Апельсинки для Осинкина (СИ) - Соловьева Елена

— Вот и славно, Русалочка, — произнес Андрей, обнимая за талию и привлекая к себе. — Тогда я заеду за тобой в фельдшерский пункт завтра. А сегодня — спокойной ночи.

Он поцеловал меня. В щеку. Но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать во мне такую огненную бурю эмоций, что лицо запылало, а кровь быстрее потекла по венам.

Андрей уехал, а я все еще пребывала в странном взволнованном состоянии. Укладывая девочек, невпопад отвечала на их вопросы. Задумчиво смотрела куда-то вдаль и постоянно улыбалась. Такого никогда не случалось со мной прежде.

— Мама? — позвала Клара. Кажется, не в первый раз.

— Что?.. — встрепенулась я.

— Можно, мы запишем для себя номер телефона Андрея? — попросила Василиса. — Вдруг бабайка появится, когда тебя не будет рядом.

— Запишите, — разрешила я. — Но только помните, что он приехал к нам отдыхать, так что не звоните ему по всяким пустякам.

— Только если появится бабайка, — клятвенно пообещали девочки.

Глава 15

Андрей

Единственный бабайка, который мог причинить вред моим девочкам, это Федор Грибов. Он, может быть, и местный королек, вот только корону я ему слегка погнул. И пообещал свернуть шею, если посмеет хоть пальцем прикоснуться к Ариэль или Васе с Кларой.

Хм…

Я называл девчонок своими. Пусть пока мысленно, но все же. Наверное, чересчур хотел, чтобы они были моими. И Ариэль, и ее дочки. Я как-то не мечтал и не фантазировал о том, какими могли бы быть мои дети, если родились. Не позволял себе этих глупых мыслей. Но при виде Васи и Клары во мне что-то щелкнуло. Как будто нажался спусковой механизм, активировав в сознании функцию «отец». Прежде она не была мне нужна, потому не включалась.

Теперь заработала на полную катушку.

Я ловил себя на мысли, что за одну улыбку этих милых Апельсинок могу горы свернуть. Всего себя отдам, если понадобится. Для них и, конечно же, их мамы. Русалочки, которую я тоже хотел сделать своей и прикладывал к этому максимум усилий.

Мне хотелось постоянно быть с нею рядом, слышать ее голос, чувствовать запах. Касаться ее. Всего несколько дней, проведенных без нее, показались мне вечностью.

Ну, не мог я отказаться, когда речь касалась детей.

Узнав о том, что не могу иметь детей сам, я кардинально изменил свою жизнь. Ушел из спецназа, прошел обучение, устроился на другую работу. За пятнадцать с лишним лет стал одним из лучших гематологов-онкологов. Детских, разумеется.

Наш медицинский центр ― один из немногих, где выполняют трансплантацию органов и тканей. Такие операции проводятся в случаях, если проблемы могут быть устранены за счет терапевтических или хирургических методов лечения. Подобные манипуляции – последний шанс для многих. Без пересадки органа жизнь ребёнка может оказаться под угрозой. Мы успешно проводим операции по пересадке печени, сердца или почек, а также костного мозга.

Но бывают и исключения.

Как бы ни хотелось, не всем и не всегда можно помочь.

Сложно подобрать подходящего донора, а юридические и экономические проволочки могут стоить чьей-то жизни. И каждый такой случай я переживаю как потерю собственного ребенка. Быть ответственным за чужие жизни — нелегко. А за детские – сложно чрезвычайно.

Но я никогда не боялся ни ответственности, ни решительных действий. Спецназ научил многому. И все же самая горячая точка, самое страшное из возможного ― это когда ты смотришь на ребенка и ничем не можешь ему помочь. Лучше самому тысячу раз пройти через пекло, чем наблюдать детские страдания. Наш медицинский центр старается помочь каждому, если не удается спасти, то хотя бы облегчить их боль. Штатные психологи занимаются с родителями, готовят их к неизбежному. Во времена службы, особенно в горячих точках, я потерял много друзей. На память о них остались татуировки. А уход каждого малыша – это незаживающая рана на моем сердце.

Сложная работа требует сложных решений, постоянного контроля и полной самоотдачи.

В этом году я впервые решился на отпуск. И то лишь потому, что на этом настояли психологи. Они же предложили отдохнуть в тишине и полном покое.

Но когда одному из пациентов понадобилась моя помощь — сразу сорвался с места. На этот раз операция прошла успешно, малышка восстанавливалась, а я на радостях смог даже заглянуть на свадьбу друга.

Пожалел лишь об одном — что не пригласил с собой Русалочку.

Была такая идея, но тогда я был не уверен, что вообще попаду на свадьбу. А еще до сих пор не сказал Ариэль о своей работе. Не хотел, чтобы она относилась ко мне как к известному врачу. Хотел, чтобы для начала приняла меня просто как человека. Как мужчину, влюбленного в нее с первого взгляда.

Для меня стало большим облегчением то, что возле нее не крутился никто из местных. Я проверил. Ариэль не состояла ни с кем в отношениях, да и в ее доме не было даже намека на мужика.

Меня это привело в восторг.

Правда, слегка смущала некоторая закрепощенность Русалочки. Хотя, скромность — это положительное качество. Как и то, что Ариэль не бросается в омут с головой. Ее некоторая недоступность только сильнее подогревала мой интерес.

К тому же я не мог не заметить пристальный интерес соседки к молодой фельдшерице. Она не просто за ней присматривала, а по-настоящему следила из-за кустов. Сам я никогда не жил в сельской местности, но уже понял, насколько тут отличаются нравы. В городах слишком много людей, им друг на друга плевать. Порой человек может сутки проваляться на асфальте, пока кто-нибудь догадается вызвать ему скорую. И то лишь потому, что лежачий создает помехи движению или портит вид из окна.

Здесь все по-другому.

Все друг друга знают. Все знают друг о друге. С одной стороны, это неплохо, этакая круговая порука помогает выжить. Но у каждой медали есть обратная сторона. Ариэль, насколько я понял, здесь не так давно. Ее, вроде как, приняли за свою, но продолжают к ней присматриваться. Один неверный шаг — и объявят изгоем. Тогда тяжело придется и Ариэль, и Апельсинкам.

Меньше всего мне хотелось сгубить репутацию понравившейся женщины. Оттого при прощаньи я поцеловал ее в щеку, а не в губы. Но не смог отказать себе в удовольствии и не обнять рыжую красавицу. Почувствовав, что ее дыхание участилось, а сердце забилось громче, я чуть не зарычал от удовольствия.

Но сдержался и не позволил себе лишнего.

Возвращаясь в снятый дом, думал только о ней. О красавице Русалочке. О том, какая она нежная и хрупкая. Вспоминал, как трепетно она прижималась ко мне.

— Андре-е-ей!.. — раздалось где-то возле уха. — Андрю-ю-юша!..

Оказывается, Тоня, хозяйка дома, давно стоит возле меня и что-то там говорит.

— А?.. — уточнил я. — Ты что-то хотела?

Она вручила мне полотенце, кусок душистого мыла и веник.

— В баню говорю, сходи, пока не остыла, — улыбнулась она, по-свойски похлопав меня по плечу. — Поди, устал за день?

— О, баня, это то, что нужно, — согласился я. — Спасибо.

Поблагодарив хозяйку, направился к отдельно стоящему домику. Банька была жаркой, а пар – душистым. Тонька озаботилась тем, чтобы заварить в кадушке душистые травы. Уже предвкушая удовольствие от мытья, я наскоро разделся. Но едва успел забраться на полок, дверь бани распахнулась.

— Привет! — объявила Тоня. — Я вот решила тебе составить компанию. Не против?

Тоня была абсолютно голой и совершенно бессовестной. Выпятив грудь, она уперла одну ладонь в круглый бок, а ладошкой второй томно обмахивалась, привлекая внимание к своим выдающимся формам.

Глава 16

Андрей

— Против! — объявил я. — Еще как против!

Схватил с полка веник и прикрылся им. Дело не в излишней скромности, этим я не страдал. Но взгляд Тони был липким и мерзким, точно слизень прополз по причинному месту — не очень-то приятно.

— Да брось, Андрюшенька, — игриво отмахнулась Антонина, продолжая пялиться туда, куда ее не просили. — Я же видела, что ты на меня среагировал. И сейчас вижу. Такое выдающееся мужество не стоит прятать.