Джулия Фэнтон - Великосветский прием
На глазах у Рэмбо няня заторопилась к лимузину, открыла дверцу, подняла на руки мальчика и усадила его на заднее сиденье, а потом сама села рядом и захлопнула дверцу. Так повторялось изо дня в день.
Рэмбо снова вздохнул. Нико велел ему придумать, каким способом можно заполучить мальчишку. Но оказалось, что дело – дрянь: детишки Коксов всегда сидели либо в лимузине, под защитой шофера, либо дома, в родительских апартаментах – а там такая сигнализация и охрана, что в танке не прорвешься. Даже в проклятущей школе, куда возили мальчишку, существовала служба безопасности.
Когда лимузин отъехал от тротуара, Рэмбо заметил, что из-за угла вывернул другой шикарный автомобиль такой же модели, причем тоже серого цвета, гладкий и блестящий. Две машины отличались лишь номерными знаками. И тут его осенило.
Он достал из кармана небольшой блокнот, с которым не расставался, и записал номер лимузина Коксов.
Как ему сразу не пришло в голову? Работенка-то – раз плюнуть.
* * *– Брауни, когда я вырасту, я буду аквалангистом! – объявил Трип, выходя с воспитательницей из ворот школы. Здесь стоял гвалт, обычный для этого часа, когда ученики разъезжались по домам после уроков.
Матери нажимали на гудки своих машин; лимузины теснили друг друга, чтобы занять более удобную позицию; такси выстроились в очередь, загораживая проезд остальному транспорту.
– Я буду нырять глубоко-глубоко под воду, как показывали по телевизору, – тараторил Трип. – А на глубине живут акулы, и всякие большущие рыбы, и киты. Я подплыву поближе и буду снимать про них кино подводной камерой.
Брауни улыбалась. Трип был ее любимцем.
Подъехал лимузин Коксов; его серый отполированный корпус отбрасывал блики в лучах послеполуденного солнца.
– Пойдем, – поторопила няня. Мальчик заупрямился.
– Брауни, это не наш. Он блестит по-другому.
– Не выдумывай, – возразила она, подталкивая его к машине. – Ну, идем же, а то попадем в дорожную пробку и до ночи не сможем выбраться.
Она пересекла тротуар и открыла дверцу лимузина.
– Быстренько садись, – сказала она, сопровождая свои слова легким шлепком.
Трип забрался на сиденье, и Брауни поспешно уселась рядом. Она захлопнула дверь и сразу же услышала, как щелкнули дверные замки.
– Брауни... – прошептал Трип. Он не сводил взгляда с плексигласовой перегородки, отделявшей их от шофера.
Проследив глазами, куда уставился мальчик, Брауни заметила, что в просторном салоне бар и холодильник расположены не там, где обычно. Когда же ее глаза уперлись в затылок шофера, стало ясно, что голова у него более узкая и вытянутая, чем у Билла, а волосы темные и вьющиеся.
– О Господи! – воскликнула она с досадой.
Они по ошибке оказались в чужом лимузине. Брауни потянулась к пульту и нажала кнопку переговорного устройства.
– Извините, но мы, кажется, сели не в ту машину, – сообщила она темноволосому шоферу, который даже не оглянулся в их сторону.
– Нет-нет, в ту самую, – раздался из динамика его голос.
– Сейчас же остановитесь и выпустите нас, – произнесла Брауни с характерным английским выговором.
Ответа не последовало.
– Остановитесь немедленно! Прямо на углу! – потребовала она.
И снова – никакого ответа. Водитель даже не сбросил скорость у перекрестка, а вместо этого свернул в боковой проезд. Потянувшись к дверце, Брауни обнаружила, что на ней нет ручки. С левой стороны ручка также была отвинчена.
Она с ужасом поняла: это похищение.
Трип коснулся ее руки.
– Брауни, – позвал он, глядя на нее широко раскрытыми глазами, – мы же едем не в ту сторону! Брауни, Брауни, этот дядька нас куда-то увозит!
Позвать на помощь не было ни малейшей возможности. Тонированные стекла лимузина снаружи были непрозрачными, так что махать руками или делать какие-то отчаянные знаки не имело смысла.
Проскочив через пять перекрестков, лимузин резко затормозил, и на переднее сиденье подсел второй мужчина.
Гувернантка не слишком хорошо разглядела его, да она и не стремилась к этому: ее охватил ужас. Они с Трипом крепко обнялись и в отчаянии вглядывались в мелькающие за окном незнакомые кварталы.
Сначала они промчались мимо ряда административных зданий, потом пересекли южный приток Чикаго-ривер. Проезжая по узким переулкам, они видели обшарпанные ремонтные мастерские и небольшие цеха; многие из них явно пустовали.
Впереди появилась вывеска: «Братья Провенцо. Упаковочный цех». Автомобиль подкатил к комплексу одноэтажных шлакоблочных строений. Около транспортных платформ стояло несколько грузовиков, на которые складывались разделанные мясные туши, упакованные в прозрачную пленку. Брауни отвела глаза.
– Это фабрика? – Трип крепче ухватился за руку няни.
– Да.
– Здесь делают мясо?
– Да.
Лимузин подрулил к черному от копоти зданию, которое казалось заброшенным. Брауни замерла, теснее прижав к себе ребенка. Мужчины вышли и обогнули автомобиль с двух сторон. Тот, что был справа от Брауни, рывком открыл дверцу. В салон ворвался гнилостный, тошнотворный запах бойни. Гувернантка едва не задохнулась. Поверх лица похитителя была натянута маска-чулок, поэтому его черты были приплюснутыми и бесформенными.
– Вылезайте, – приказал он хриплым низким голосом.
Брауни вжалась в спинку сиденья и, обняв Трипа, старалась загородить его собой. Ее била дрожь, но она крепко уперлась ногами в пол, готовясь к борьбе.
– Кому сказано, вылезайте! – Человек в маске наклонился и обеими руками схватил Трипа.
– Пусти! – закричал мальчик. Он брыкался, норовя лягнуть незнакомца, и попал каблуком по ноге Брауни. Превозмогая боль, она вцепилась в Трипа, чтобы его не могли у нее отнять.
– Отпусти мальчишку, дамочка, а то силой оторву.
– Нет, нет, пожалуйста! – теперь она уже кричала, все крепче прижимая к себе Трипа.
– Сука, – прошипел мужчина в маске.
Он подал знак шоферу, стоящему с противоположной стороны; тот распахнул дверцу, засунулся внутрь и схватил Брауни за плечи, а напарник вырвал Трипа у нее из рук.
Трип отчаянно сопротивлялся: он молотил кулачками, пинал похитителя ногами, кусался и царапался. Тогда тот, стараясь удерживать ребенка на расстоянии вытянутой руки, залепил ему полновесную пощечину. Трип громко закричал от боли, но не сдавался.
– Кусается, щенок, как матерый кобель, – сказал мужчина. Он еще раз ударил Трипа по лицу и резко заломил ему руку. Трип снова закричал, и по его джинсам расползлось темное влажное пятно. Его мучитель пинками гнал ребенка по асфальту к большой платформе, за которой простиралось бесконечное бетонное покрытие.
