Лекарство от одиночества (СИ) - Резник Юлия

– Угу. Эля.

– Так вот, Эль, расслабься, окей? И давай сюда свои устрицы. Я открою. Че Швед вообще вам это дело доверил?

Мямлю что-то невнятное, наблюдая за выверенными движениями олигарха. Ну, Вера! А говорила, его не будет. Неловко – просто кошмар. Чтобы не молчать как рыба об лед, нахваливаю его яхту:

– Красивая у вас девочка.

– Ты про Есению?

– А? – туплю я, пялясь на будто бы наспех вылепленные мужские руки, которые так легко справляются с окаменевшими раковинами, что кажется, те не крепче яичной скорлупки. – Так зовут вашу яхту?

– Нет, – смеется Вершинин. – Так зовут мою девочку.

Стою, как дура, глазами хлопаю. Как это понимать? Он тут не один, да? Прерывая наш разговор, раздается топот на лестнице. Оборачиваюсь на звук, вытирая грязные руки бумажным полотенцем.

– А вот и я! – объявляет Вера. – Знакомься, Эль. Это Есения, – указывает на идущую у нее за спиной девушку. А-а-а, вот теперь понятно. Я олигарху яхту нахваливаю, а он мне – свою любовницу? Ну, логично. Девочка чудо как хороша – тонкая, как статуэтка, с огромными, как у олененка из мультика, глазищами. Разница в возрасте у них с олигархом, наверное, лет двадцать. Всегда удивляло, почему такие умные мужики выбирают себе молоденьких идиоток. Ясно ведь, что им ничего кроме денег от этих самых мужиков не надо. О Вершинине я, признаться, была лучшего мнения.

– Очень приятно. Эльвира. Эля, – представляюсь я. – Как вам в наших краях?

– Отлично. Я здесь родилась. В смысле, на острове.

Вот уж никогда бы не подумала! В «девочке» Вершинина есть своеобразный лоск, который обычно присущ обитательницам мегаполисов.

– Ты не похожа на островитянку.

– Последние годы я жила в столице. Сначала училась в балетном училище, потом несколько лет служила в театре.

– А теперь…

– Теперь я в труппе здешнего театра числюсь.

Есения неуверенно косится на Вершинина. И я закономерно не могу отделаться от мысли, что она лукавит. Вряд ли, будучи местной, Есения не знает, что ее любовник здесь заправляет едва ли не всем. Тот же театр, я уверена, существует во многом за счет его пожертвований. Так что девочка явно все уже просчитала. Или я привыкла думать о людях хуже, чем они есть.

– Скажи, Есения, а балерины пьют?

Есения хлопает оленьими глазками. Трогательно округляет губки и вдруг начинает смеяться.

– Извини, представила, как бы выглядел танец маленьких лебедей, если бы лебеди вышли на сцену под мухой, – заливаясь, поясняет она. И тут уж ее смех подхватываем мы все. Даже Вершинин тихонько хмыкает.

– Так тебе наливать? Возраст позволяет?

– Вообще-то мне двадцать два.

– Правда? Я думала – меньше.

– Это мое проклятье, – кивает Есения, забирая бокал из рук Веры.

– Ну, что, вам достаточно устриц, девочки? Может, пойдем наверх? Там хорошо, – вставляет Артур, закинув руку на плечо Есении. От меня не укрывается, что в ответ ее улыбка немного меркнет. Что, девочка? Большую цену приходится за сцену платить, да? Или я ничего не понимаю? Лично мне Вершинин кажется симпатичным. Хотя, конечно, впечатление, которое он производит, может быть обманчивым. Несмотря на все добрые дела Артура, местные не забыли, ни кем он был, ни как он поднимался.

– Да-да. Идемте, нам Вера еще лекцию обещала.

– А на какую тему? – оживляется Есения.

– Вообще я специализируюсь на местной фауне. Аборигенам вроде тебя мой рассказ, наверное, покажется скучным.

– Не прибедняйся, Вера Ивановна, – вздыхаю я. – Твои лекции набирают миллионы просмотров не просто так. Уверена, мы все узнаем для себя что-то новое.

Захватив с собой по бокалу и по блюду с всякими вкусностями, поднимаемся на палубу. Красота! Хотя пасмурно, как зачастую весной и бывает, но солнце нет-нет, да и пробивается. Мимо проплывают острова. Вера что-то рассказывает, я особенно не прислушиваюсь, с восторгом наблюдая за сменой эмоций, написанных на лице у сынишки. Вот уж кто слушает тетю Веру с открытым ртом. Жаль я не могу так долго удерживать его внимание!

Размеренно шумит мотор. Мужчины рыбачат. Дымит старенькая, совершенно не вписывающаяся в шикарный яхтенный интерьер коптильня… Ревут сивучи, полируя боками скалы. И высоко-высоко в небе кричат бакланы.

Отличная выходит прогулка. И Юре, кажется, тоже нравится. Он выглядит расслабленным и успокоенным, несмотря на весь бардак, происходящий в нашей жизни. Закрываю глаза, укачивает, от выпитого хочется спать… Сквозь сон чувствую, как меня накрывают пледом.

– Спасибо, Юр, – мурчу я.

– Юра Мишке показывает какую-то страшную рыбу, – улыбается Бутенко, тяжело опускаясь рядом со мной на диван.

– А ты так ни разу удочку и не закинул? – смеюсь я.

– Пытался. Все мимо. Даже на ужин себе не заработал.

– Мишка! – кричит еще один гость. – Япончик… Иди к дяде Славе, у меня пострашнее чудище!

Я вздрагиваю. Сцепив зубы, чтобы ничего не сказать, ловлю Юркин взгляд. Тот тоже здорово спал с лица.

– Моего сына зовут Михаил, Слава, окей? Давай без прозвищ.

Славка отмахивается, ему не до этого. Он тычет Мише под нос очередное выловленное чудо-юдо. Всё сплошь в колючках и с торчащими в три ряда зубами. В этих водах полно вот таких уродцев. Мишка, естественно, в полном восторге. Ему чем мерзопакостней тварь – тем интереснее. Бр-р-р.

– Смотрю, Юра еще не остыл, – тихо замечает Бутенко.

– М-м-м, – неопределенно пожимаю плечами.

– Эль…

– Да?

– У тебя все хорошо?

Открываю глаза. Ловлю на себе внимательный взгляд Георгия Борисыча. Как-то так вышло, что за столом мы с ним остались одни.

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Да так. Не бери в голову. Юра говорил, ты на работу планируешь возвращаться?

– Ага.

– Жаль. Я все надеялся, что ты восстановишься в универе.

– Да ты что, Борисович, поздно. Мне сколько лет?

– Сколько? – смеется Бутенко. – Девчонка еще совсем. Тридцати нет.

– Девчонкой я к тебе на практику пришла. С тех пор утекло море воды.

Судно качается, время лениво ползет вперед. Кто-то возвращается к столу, кто-то уходит. Льется неспешный разговор. То о рыбалке, о чем же еще? То о яхте. Мужчинам жуть как интересно, что тут да как устроено, но лично мне эти все параметры и прочие характеристики ни о чем не говорят. Да и другим девочкам тоже. У нас завязывается своя беседа. О высоком. Об уникальности этих мест, их непростой истории…

– Намешалось тут всего – будь здоров, – кивает Слава. – Генетическая Санта Барбара! Мы ж как? Дай бог, если своих прабабок знаем, а кто там дальше – неведомо.

– Ну а на кой тебе это знать, Слав?

– Как это? А вдруг у меня в предках – короли?

– Семейные деревья всех ныне живущих со всеми ранее жившими сплетаются в непроходимые заросли уже поколений через тридцать.

– И что это означает?

– То, что все мы друг другу братья, – усмехается Юра.

– Все равно ничего не понятно. Вот допустим, ты выглядишь как среднестатистический европеец, так?

– Слав, заканчивай базар, – вмешивается Бутенко.

– А что я такого говорю? Европеец же? Ну! А Мишка – япошка. И как так получается? Ну, если отбросить вариант, что он от соседа… – гогочет Славка. Гогочет не со зла, не понимая, что этот смех нам с Юрой – на раны солью.

– Ты сейчас на что намекаешь? – вскипает Валов и медленно так, бочком, выходит из-за стола.

– Юра! – взвиваюсь я. – Юр, успокойся…

– Какой, на хер, сосед?! Ты сейчас на что, блядь, намекаешь? – повторяет Валов.

– Да ни на что. Ты какого фига закусил удила, Юр? – вроде как идет на попятный Слава. – Не знай я, что Элька в тебя влюблена, как кошка, подумал бы, что тебе правда глаза колет…

Вот тут Юра на него и бросается. А дальше – все как во сне. Драка, крики, и будто в слоумо – мой сын, летящий за борт.

От автора: Вера и Семен - герои книги "А я тебя да" - на этом сайте данная история не представлена.

Олигарх Вершинин - герой книги "Девочка. Девушка. Женщина"