Линда Дэвис - Пустые зеркала
Потом обратилась к Стормонту:
— Голдстейн — это тот самый человек, который подошел ко мне в баре в Ханое. Он давно уже сгорает от нетерпения прибрать к рукам компанию «Джиниус», и мне удалось выбить из него как можно больше. — Она замолчала и с надеждой посмотрела на Еву. — Ты позвонишь мне, Ева? Я объясню тебе все детали сделки.
— Ты договаривалась с ним в то время, когда… когда меня не было?
— Да, и небезуспешно, как видишь.
Ева выглядела слегка озадаченной.
— Это твои акции, Ева, — обратился к ней Стормонт. — Делай с ними все, что считаешь нужным. И чем быстрее, тем лучше.
— Я позвоню тебе, — пообещала она Кэсси. — Спасибо.
— Через несколько часов нам придется встретиться еще раз, — напомнил им Стормонт. — Нужно все обсудить самым тщательным образом. Возможно, на это уйдет несколько дней. Найдем какое-нибудь спокойное местечко и примемся за работу. Куэйд, конечно, не сможет присутствовать при этом, но у вас будет еще много времени. Кэсси, хочу попросить тебя об одном одолжении. Никому не говори о том, что произошло с тобой и с Евой. И уж тем более обо мне. Договорились? Ты должна понимать, почему я прошу тебя об этом и что поставлено на карту.
— Да, понимаю. Буду молчать как рыба.
— Кэсси, я знаю, что хранить секреты подчас бывает очень трудно. Если тебе когда-либо захочется вспомнить дела давно минувших дней, я всегда буду рад видеть тебя.
— Благодарю. Я не исключаю такой возможности.
Стормонт открыл перед ней дверь, оставшись за порогом комнаты. Увидев, что Куэйд крепко обнял Кэсси, он повернулся и пошел к Еве. Они уединились в своей комнате и более двух часов обсуждали оперативные детали прошедших событий. При этом его не покидало чувство грусти.
— Ну и что теперь? — спросил он в конце разговора. — Куда бы ты хотела отправиться, когда это дело будет улажено?
— Куда-нибудь подальше. Куда же еще я могу поехать? Я выполнила свою задачу.
— Теперь можешь жить спокойно, не думая о Фрейзере.
— Знаешь, у меня не получается нормальная жизнь. Я к ней не привыкла. Не могу находиться долго с одними и теми же людьми. Когда мне приходится проводить весь день с каким-то одним человеком, меня охватывает паника. Мне нужно постоянно убегать от реальности, находя убежище в собственной душе. Я уже не доверяю себе. Возможно, я опасаюсь внезапной оголенности своих чувств. И забыть не могу, и жить с этим тоже невмоготу.
Ева говорила долго и много, но при этом понимала, что говорит не то и не так. Она никак не могла найти слов, которые нужны были им обоим. Сколько еще лет им понадобится, чтобы откровенно объясниться друг с другом? Тридцать? До самой смерти? Сейчас он находится здесь, рядом с ней. Казалось бы, что может быть проще? Нужно просто протянуть руку и прикоснуться к нему. И слова здесь не нужны. Одно прикосновение объяснит больше, чем многочасовой разговор. Одно лишь прикосновение и один взгляд, но она не находила в себе сил для этого.
Если бы они находились на необитаемом острове, все было бы гораздо проще. Этот человек мог бы легко заполнить то пустое пространство в ее жизни, которое тяжелым грузом давит на нее многие годы. Но сейчас ее пугала возможность какой-то важной для себя потери.
— Нет никакой необходимости тратить свое время на незнакомых людей, — сказал наконец Стормонт после долгого молчания. — Да и жить нормальной, так сказать, жизнью тебе тоже не обязательно.
Ева ждала продолжения; от нее не укрылось и то, что каждое слово дается ему с большим трудом.
— Ты можешь жить со мной, — выдавил он, слегка прикоснувшись к ее руке. Ева посмотрела на его руку, а потом снова перевела взгляд на его лицо, продолжая молчать. — Но прежде я хочу, чтобы ты поговорила с одним человеком и ответила на все те вопросы, которые мучили тебя последнее время.
— С кем?
— С Джилсом Эйденом.
— Неужели ты думаешь, что я пришла бы сюда с тобой, если бы считала тебя предателем?
— У тебя нет никаких формальных оснований доверять мне. По логике Фирмы один шанс из трех, что именно я предал тебя. Хочу предоставить тебе доказательства своей невиновности, а заодно наказать Эйдена. Пусть посмотрит тебе в глаза.
— Хорошо. Пусть будет так.
Разумеется, ей не нужны были никакие доказательства. Отточенный за долгие годы инстинкт подсказал ей, что этому человеку можно доверять во всем. А своему инстинкту она доверяла больше, чем любым формальным доказательствам. В отличие от него она уже знала, что если начнет искать в пустых зеркалах их жизни доказательства чьей-либо надежности, то увидит там лишь разорванные на отдельные фрагменты образы. Стало быть, полагаться можно только на собственную веру. Именно поэтому Ева не стала спорить, а только улыбнулась в ответ на его желание оправдаться перед ней.
Стормонт вышел из комнаты, а когда вернулся вместе с Эйденом, пристально посмотрел на Еву. Ее глаза блестели от гнева, но лицо оставалось удивительно спокойным.
— Я хочу, — твердо проговорил он, поворачиваясь к Эйдену, — чтобы ты рассказал Еве о том, что сделал с ее медицинской картой и почему лишил надежного прикрытия.
Какое-то время тот напряженно молчал, тщетно пытаясь отыскать в глазах Стормонта хоть каплю сочувствия или по крайней мере возможность уклониться от прямого ответа. Убедившись в том, что другого выхода нет, кроме откровенного признания, он горестно поморщился.
— К чему вопросы? Вы и сами, очевидно, все знаете.
— Да, но мне кажется, что Ева заслуживает того, чтобы узнать всю правду из твоих уст.
— Она заслужила только одного — смерти. В то время она еще не окрепла до такой степени, чтобы можно было вернуться к исполнению своих обязанностей, и в результате подвергла риску всю нашу операцию против Фрейзера и Ха Чина.
— Значит, ты решил вместо нее подвергнуть риску нашу операцию. Очень логично.
— Логично! Это все, что ты можешь сказать? — Эйден говорил так, словно выплевывал что-то невыразимо горькое.
— А что же еще?
Эйден пристально посмотрел в глаза шефа, а потом отвернулся, словно погрузившись в собственные переживания.
— Неужели ты ничего не видишь? — крикнула Ева так неожиданно, что они оба подскочили. — Он боготворит тебя и вместе с тем презирает. Вероятно, он всю свою жизнь мечтал быть оперативным агентом и видел в тебе средство реализации своих планов, а во мне — препятствие. Ты не оправдал его надежд в тот самый момент, когда я оказалась на его пути.
Стормонт медленно повернулся к ней.
— Ты прекрасно разбираешься в формальной логике, — продолжала Ева, — но при этом совершенно не чувствуешь логику эмоциональную. — Ее голос стал тише и мягче. — Не ощущаешь ее до того момента, когда становится слишком поздно. Может быть, хоть сейчас что-нибудь поймешь.
