"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

Когда на лице ее появилось выражение обиды, Перл быстро понял, что совершил ошибку.

— О, нет, нет, — торопливо воскликнул он, — ты не должна думать, что я тебя осуждаю. Ты имеешь полное право. Впервые за долгое время у тебя появилось что‑то собственное. Разумеется, ты должна убедиться в том, что я не подсунул тебе какой‑нибудь старый хлам. Это, конечно, не арабская трехспальная кровать, но, думаю, что в больнице была хуже.

Предоставив Элис возможность полностью насладиться мягкими пружинами новой кровати. Перл прохаживался по гостиной. Затем он открыл дверь на балкон и позвал Элис:

— Иди сюда, я хочу тебе кое‑что показать. Не бойся, это очень интересно.

Она осторожно поднялась и, с опаской глядя на Перла, подошла к нему. Он показал на, видневшийся за деревьями пышного сада, большой двухэтажный особняк.

— Смотри, Элис, видишь там за деревьями этот большой дом? Я буду находиться там.

Элис стала перепуганно трясти головой и что‑то мычать. Перл поторопился успокоить ее.

— Нет, нет. Ты что, подумала, что я сейчас покину тебя? Нет, нет, я никуда не ухожу.

Когда она немного успокоилась, Перл продолжил:

— Ты знаешь, Келли живет в этом доме, то есть… — он запнулся. — Жила раньше. Теперь ее там нет, она просто уехала.

Элис выглядела сейчас совершенно спокойной, и Перл решил, что наступило самое время для того, чтобы завести с ней разговор о Брайане.

— Келли сейчас отправилась далеко–далеко, — сказал он. — Ее, наверное, долго еще здесь не будет. Я скучаю по ней. А ты, Элис?

Та медленно кивнула.

— Вот видишь, — обрадован но улыбнулся Перл, — как мы с тобой похожи. Мы оба хорошо относимся к Келли. Ты ведь долгое время провела с ней в больнице, правда? Наверное, вы уже успели стать подругами. Я помню, как ты впервые начала разговаривать. Кажется, ты прочитала стихи, да? Для меня это было совершенно потрясающей неожиданностью. Ты молодец, Элис. Я думаю, что у тебя скоро все будет нормально. Ты уже, наверняка, готова к самостоятельной жизни. Ты, наверное, давно ждала этого, также, как и Келли.

На сей раз Элис молча отвернулась. Перл немного сменил тему.

— Кстати, Келли рассказывала тебе обо мне? А ты слышала что‑нибудь о моем брате?

Элис вдруг перепуганно взглянула на Перла и заторопилась назад в гостиную. Он направился за ней.

— Нет?

Смущенно отвернувшись, Элис качала головой.

— Что, ничего не знаешь? Ну ты ведь знакома с этим доктором Роулингсом. У него была жена, представляешь? Да, как ни странно, но и у таких людей бывают жены. Ее звали Присцилла. Присцилла Макинтош. И все помнили ее эту фамилию.

При упоминании фамилии Макинтош, Элис едва заметно вздрогнула.

— Ты ее не знала? — настойчиво спросил Перл. Она стала отчаянно мотать головой.

— Ну хорошо, хорошо, успокойся, — сказал Перл. — Хотя, вообще‑то, это довольно странно. Она говорила, что была знакома с тобой.

Элис по–прежнему отказывалась признавать свое знакомство с бывшей супругой доктора Роулингса. Она отошла в самый дальний угол гостиной и отвернулась к Перлу спиной.

— А еще Присцилла Макинтош сказала мне, что ты знала моего брата.

Плечи ее вздрагивали в беззвучных рыданиях.

— Моего брата звали Брайан. Брайан Брэдфорд. Он подошел к ней сзади и, решительно взяв за плечи, повернул к себе.

— Ты не знала Брайана Брэдфорда? Не бойся, я не причиню тебе зла. Меня зовут Майкл Брэдфорд. Он попытался заглянуть ей в глаза.

— Ты ведь знала Брайана, Элис.

Слезы вдруг брызнули из ее глаз. Она вырвалась из рук Перла и метнулась в сторону.

— Нет!

Над площадкой, где по–прежнему находились Круз, Сантана и Иден, кружил полицейский вертолет. Сделав несколько кругов, он улетел. И тут же, со стороны оцепивших пляж полицейских машин донесся усиленный мегафоном голос лейтенанта Редке:

— Круз, ты еще там? Отзовись, я хочу услышать твой голос.

Кастильо поднял голову и крикнул:

— Да, я здесь!

— У тебя все в порядке?

— Да! Редке, дай мне еще десять минут!

После небольшой паузы Редке ответил:

— Хорошо, десять минут, но не больше, я не могу задерживать специальные подразделения. Время пошло.

Когда грохот мегафона умолк, Сантана стала растерянно озираться по сторонам.

— Десять минут? — пробормотала она. — А что потом? Что они собираются делать?

Круз хмуро покачал головой.

— Это будет зависеть от тебя. Я бы посоветовал тебе не дожидаться истечения этого срока, тебе же будет хуже. Сантана, прошу тебя, одумайся. Еще есть время. Отдай мне револьвер и выпусти Иден.

Сантана словно и не слышала обращенных к ней слов. Обводя площадку безумным взглядом, она упрямо выкрикнула:

— Так ты спал с ней? Почему ты не можешь просто сказать мне?

Круз побледнел.

— Мне кажется, что сейчас это не очень важно, — сквозь зубы процедил он.

Сантана не к месту рассмеялась. Ткнув стволом револьвера в бок Иден, она воскликнула:

— Ты слышала это? Просто невероятно. А мы с Иден думаем, что это важно. Почему бы и нет? Меня ведь не было рядом. Ты мог поступать, как угодно. Я думаю, ты бы вряд ли упустил такую приятную возможность сохранить видимую верность жене, но при этом заниматься любовью с Иден.

Он не выдержал и опустил глаза.

— Да, — запальчиво продолжила Сантана, — я тебе объяснила всеми возможными способами, что не хочу быть твоей женой. Ты ведь, наверняка, понял это. Ну так что? Ты трахался с ней или нет? Скажи.

Круз по–прежнему молчал, и Сантана, выходя из себя, истерично заверещала:

— Говори правду, свинья! Я хочу знать все!

Круз осмелился лишь посмотреть на Иден. Почувствовав его слабость, она тихо сказала:

— Круз, говори.

После некоторых колебаний он решительно ответил:

— Нет, я не спал с ней.

Сантана натуженно улыбнулась.

— Почему? Расскажи мне, Круз, отчего ты не воспользовался такой прекрасной возможностью? Неужели, из‑за того, что ты так предан мне?

В глазах ее внезапно блеснула ярость, и она злобно ткнула стволом револьвера в бок Иден.

— Ну что, почему ты молчишь? Или ты опять, в очередной раз, соврал мне? Ах, да, — голос ее приобрел издевательский оттенок, — как же я забыла, ведь Круз никогда не лжет. Он у нас человек долга и чести, он может только уклониться от ответа или перевести разговор на другую тему, но он считает ниже своего достоинства соврать. Или нет? Или, может быть, я ошибаюсь? Может быть, обстоятельства вынудили тебя к тому, чтобы сказать мне свою первую ложь?

Несмотря на то, что она по–прежнему угрожала револьвером Иден, в таких обстоятельствах нужно было оставаться хладнокровным. Круз почувствовал, что начинает терять самообладание — слишком уж оскорбительными были для него высказывания Сантаны. Едва сдерживая свой гнев, он дрожащим голосом произнес:

— Ты никогда не верила в мою любовь. У тебя всегда наготове был список чувств, которые я не испытывал и не мог испытать.

Сантана зловеще рассмеялась.

— Ну хорошо, давай поговорим о твоей любви. Давай поговорим о тех чувствах, которые ты испытывал ко мне. Думаю, что Иден будет очень интересно выслушать все это. Да? Правда, Иден?

Она снова со злостью ткнула ее револьвером под ребра.

— Что, не хочешь слушать? Ничего, придется.

Из уголка глаза Иден по щеке покатилась тонкая слезинка. Мало того, что Сантана причиняла ей физические страдания, она пыталась еще и унизить и растоптать ее любовь, те ее чувства, которые она испытывала по отношению к Крузу.

— Ну давай! — вызывающе крикнула Сантана. — Говори! Что ты испытывал по отношению ко мне? И говори громко, чтобы мы все слышали, каждое твое слово. И запомни, у нас осталось только десять минут. Так что, решайся быстрее, иначе, твоей Иден придется плохо.

По щекам Круза стали перекатываться желваки.

— Ну ладно, — угрюмо произнес он. — Я скажу. Только не дергайся и не делай резких движений. Я восхищался тобой. Ты — смелая. То, как ты сражалась за Брэндона против мистера Си, наполняло меня гордостью. Потом мы вместе боролись за его здоровье, я продолжал восхищаться тобой. Ты поступала, как настоящая мать. Все это не могло у меня вызвать никаких иных чувств, кроме уважения и восхищения. Все было хорошо, — он уверенно кивнул. — Мне было хорошо с тобой. Мы делили с тобой радости и горести, мы во всем доверяли друг другу, мы надеялись на счастливое будущее и боролись за него вместе, рядом. Мне было хорошо от того, что я чувствовал твою поддержку и понимание. Вез тебя у меня ничего бы не получилось. Потом, когда снова наступило спокойствие, мы еще некоторое время продолжали жить нормальной жизнью. Тебя интересовало все: мои успехи, неудачи. Это придавало мне чувство собственной значимости.