Как во сне (СИ) - Резник Юлия

– У тебя стокгольмский синдром? – прохрипел, задыхаясь, Илья. Его широкие плечи ходили ходуном от эмоций, лицо опасно перекосилось. И мне нужно было что-нибудь делать, чтобы не допустить убийства, от которого Улькин брат находился буквально в шаге. Или его инфаркта.

– Сядь. Давай все обсудим. Уль, выйди, пожалуйста.

– Нет уж, при мне говорите, – всхлипнула та.

– Я не хочу подвергать тебя…

– Так и не надо было! Зачем вы вообще ему рассказали?! Ну, вот кто вас просил?! За мой счет свою совесть облегчить захотелось, да? Класс. Пять баллов. А мне теперь с этим жить…

Заревев, Улька опустилась на стул, спрятав лицо в ладонях. И этим привела нас с Ильей в чувство. Смерив меня обещающим скорую расправу взглядом, Суханов подлетел к сестре.

– Эй, малая… Ну, ты чего? Я же за тебя кого хочешь порву. Улька!

– А ты спросил, мне это надо?! Почему вы за меня решаете? – все отчаяннее рыдала та. А мне ее слезы в кровь проникали ядом. Может, Улька права, и я действительно за ее счет пытался разобраться со своими демонами? Ну, вот чего я, и правда, добился? Того, что о случившемся теперь знают те, чье мнение ей небезразлично?

– Пипец. Озвереть, вы, конечно, даете.

– Ты тоже молодец! Я же тебя просила…

– Ну, ладно, Уль. Ты меня пойми. Мать вся на взводе, ты тайны мадридского двора разводишь… Нет чтобы все объяснить, как есть. Мы же переживаем.

– Я так понимаю, Эльбрус все тебе объяснил? Теперь свали, пожалуйста, мне надо поработать.

Видно, точно так же не понимая, что делать с женщиной в истерике, Илья нехотя отступил. Зыркнул на меня уже без ненависти, скорее… ни черта не понимая, но по инерции еще поговнял:

– Держись от моей сестры подальше! Узнаю, что хоть пальцем ее тронул…

– Да не трону я! Сказал же, что вышло недоразумение. Вины с себя не снимаю. Но повторять этот опыт и в мыслях нет.

Послышалось, или Уля на мои слова фыркнула? Обернулся, вглядываясь в девичье заплаканное лицо. Красивая она все-таки. Даже несмотря на то, что ее кожа покрылась от слез неровными красными пятнами, а веки отекли.

– Расскажешь обо всем маме – ты мне не брат.

– Я-то промолчу. Но что ты ей скажешь, когда пузо на нос полезет?

– Не полезет! – огрызнулась Ульяна.

– А ты что собираешься делать? – обернулся ко мне Суханов.

– Принимать, заботиться, дарить радость.

– И что, твоя жена не против?

– Не думаю, что ей стоит об этом знать, – стиснул челюсти. Нет, я готов был терпеть любые упреки, потому что их заслужил. Но никто не смел втягивать в происходящее Римму. Никто. И ни при каких обстоятельствах.

– Да уж, конечно. Зачем жене такие новости?

– Особенно в последние дни жизни, – процедил я, надеясь, что если не дурак, Илья проникнется. Добавить к сказанному мне было совершенно нечего. Я и так сказал больше, чем хотел.

К счастью, Суханов оказался парнем вменяемым. В какой-то момент он даже отвел глаза… Понял, что затронул то, что ни в коем случае нельзя было трогать? Если так – молодец. Если нет – его проблемы. Но, кажется, все же первое.

– Не будет никакого ребенка, – как мантру повторила Ульяна, зарываясь в волосы пальцами.

– Дай-то бог. Но если будет, – Илья тяжело на меня уставился, – ты не одна, да, Эльбрус Таймуразович?

– Совершенно верно. Я изначально был против всяких мер…

– Прекрасно. Давайте еще обвините меня, что я посмела…

– Тебя никто не обвиняет, не выдумывай.

Видя, как уязвима Уля, я старался говорить с ней как можно более деликатно и ласково, хотя самому хотелось выть в голос. Сдерживался, лишь бы только до нее достучаться. Мне было принципиально важно, чтобы девочка меня услышала и поняла, что не случилось ничего катастрофического. Даже если мне самому казалось, что мир зашатался и рухнул, ей необязательно было ощущать это так же. Я должен был, мне хотелось ее уберечь.

– Извини, – отвела заплаканные глаза.

– Тебе не за что извиняться.

Видно, почувствовав, что дальнейший наш разговор не требует свидетелей, Илья тихонько вышел из кабинета. Я тяжело опустился на стул рядом с Улей.

– Уль, послушай, я понимаю, что, скорее всего, разбил твои девичьи мечты, но давай на это посмотрим по-другому.

– И как же?

– Мы отличная команда, с этим ты не будешь, надеюсь, спорить?

– Н-нет.

– Ты хорошо меня знаешь, я знаю тебя. Мы вменяемые люди с абсолютно схожими ценностями. Разве этого мало, чтобы вырастить счастливым ребенка, если так случится, что ты действительно забеременеешь?

– Я не знаю, – промямлила она. – Дети – это вообще последнее, о чем я думала!

– Почему? Ты совсем не видишь себя в роли матери?

– Конечно, вижу. Просто… Ты же сам сказал, что разрушил мои мечты.

– А, так все дело в том, что ты себе это представляла иначе… – задумчиво протянул я.

– Естественно, – Уля влажно фыркнула. Тут меня едва черт не дернул сказать «я тоже», но, слава богу, мне хватило ума смолчать.

– Это поправимо.

– Интересно, как? – она по-детски шмыгнула носом. Я завис на ее распухших от слез губах. Переступил с ноги на ногу, избавляясь от предательского дискомфорта.

– Ты можешь рассказать, о чем мечтала. А я постараюсь воплотить твои мечты в жизнь.

Пальцы, все это время успокаивающе поглаживающие Ульку по макушке, съехали на затылок, пробежались по нежной шейке, заставляя ее посмотреть на меня прямо.

– Что скажешь? По-моему, это отличный вариант.

– Ну-у-у, может быть, – пролепетала Уля, жмурясь от накатившего удовольствия. – Если окажется, что я в самом деле беременна, надо будет его хорошенько обдумать. А теперь давай уже и впрямь поработаем, а? – отстранилась.

– У меня есть предложение получше.

– Какое? – насторожилась моя секретарша.

– Езжай домой и как следует отдохни. Все равно все уже расслабились перед Новым годом.

– Ух ты, знала бы, что мне будет доступно такое попустительство, так соблазнила бы тебя раньше, – ухмыльнулась Улька, храбрясь. Ну вот. Так гораздо лучше. Узнаю свою девочку.

– Соблазнила бы она, ишь ты… – по-доброму хохотнул я и тут же все испортил, зачем-то добавив: – Думаешь, у тебя бы вышло?

– Я бы не стала даже пытаться, – запальчиво пролепетала Уля.

– Я знаю, не заводись. Дурацкая вышла шутка.

– А-а-а. Ну, тогда ладно. Больше так не шутите.

– Ты как… там? Зажила?

Девочка трогательно вспыхнула, вороша давно улегшиеся во мне чувства… Что-то исконно-мужское. Сложное. И одновременно с тем до смешного понятное и неизменное.

– Не знаю. Не кровит – и ладно.

– Хорошо. Еще один интимный вопрос задам, и больше не буду мучить… Когда у тебя должны пойти месячные?

– Девятого.

Прикинул в уме цифры.

– Выходит, я тебя в самый опасный момент…

– Вы пообещали больше ничего такого не спрашивать! – взвилась Улька. Впрочем, это и не вопрос. Это, сука, констатация факта. Теперь бы понять, какой исход для меня будет более предпочтительным.

Глава 8

Время до Нового года тянулось как сопли у новенького подопечного ясельной группы. И конечно, все эти дни меня буквально преследовали навязчивые мысли о том, что, вполне возможно, уже совсем скоро у меня появится такое вот сопливое счастье. Сосредоточиться на работе с этими мыслями не получалось. Благо прав был Эльбрус Таймуразович, никто особенно и не стремился поработать. Офисный планктон уже вовсю гулял, разливая шампанское по чашкам, чтобы совсем внаглую не палиться. А я даже этого не могла! Мало ли...

Досидев кое-как последний рабочий день, я побросала в сумочку вещи и, выпалив скороговоркой «Эльбрус Таймуразович, с наступающим, я пошла!», помчалась к лифтам. Думала – все. Отсиделась. Смогла. Справилась... Дальше – каникулы, а там, глядишь, пойдут месячные, и все действительно забудется как страшный сон. Но тут Калоев меня окликнул.

– Уля!

Я аж подпрыгнула.

– Что?

– Ты вниз?

– Ну, да… – Что за странные вопросы? – А что? – свела брови в линию.