Шарлотта Филлипс - Сладкое лекарство от бессонницы
– Там всего лишь несколько приглашений. – Она застегнула молнию, полностью проигнорировав его недовольство. – И не надо закатывать глаза, ты наверняка привык к марш-броскам по пустыням с десятитонным рюкзаком. Несколько листочков бумаги для тебя погоды не сделают.
Он кивнул в сторону улицы.
– Голландский парк в том направлении. Сначала быстрая ходьба, – сказал он, приступая к делу. – Нужно хорошенько разогреться, а не то можно потянуть связки.
Она без труда взяла тот же темп, и через пять минут они уже были в парке. Голландский парк встретил их тишиной и покоем, зелеными лужайками, тропинками и дорожками, а еще там был потрясающий японский сад. Землю покрывал золотисто-красный ковер опавших листьев, воздух был свежим и чистым. Это был настоящий рай на земле в окружении шумного города, и Лару вдруг обуяло острое желание пробежаться.
Мускулистое ли телосложение тому причиной, или прекрасно сидящий спортивный костюм, но спортивная ходьба в исполнении Алекса выглядела круто. Она вряд ли могла похвастаться тем же в шортах Поппи, которые немного жали в ягодицах, зато свободно болтались на талии. Она угрюмо перевязала шнурок и опустила футболку как можно ниже.
Она, должно быть, сошла с ума, согласившись на подобную авантюру, размышляла Лара. Она могла бы потратить это время на разработку рекламы для Фейсбука, выложила бы фотографии новых шелковых трусиков малинового цвета с оборками на попке.
Алекс тем временем изо всех сил старался не коситься на ее голые ноги. С такого близкого расстояния было невозможно не заметить, какая у нее гладкая, нежная кожа. Было во всем ее облике – в этой фарфоровой коже, светлых волосах, небесно-голубых глазах – что-то хрупкое, звенящее, и просто невозможно поверить, что под этим щемящим образом скрывается сильная, целеустремленная личность.
– Ты когда-нибудь раньше бегала? – поинтересовался он.
Лара пожала плечами:
– Ну, бегать я еще в детстве научилась. – Она вздохнула, увидев, что он нацепил на лицо маску невозмутимости. – Нет, не бегала. То есть бегом не занималась. Только в школе. Я вообще не помешана на физических упражнениях – мне есть над чем поупражняться в жизни.
– Вообще спорт не любишь?
– Я люблю плавать, – неожиданно заявила она. – Хотя с тех пор, как сюда переехала, времени на это практически нет. Я решила бросить на магазин все свои силы.
У него даже дыхание перехватило от зависти. Он не мог не восхититься ее упорством, способностью отказаться от всего, что не ведет ее к цели.
– Ну тогда не будем спешить, – сказал он. – Одна минута бега, одна минута ходьбы. Готова?
Алекс начал медленный бег, и она последовала его примеру.
– А как насчет отношений? – поинтересовался он.
Если он никогда не видел ее с мужчиной, это еще ничего не значит.
Лара насмешливо фыркнула.
– Некоторым людям просто не хватает времени на подобные вещи, – не без ехидства заметила она.
– Хочешь сказать, что у меня его завались, так?
Он посмотрел на часы и перешел на быстрый шаг, чтобы сохранить сердечный ритм. Она легко выдерживала темп и явно была не в такой плачевной физической форме, как утверждала.
Он передал ей бутылку с водой, и она сделала глоток. Алекс заметил, что она пристально смотрит на него поверх бутылки.
– Я думаю, каждый имеет право взять тайм-аут, – признала Лара. – Как долго ты собираешься жить у Поппи? Она говорила что-то насчет почетной отставки. Это окончательно? Обратной дороги в армию нет?
Она вернула ему бутылку.
– Я туда больше не вернусь. Отставка – конец карьеры. Эта глава моей жизни закрыта раз и навсегда.
Облеченная в слова, эта истина стала вдруг более осязаемой. Даже несколько месяцев спустя он никак не мог поверить в ее реальность, в то, что все так внезапно закончилось.
– Похоже, ты не очень доволен.
Алекс пожал плечами:
– Не доволен. Я не хотел увольняться, армия была всей моей жизнью.
Она промолчала, но он чувствовал на себе ее взгляд.
– Я видела твои шрамы, – проговорила она наконец. – Мне очень жаль.
В ее голосе сквозило сочувствие.
Он еще с минуту молча продолжал бежать, ожидая последующих комментариев, однако их не последовало. В разговоре наступила пауза, и Лара предоставила ему заполнить ее.
– Несчастный случай, – сказал он через некоторое время. Более неподходящего описания и не придумаешь. Стоило ему вспомнить об этом, и неизбывная вина вновь скрутила живот. Он виноват в том, что бежит по этому волшебному парку, тогда как Сэм, за которого он был в ответе, сгинул с лица земли в единый миг прямо у него на глазах. – Дорожная мина, – пояснил он и легонько коснулся левой стороны груди. – Это все осколки – прошли под лопаткой и застряли в грудных мышцах. Медики удалили их, но с шрамами ничего сделать не смогли.
О физической травме он говорил легко. Она не первая женщина, которая интересовалась этим. Пережить такое и с головокружительной скоростью оправиться от этих ран – это ли не доказательство силы, и для него самого, и для окружающих. Он сжал кулаки. Если бы ему так же легко удалось исцелиться духовно. Его постоянно грызли сомнения в том, что силы духа как раз у него нет. Его никогда не отпускала опустошающая вина за то, что он не уберег Сэма, она намертво засела в подсознании и поедала его заживо. Он с самого начала поддерживал этого молодого солдата, подбадривал его в трудных ситуациях. Он помог ему преодолеть его страхи. Он заверил Сэма в том, что будет всегда приглядывать за ним, и подвел его по-крупному. Крупнее не бывает.
Разочарование оттого, что он не мог излечить свой мозг так же, как залечил тело, постоянно жгло его. Выходит, он как военный оказался слаб.
– Тебе повезло, что у тебя есть семья, которая может оказать поддержку в столь трудный час, – заметила Лара.
Это заявление было настолько абсурдным, что Алекс не удержался от смеха.
– Я сказала что-то смешное? – озадаченно на хмурилась она.
Он скосил на нее глаза, заметил ее удивление и пожал плечами:
– Я не над тобой смеюсь. Мои родные не такие, за исключением Поппи. Нас не назовешь близкими людьми. Упрямый английский характер и все такое.
Он продолжал идти, размышляя над тем, оставит ли она эту тему в покое.
– Тогда какие у тебя планы на будущее? Если армия вне вопроса.
Значит, нет, не оставит. Он покачал головой:
– Понятия не имею. У меня с младенчества вся жизнь была расписана. Череда предков-военных предопределила мой выбор. Ни у кого вопроса не возникало, какой стезей я пойду. Армейские анекдоты за семейным столом. Строгая дисциплина. После университета я поступил в Сандхерст, а потом пошел вверх по карьерной лестнице. Мое будущее было ясным и понятным. И когда все пошло прахом, я, честно говоря, немного растерялся.
