Нора Робертс - Цветок греха
У нее не было страха перед этим незнакомым человеком, но она боялась того, что может услышать от него, совершенно не представляя, о чем он хочет с ней говорить.
Шагая вслед за Шаннон по дому, он по свойственной ему привычке, связанной с родом деятельности, внимательно смотрел по сторонам, отмечая каждую мелочь, и пришел к скорому выводу, что эта семья принадлежит к весьма зажиточному слою населения, но живут они скромно, без излишних претензий на роскошь.
– У вас сейчас тяжелое время, мисс Бодин, – участливо сказал он ей в спину. – Надеюсь, я не прибавлю вам забот.
Они прошли на кухню, Шаннон предложила ему сесть, налила кофе.
– Моя мать умерла два дня назад. Сегодня ее хоронили. Думаю, мистер Гоббс, ничего более трагического вы мне не сообщите. Сахар? Сливки?
– Просто черный, спасибо… Ваша мать долго болела?
– У нее был рак, – услышал он короткий ответ и понял, что от него не требуется новых соболезнований, а потому решил перейти к делу.
– Я представляю интересы Рогана Суини, – важно сказал он, – его жену и ее семью.
– Роган Суини? – переспросила Шаннон, на минуту задумавшись. – Мне знакомо это имя. Его Всемирная Галерея имеет филиал в Нью-Йорке. А сам он… – Ее рука с кружкой слегка дрогнула. «Ирландия, – мелькнуло у нее в голове. – Значит, его „клиенты“, как он их называет, из Ирландии».
– Вы правы, – кивнул Гоббс. – Это делает мою задачу легкой. Возможно, вам знакомы обстоятельства, которые…
Она опять перебила его:
– Какое отношение может иметь ко мне Роган Суини?
– Мистер Суини женат на Маргарет Мэри Конкеннан, старшей дочери покойного Томаса Конкеннана из графства Клер в Ирландии.
– Конкеннан?.. – Шаннон на мгновение прикрыла глаза. Это имя стало ее преследовать. – Да, понимаю. Так, значит, они вас наняли для того, чтобы разыскать меня? Мне не совсем понятен их интерес. Ведь прошло столько лет.
– Мне было поручено найти вашу мать, мисс Бодин. Моим клиентам только год назад стало известно о вашем существовании, так сказать. Тогда они и решили начать поиски Аманды Догерти. Но это оказалось совсем нелегко. Как вы, наверное, знаете, ваша мать в свое время уехала из Нью-Йорка, не сообщив никому из родственников своего нового адреса.
– Думаю, она и сама его не знала, – резко сказала Шаннон. – Ведь ее выгнали из дома, когда она забеременела. – Зазвенела кружка, ударившись о сахарницу. – Так что хотят ваши наниматели?
– Сначала они были намерены связаться с вашей матерью и сообщить, что дочери мистера Конкеннана обнаружили ее письма к их отцу и выражали желание встретиться и познакомиться с ней.
– А он сам?
– Он давно умер, мисс. Она потерла рукой лоб.
– Да, вы уже упоминали об этом. Значит, его давно нет в живых?.. Ну что ж, вы отыскали меня, мистер Гоббс, и теперь ваше дело сделано. Можете поставить в известность своих клиентов, что имели со мной разговор и что я не выразила интереса в дальнейших контактах.
– Но ваши сестры…
Она холодно взглянула на него.
– Я не считаю их своими сестрами. Гоббс упрямо наклонил голову.
– Миссис Суини и миссис Теин хотели лично познакомиться с вами.
– Я не могу запретить им это, не правда ли? Но передайте, что у меня нет никакого желания встречаться с людьми, которых я никогда не знала. То, что произошло двадцать с лишним лет назад между их отцом и моей матерью, не меняет дела. Поэтому… – Она запнулась. – Вы, кажется, произнесли имя Маргарет Мэри Конкеннан? Она художник, не знаете?
– Да. По-моему, известный художник по стеклу.
Шаннон чуть не рассмеялась, что было бы некстати. Она вспомнила, как была в нью-йоркском музее на выставке этой Конкеннан и даже чуть не купила одно из ее произведений. Забавно…
– Так вот, передайте, пожалуйста, Маргарет Мэри Конкеннан и ее сестре…
– Брианна. Брианна Конкеннан Теин. Она хозяйка небольшого отеля в Клере. Возможно, вы слышали о ее муже? Довольно популярный автор детективных романов.
– Грейсон Теин? Да, что-то вспоминаю. – Ей опять захотелось рассмеяться. – Сестры сделали хорошие партии. Рада за них. Скажите им, пускай живут своей жизнью, а я буду жить своей. – Она поднялась. – Если вы сказали мне все, мистер Гоббс…
– Мне остается только спросить, не хотите ли вы получить обратно письма вашей матери, и если да…
– Мне они не нужны. Я не хочу ничего. – Она прикусила губу, неприятно пораженная злобой, с какой произнесла эти слова, и была рада, когда почувствовала, что озлобленность прошла. – В том, что случилось, – сказала она со вздохом, – нет ни моей, ни их вины. Не знаю, что они там думают обо всем этом, мистер Гоббс, да меня и не интересует. Возможно, ими движет любопытство или не дай бог чувство вины, семейный долг. Что бы там ни было, пускай они забудут о моем существовании.
Гоббс тоже поднялся.
– Исходя из того, сколько они потратили времени, усилий и денег на ваши розыски, – произнес он несколько торжественным тоном, неприятно удивившим Шаннон, – ими двигали все три перечисленных вами обстоятельства. А возможно, еще какие-то. Но я передам то, что вы сказали. – Он протянул ей руку, что тоже повергло ее в некоторое удивление. – Если измените свое решение или у вас появятся какие-либо вопросы, можете позвонить мне по телефону, указанному в визитной карточке. Сегодня я улетаю в Нью-Йорк.
Его официальный холодный тон задел ее. Она сама не понимала почему.
– Я имею, кажется, право на собственное мнение, – проговорила она, как бы оправдываясь.
– Разумеется. – Он учтиво поклонился. – Не провожайте меня, я найду выход, мисс Бодин. Спасибо за кофе.
«Ну и черт с ним! – только и могла подумать Шаннон, когда он выходил из кухни. – Черт с ним и с его мнением обо мне и о моем поведении!»
И все они тоже пускай катятся ко всем чертям! Эти распрекрасные дочери Томаса Конкеннана! Боже мой, ведь он также и ее отец! Им, видите ли, понадобилось удовлетворить свое любопытство, и они не жалеют денег, которых у них, видимо, куры не клюют!
Что касается ее, она в новых родственниках не нуждается! Пускай живут себе спокойно в своей Ирландии со своими отменными мужьями. У нее здесь своя жизнь, которая сейчас вдребезги разлетелась, и ее нужно составлять опять из кусочков. И делать это нужно побыстрее.
Она стерла слезы, которые – она и не замечала – снова лились из глаз, и пошла за телефонной книгой. Найдя нужный номер, ведя пальцем по строчке, сразу позвонила.
– Да, – сказала она, когда ей ответили, – хочу продать дом, и немедленно.
Неделей позже Шаннон была уже в Нью-Йорке. С продажей дома все было улажено: цену она назначила, сроки получения денег ее мало беспокоили. Она поняла, что сделалась вполне обеспеченной, даже богатой женщиной, унаследовав только по вкладам, оставшимся после смерти отца, почти полмиллиона долларов. Вместе с остальной частью наследства это давало возможность жить, не слишком задумываясь о деньгах.
