Фред Стюарт - Остров Эллис
— Не хотите проверить?
Именно в этот момент миссис Вейлер подвела Джейка к роялю и потребовала внимания.
— Леди и джентльмены, могу я попросить минуту внимания? У нас в гостях сегодня очень талантливый молодой человек, о котором, я уверена, вы" уже слышали… Автор многих популярных песен… мистер Джейк Рубин. Маэстро Рахманинов попросил мистера Рубина исполнить попурри из своих сочинений, и мистер Рубин любезно согласился.
Джейк сел за рояль. Рахманинов… Пятая авеню… Как это было далеко от России.
Когда он играл «Мой музыкант в стиле рег-тайм», Питер Ван Ринн шепнул Нелли на ухо:
— Может, пообедаем когда-нибудь?
Она обдала его ледяным взглядом.
— Тише. Мой муж играет.
И она повернулась в сторону Джейка.
— «Кин Чоп Хаус». Завтра в час.
Она попыталась сделать вид, что не замечает его, но не заметить его мужскую привлекательность она не могла.
— Я буду там, — продолжал он. — Завтра в час.
Она снова бросила на него взгляд.
— Похоже, что именно потому, что вы — Ван Ринн и очень привлекательны, вы считаете, что все женщины Нью-Йорка бросятся к вашим ногам?
— О, они так и делают. Моя спальня вся покрыта красивыми женщинами. Вы сами должны увидеть это.
Она опять повернулась в сторону Джейка, который исполнял «Ночь, когда мы влюбились друг в друга».
— Завтра в час, — прошептал он. — Я буду ждать вас.
И ушел.
Явное изменение отношения к нему миссис Вейлер убедило Джейка, что его стратегия срабатывает и что пересечь последний барьер, оставшийся перед ним в Америке — добиться, чтобы эта высокомерная дама признала его своим зятем — вопрос времени. Поэтому, возвращаясь с Нелли домой после приема, он решил, что настал момент для окончательного разрыва с женой.
Он подождал, пока они переодевались. Затем, когда Нелли вышла из спальни в своей длинной ночной рубашке, он, глядя на нее, вспомнил, как он унижался перед ней много лет назад в «Кавендиш Клуб», и сказал:
— Нелли, я хочу развода.
Он стоял рядом с кроватью. Нелли бросила на него взгляд, затем села к зеркалу и стала расчесывать волосы.
— Да? — спросила она. — А мне показалось, мы решили попробовать завести другого ребенка?
— Я передумал. Я не хочу от тебя другого ребенка. Это будет несправедливо по отношению к малышу — жить в доме, где нет любви. А здесь нет любви, Нелли. И ты это знаешь так же хорошо, как и я.
Она промолчала.
— Я буду щедр по отношению к тебе, — сказал он.
— Насколько?
— Почему бы об этом не договориться нашим адвокатам?
Она отложила щетку в сторону и повернулась к нему.
— Как я понимаю, ты собираешься жениться на этой девчонке Вейлер?
— По-моему, это тебя не касается.
Она встала.
— Хорошо, Джейк. Я могу испортить тебе все. Я могу смешать Маленькую Мисс Невинность с такой грязью и вывалить на свет божий столько дерьма, что жизнь для тебя превратится в ад… Но я не хочу…
— Нечего вываливать, — не было никакой грязи.
— Может быть. Но так или иначе, ты прав. Давай разведемся. Пора.
Она подумала, что после этой сцены ей, может быть, удастся завтра сбежать в «Кин Чоп Хаус».
— Это хороший выход для тебя, Нелли.
— О, я не столь уж плоха, как ты любишь утверждать. Но есть одна вещь.
— Какая?
— Твой старый друг Марко, — она улыбнулась. — Думаю, тебе было бы интересно узнать, что он и я… ну, собери свое воображение.
Джейк медленно покачал головой.
— Нет, Нелли. Я не верю этому.
— Но это правда! Это случилось в его доме в Гринвич Виллидж. Он занимался со мной такой страстной сумасшедшей любовью… И знаешь, что я тебе скажу? Это правда, все, что говорят о латинских любовниках. Они потрясающи в постели. И, конечно, они намного лучше, чем некоторые евреи, которых я знаю.
Она искоса посмотрела на него.
— Нелли, ты опустилась до предела. Ты играешь уже бездарно.
И он пошел к двери.
— Это — правда! — заорала она, схватив свою щетку и запустив ею в его спину. — Я была его любовницей!
Джейк спокойно поднял щетку, которая громко ударилась о дверь.
— Почему ты не веришь мне? — злобно прокричала она.
— Потому что мы с Марко — друзья. Впрочем, тебе этого не понять.
Он вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Оставшись одна, Нелли уставилась на дверь.
— Отличный выход! — крикнула она. — Я никогда и не любила тебя! Я могу заставить тебя ползти ко мне, если захочу, но я не хочу. Слышишь? Я не хочу тебя! Я найду кого-нибудь получше. Я могу получить любого мужчину в Нью-Йорке, которого захочу. Любого мужчину!
Тишина.
— Джейк?
Тишина.
Она уселась на край постели, ее гнев постепенно остывал.
— Любого мужчину, — повторила она себе. — Этот богатый парень на сегодняшнем приеме — я получу его. Я только поманю его пальцем.
Она легла на постель и уставилась в потолок.
Внезапно она почувствовала себя очень одинокой. Она говорила себе, что Джейк совсем не это имел в виду. Но сейчас, когда он ушел, она начала понимать…
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Несколькими месяцами ранее в английской тюрьме Пентовилль худой бородатый мужчина, ирландец пятидесяти одного года, с лицом, как говорили его друзья, «сошедшим с картин Ван Дейка», был разбужен тюремным капелланом, отцом Кэри. Кэри давал осужденным последнее причастие и проводил с ними час в последней молитве. «Смерти он не боялся, — писал позднее отец Кэри, описывая последние мгновения жизни сэра Роджера Кейзмента. — Он взошел на эшафот с достоинством принца». А для палача Эллиса Кейзмент был «самым храбрым из всех тех, которых, к моему несчастью, мне пришлась казнить».
Ирландия, похоже, оцепенела от ужаса, узнав о казни англичанами сэра Роджера Кейзмента. И Бриджит О'Доннелл Траверс не была исключением. Кейзмент не был обычным мучеником. Он дважды до начала войны прославился во всем мире и удостоился даже посвящения в рыцари. Первый раз он выступил против жестокостей, творимых бельгийцами в отношении черных тружеников каучуковых плантаций в Бельгийском Конго. Во второй раз он выступил против подобной же жестокости в отношении индейских сборщиков каучука в секторе Путумайо в верховьях Амазонки со стороны перуанских и бразильских владельцев плантаций. Но Кейзмент был пламенным ирландским националистом, любившим сравнивать Англию с «сипо матадор», смертоносной южноамериканской винной ягодой, которая прикрепляется к корням здорового дерева — Ирландии — и затем медленно высасывает жизненные соки, пока дерево не умрет.
