Вера Кауи - Богатая и сильная
— На этот раз так не получится. У нас в руках конец длинной, запутанной нити. Мы можем только развязывать один узел за другим.
Касс тяжело вздохнула.
— Похоже, что некоторые из этих узлов гордиевы.
Хмурая сотрудница камденского жилищного департамента нехотя подошла к Элизабет, которая ждала уже несколько минут.
— Да?
— Я только что с Макинтош-роуд. Я искала родственников, но их дом снесен. Не можете ли вы сказать, куда их переселили?
— Имя и фамилия ваших родственников и номер дома?
— Хокс. Мистер и миссис Джордж Генри Хокс… — Еще на кончив фразы, Элизабет вздрогнула. Имя само слетело с губ, как имя старых друзей.
— Я посмотрю, — девушка ушла.
Элизабет нетерпеливо ждала. С того момента, как она приземлилась в Лондоне, ей все время казалось, что она висит на краю, словно качели, взлетев, никак не опустятся вниз.
— Все жители Макинтош-роуд переселены в Хитвью-эстейт.
— А где живут Хоксы?
Девушка поглядела на нее с сомнением.
— Мы не сообщаем подобных сведений чужим людям.
— Я не чужая. Я жила с Хоксами на Макинтош-роуд еще ребенком.
— Улицу снесли десять лет назад.
— Я была за границей.
Она заколебалась.
— Вы говорите, вы жили с ними? Они ваши родственники?
— Да. Дядя и тетя, — ответила Элизабет, с изумлением отметив, что выплыла на свет еще одна деталь.
Она звала миссис Хокс «тетя Хокс».
— Мне нужно спросить начальника.
Девушка опять ушла. На этот раз появился мужчина.
— В наши правила не входит предоставлять случайным людям информацию о наших съемщиках, — сказал он раздраженно.
— Я не случайный человек.
— Вы можете это доказать?
Элизабет вынула из сумки паспорт.
— Я говорила девушке, что недавно вернулась из-за границы. Но в детстве я вместе с матерью жила у Хоксов.
Мужчина изучил паспорт, немного смягчился, увидав, что она англичанка, но все же колебался.
— В наши правила не входит… — начал он.
— Речь идет о крупной сумме денег, — перебила его Элизабет и тут же заметила в его глазах живой интерес.
Вынув из бумажника визитную карточку Харви Грэма, она протянула и ее. — Это карточка юрисконсульта, который занимается данным делом. — Дорогая визитная карточка и адрес на ней произвели впечатление.
— Что ж, в таком случае… Если вы нам оставите свой адрес и номер телефона, я свяжусь с миссис Хокс и сообщу ей о вас. Все зависит от нее.
— Хорошо. — Элизабет написала свое имя, адрес и телефон на карточке, которую дал ей мужчина. — Когда мне ждать звонка? — спросила она.
— Не могу точно сказать. Возможно, сегодня, а возможно, завтра.
Бюрократические колеса отказывались быстро вертеться.
Сев в машину, Элизабет почувствовала досаду и разочарование. Она примчалась сюда, воображая, что с ходу преодолеет все препятствия, но споткнулась на первом же барьере. Оставалось ехать домой и ждать.
Когда она вошла в вестибюль «Уэверли-Кот», Касс и Дэв поднялись с кожаного дивана.
— Ты не позвонила, — с упреком сказала Касс.
— Для этого не было причин.
Стараясь не глядеть на Дэва, Элизабет прошла к лифту. Пока они молча поднимались, Касс за спиной Элизабет скорчила недовольную гримасу. Но в квартире она шумно принялась выражать свое восхищение.
— Так вот где ты живешь… Прекрасный вид на Хит и окрестности. — Касс отошла от окна. — Ты не могла бы угостить нас кофе или чем-нибудь еще?
— Чего бы тебе хотелось?
— Пожалуй, кофе.
Дэв прошел за Элизабет в сверкавшую больничной чистотой кухню и, облокотившись на стол, стал смотреть, как она засыпает в кофеварку свежие кофейные зерна. Через минуту он тихо спросил:
— Что-нибудь не так?
— Я ходила на Макинтош-роуд. Ее снесли. А в жилищном департаменте мне не дали адрес Хоксов. Сказали, что попросят ее позвонить.
— Но это хорошие новости, — воскликнул Дэв. — Значит, она жива.
Элизабет слегка опешила. Она об этом даже не подумала. Дэв, как обычно, ухитрился извлечь из навозной кучи жемчужину.
— Тебе это не приходило в голову? — спросил Дэв, заметив, что ее руки перестали беспокойно двигаться.
— Нет, не приходило. — Элизабет почувствовала раздражение. На себя — за собственную недогадливость, и на него — за то, что он ее заметил.
Она поставила на поднос чашки с блюдцами и коробку шоколадных бисквитов для Касс. Но Дэв, схватив бисквит, вонзил в него острые белые зубы.
— Ммм… Вкусно. Мои любимые! Как ты узнала?
Элизабет молча посмотрела в его голубые глаза.
Красивые глаза. Выразительные. Глаза, которые все замечают, но не судят — не выносят приговор. Они улыбались ей, но в них она прочла отражение собственных сомнений.
— Что с тобой? — спросил он. — Дурные мысли? — Его голос звучал ласково, и вдруг ей почему-то сделалось легко.
Она кивнула головой.
— Наверное, я просто ненавижу ждать, — сказала она так, словно это могло все объяснить.
— Я знаю. Ты любишь, чтобы все было разобрано, снабжено ярлыками и разложено по полочкам.
— Я такая, какая есть, — ответила она с вызовом. — Все это потому, что я, — она нервно повела плечами, — ненавижу неопределенность. — Не желая вдаваться в подробности, она взяла поднос и направилась в гостиную.
Касс набросилась на бисквиты.
— Ммм… какая прелесть! Так что нового?
— Ничего, кроме того, что я тебе уже сказала.
— Хочешь, я подключусь? Я знаю несколько влиятельных людей…
— Нет.
Касс не сдавалась.
— Я звонила в Мальборо. Хелен вывели из шока, но к ней никого не пускают. Харви попросил держать его в курсе дела.
Элизабет кивнула. Вид у нее был озабоченный. Все ее пылкое воодушевление, которое особенно бросалось в глаза после проведенного Луисом сеанса, угасло. Она снова была очень сдержанна, очень осторожна. Хотела поверить, но не раньше, чем увидит своими глазами, потрогает, удостоверится.
Вяло беседуя, они постепенно выпили весь кофе, Касс съела все бисквиты. Элизабет то и дело поглядывала на часы. Услышав телефонный звонок, она сорвалась с места.
— Да… Это я. Вы звонили? Благодарю вас… Да.
Сейчас возьму ручку. — Касс протянула ей свою. — 137 Хитвью-кор, Чок-фарм… Да, я смогу найти. Еще раз спасибо. — Она повесила трубку. — Миссис Хокс ждет нас.
— Когда? — спросила Касс.
— Сейчас.
Поставив чашку на стол, Касс потянулась за видавшей виды норковой шубой.
— Тогда чего мы медлим?
Хитвью-кор оказался одной из трех блочных башен, построенных из бетонных, вылинявших от непогоды плит. Балконы были в потеках, стены в подъезде испещрены надписями, на полу мусор, воздух пропитан застаревшим запахом мочи и сигарет. Обшитый изнутри металлом лифт напоминал гроб, а запах заставил Касс заткнуть нос и встать в самый центр заплеванного пола, подобрав полы шубы.
