Элейн Ричардс - Магнат
— Это тебе надо собраться! — рявкнул Рубен. — А мне остается подбирать обломки. Твоего дружка Дайсона разнесло в клочья, Аарон. И надо же было тебе всех давить, затеять шпионские игры. Дерьмо все это, сынок! Надо было заниматься делом и делать деньги. А не влезать в эту идиотскую вендетту, Господи Боже, я кручусь и верчусь уже шестьдесят лет, но никогда в такое не играл.
Дыхание Аарона облачком пара витало у его рта.
— Играешь так, как фишка ляжет. Ты ведь не запрещал того, что мы сделали с Петти Ройтер или с Люком Эвери и с остальными? Тебе нравилась идея иметь хорошо подготовленных собственных солдат. Ты прямо расцвел от счастья, когда мне улыбнулась удача в деле с Али Бараком. Пока все было спокойно, папаша, тебе это нравилось. А теперь, когда мы споткнулись, ты хочешь отдать меня на съедение волкам!
— Нет уж, уволь, я не собираюсь разделить с тобой твой успех по части убийств, сынок. Можешь оставить его себе. — Рубен широко усмехнулся. — Думаю, что с учетом того, насколько ты увяз, я просто добрый малый, коли не сообщаю в суд, что ты собираешься покинуть страну. Если они тебя сцапают, то уж точно засадят на полную катушку. Чертовски глупо ехать сейчас на встречу с Али Бараком. Тебе бы лучше податься на какие-нибудь чертовы Багамы, или на Таити, или еще куда-нибудь и лечь на дно.
Аарон устало вздохнул. Его глаза засверкали.
— Не могу, папаша. Потому что не собираюсь посылать все к черту. Я еду в Катар, чтобы уладить дела с Бараком и закончить то, что я начал. Покуда я не попал в зал суда, я буду заниматься делом, и наше имя никому не удастся заляпать дерьмом!
Вздрагивая, Аарон открыл дверцу и выбрался из машины под дождь. На мгновение глаза Рубена погрустнели, но он заставил себя собраться и тоже вышел из машины. Горячий металлический запах авиационного топлива и влажного воздуха ворвался в его ноздри. Он увидел, что Аарон стоит возле самолета и смотрит на него снизу вверх.
Рубен опустил голову, скрывая лицо от ветра, и подошел к Аарону.
— Сынок, тебе не удастся ничего уладить! — прокричал он. — Как ты этого не понимаешь? У тебя была возможность, но ты ее упустил. Теперь у руля опять будем я и Си. Он не стал умнее, чем был, но я не хочу, чтобы он сговорился с этим подонком Биннсом.
— Конечно, — усмехнулся Аарон. — Но ты же сам приказал убить Джолин, если она уедет с ранчо. Так что не изображай из себя моралиста, отец. Если ты хочешь, чтобы дела опять пошли, тебе буду нужен я, потому что у меня мозги варят.
Неожиданно Рубен изо всех сил ударил Аарона в живот так, что тот согнулся. Он сам помог Аарону разогнуться и опять ударил его кулаком, на этот раз в челюсть. Из носа Аарона брызнула кровь и потекла ручейками в рот. В его глазах зажегся огонек.
— Давай! — прошипел Рубен. — Чета Биннса ты уложил за десять секунд. Я старый козел, сынок. Меня ты уложишь еще быстрее. Давай, бей! — Он поманил Аарона к себе согнутым пальцем. Рубен тяжело дышал. Огни взлетной полосы отбрасывали мертвенно-бледный свет на эту сцену.
— Я не стану давать тебе сдачи, отец, — сказал Аарон. Он отер кровь с губ, но она продолжала стекать ему в рот.
— Спасибо хоть за это, — прошипел Рубен. Его глаза блестели от ярости. — Ты — дерьмо! Не смог даже справиться с занюханной репортершей. С первой же встречи ты был на крючке у Сэнди Меррит.
Он выдохнул, подумав о своем больном сердце.
— Ладно, с этим все. Дайсона нет в живых. Двое из его лучших ребят убиты, и мы знаем, кто их убил. Наши дела крепко застопорило. Джефф Коннери произносит зажигательные речи на больничной койке и собирается привлечь нас к ответственности. Дьявол, у него уже достаточно доказательств, чтобы засадить нас в тюрьму! Двенадцать наших адвокатов уже готовят нашу защиту. Чертовски обидно, Аарон. Мы были так близки к тому, чтобы заработать пятьдесят миллиардов долларов. Даже сотню миллиардов, черт возьми! Вот было бы здорово, Господи! А теперь мне этого никогда не видать. Я уже слишком стар, а на то, чтобы все восстановить, уйдет уйма времени.
Его интонации стали жесткими.
— Но я добьюсь своего. Потому что хапать и держать — это все, что я умею делать. Так что садись в самолет и лети в Катар, поговори с Али Бараком. И если он не пристрелит тебя как собаку прямо в аэропорту за то, что из-за тебя ему прищемили хвост, то, возможно, тебя бросят в их тюрьму и познакомят с тамошними ребятами. Если же ты выживешь, то, может быть, тебе удастся заключить с Али еще одну сделку. Ему всегда будет нужно оружие, чтобы вести войну. Если ты сможешь уладить с ним дела, то, может быть, я тебе помогу. Я еще подумаю об этом.
Аарон вытащил носовой платок и стал размазывать кровь по лицу. Самолет опять взревел. Глаза Аарона над рассеченной щекой светились злобой. Когда раздался его голос, он был хриплый, и слова звучали неясно из-за распухших губ.
— Отец, в следующий раз я буду делать это только ради самого себя!
Аарон повернулся, расправил плечи и стал подниматься по трапу в распахнувшуюся дверь самолета. Рубен стоял под дождем и видел, как его сын исчез в брюхе самолета. Люк закрылся. Водитель засигналил, Рубен заставил себя обернуться и медленно направился к «кадиллаку».
Поскольку в домике Сэнди в Вестчестере все было подготовлено к переезду, они отпраздновали выход Джеффа из больницы в его коттедже на берегу. Отметили они также и его внушительную победу на выборах над Марком Ленардом. В конце ноября у моря было холодно, но утреннее солнце, светившее в окна, заставляло стены отливать золотом. Океан же за окном был бледно-фиолетовым, а небо сизым, и было приятно подходить к берегу, хотя они дрожали от холода.
Они осторожно занимались любовью, так как Джефф был еще весь в синяках, и не думали о кипе телеграмм и о налетевшем на них урагане популярности. Они целовались, обнимали друг друга и наслаждались чудом жизни. Потом позавтракали и вышли на веранду, чтобы взглянуть на растущие вокруг деревья, на песчаный пляж и на море. Джефф еще с трудом передвигался, он застегнул на молнию свою куртку и крепко обнял Сэнди за плечи.
— Когда-нибудь, дорогая, — сказал он, — ты забудешь обо всем, что случилось.
— Хорошо, — сказала Сэнди и прижалась к нему. Они снова обнялись, крепко и страстно, и ее глаза были полны слез. — Я знаю, что люди, которые… которые это с нами сделали, уже наказаны, но этого мало. За такие дела любого наказания будет недостаточно.
