увлечении? Вы близки?
— Ну да, — Лидия вздохнула, — родители считают, что я выкинула из головы мысли об искусстве и только с крестной могу говорить не таясь. Она всегда поддерживала и поддерживает мой интерес к рисованию.
— Рад, что у тебя есть единомышленники. Значит, рисование — это то, чем ты по-настоящему хочешь заниматься?
— Да, и много лет я гнала от себя эти мысли, боялась принимать решение. Но сейчас, думаю, пора определяться. И следовать зову сердца, а не рассудка.
— А для тебя это совершенно разные вещи?
— Не знаю. Похоже, да. — Лидия развела руками.
— И что же тебя держит? Деньги?
— Нет. Конечно, на первых порах мне не видать тех денег, что я зарабатываю сейчас. Но я немного скопила, на первое время хватит.
— Тогда в чем проблема?
— Сама не понимаю.
— Понимаешь. Давай-ка произнеси это вслух. Как правило, определить и сформулировать проблему — значит почти наполовину ее решить.
Девушка вздохнула. Наверное, Джейк прав.
— Дело в привычке. И немного страшно, конечно. Да, я хорошо рисую. Но ведь нас таких много. Есть ли во мне то, особенное, что выделит из толпы и поможет пробиться?
— Иногда нужно рисковать, — произнес Джейк, — все рассчитать, взвесить хорошенько и рискнуть. И у тебя ведь всегда есть запасной вариант: ты можешь вернуться в юриспруденцию, без куска хлеба не останешься. Или не менять жизнь радикально, а какое-то время совмещать.
— Я об этом думала. Тогда получится, что я как слуга двух господ и на обоих фронтах работаю вполсилы. А уж если заниматься делом всей твоей жизни — так с полной отдачей. Представь себе: викинги три дня в неделю новые земли завоевывают, а три дня — дома рыбу ловят. Согласись, нелепо.
— Да уж. — Джейк понимающе пожал ее руку. — Похоже, для себя ты все уже решила.
— А ты?
— А что я? У меня все в порядке. А сейчас идем в парк. Жаль, что сейчас нет снега, в снегопад это просто непередаваемое зрелище.
Но парк скульптур Вигеланда и без снегопада был достоин восхищения. Лидия в изумлении прогуливалась среди десятков разнообразных скульптур из гранита и бронзы. Больше всего ее, конечно, потряс знаменитый «Монолит» — колонна высотой более четырнадцати метров, состоящая более чем из ста двадцати переплетенных и устремленных в небо человеческих фигур, высеченных в цельном камне.
— Боже мой, сколько же времени ушло на то, чтобы это сделать? — в благоговении прошептала художница.
— Могу сказать тебе совершенно точно. Сначала Вигеланд около года лепил модели из глины, потом отлил макет из гипса. Через пару лет в парк привезли глыбу гранита в несколько сотен тонн, через год ее установили. И после этого трое резчиков по камню переносили фигуры с макета в гранит на протяжении четырнадцати лет.
— Невероятно! Посмотри, как все фигуры цепляются друг за друга. Это символ надежды, да?
— Есть разные версии того, какой смысл вложил Вигеланд в свой «Монолит», и это одна из них.
