Марианна Монтейро - Нежность
Лично я использовал такой прием: отходил в сторону и ругал себя последними словами. Говорил себе, что если не пробегу эти несчастные сто метров быстрее всех, на меня не посмотрит ни одна девушка. Звучала команда судьи, и все подходили к старту. Мы медленно опускались на колени, упирались в колодки, и это был самый неприятный миг, ибо нас охватывало предстартовое волнение, парализовавшее наши мышцы. Но вот раздавался выстрел, и я устремлялся вперед. Позже я вспоминал и пытался анализировать эти ощущения. Мне казалось, будто выстрелили мной, что это я – пуля, которая вылетела из ствола стартового пистолета… – Габриэль помолчал. – Не знаю, о чем думали мои соперники, возможно, о другом, но, кажется, мне мои мысли помогали бежать быстрее.
Короче говоря, – Габриэль смущенно улыбнулся, – я выкладывался так, что потом удивлялся, как это у меня хватило сил? Олимпийские игры – это был мой звездный час. Конечно, я мог бы сказать тебе, Вероника, что я волновался, что я ночей не спал, если бы, – он усмехнулся, – если бы это было правдой… Но нет, спортсмен устроен по-другому, он заставляет себя спать, он не позволяет себе волноваться. Но получается так, что от этого ты устаешь еще больше.
В первое время после Олимпиады я очень страдал. Тогда у меня и без победы на Олимпийских играх уже был солидный послужной список, но я решил, что уйду из спорта. Некоторые думают, что это так легко… Долго готовиться к чему-то, приучать себя к мысли, что ты обязан стать первым, а потом… им не стать.
Некоторые пережили это легко. Они продолжали тренироваться, начинали снова выступать на соревнованиях, готовились к новым Олимпиадам или мировым чемпионатам, но я понял, что я так не могу, это не для меня. В конце концов, я пришел к выводу, что я просто перегорел.
Вероника вдруг заметила в глазах Габриэля слезу и нежно поцеловала его.
– Но все это было когда-то, – продолжал Альварадо, – теперь же, спустя годы, вспоминая о тех временах, я понимаю – это счастье, что в моей жизни была эта Олимпиада. Все плохое кануло в Лету, остались одни лишь светлые чувства и воспоминания. И когда я смотрю на свои награды, я вспоминаю молодость, и у меня вдруг появляется фантастическая мысль, будто я выиграл ту злосчастную Олимпиаду… Что я был первым и там.
Вероника погладила его по щеке. Альварадо еще раз повторил:
– Все-таки это был мой звездный час!
– Знаешь, о чем я думаю? – тихо спросила Вероника.
– О чем? – Альварадо повернул к ней голову.
– Мой звездный час – это то, что я сейчас с тобой.
– Правда? – Габриэль задрожал.
Вероника молча кивнула и притянула его к себе.
* * * Вернувшись из магазина, Валентина обнаружила, что дом пуст.
«А где же Хосе? – с беспокойством подумала она. – Куда он мог пойти? И малышку взял с собой? Ведь она еще не вполне оправилась от бронхита».
С трудом сдерживая волнение, Валентина выбежала из дома. В прихожей она едва не задела ногой прислоненные к стене пакеты с покупками. Уже несколько удалившись от дома, она вспомнила, что забыла запереть дверь.
Возвращаться не хотелось.
«Куда же он мог пойти?» – недоумевала Вероника.
– Извините, сеньора, вы не видели моего мужа? – спросила она у соседки.
– А, сеньора Валентина! – расплылась в улыбке пожилая женщина. – Ваш муж вместе с девочкой направились в ту сторону… – Она указала рукой.
Валентина поблагодарила. В той стороне находился университет.
«Это что-то новое, – подумала она. – Он и раньше пропадал на работе, но, по крайней мере, не брал с собой детей… Судя по тому, что он отправился туда вместе с дочерью, произошло что-то из ряда вон выходящее».
Тревога Валентины росла по мере того, как она приближалась к учебным корпусам.
Стали попадаться группки оживленно беседующих студентов.
Мимо Валентины, что-то весело обсуждая, прошла стайка молодых девушек. Невольно сравнивая себя с ними, она улыбнулась. «Когда-то и я была такой же юной и беззаботной», – вздохнула она.
Видимо, наступил перерыв между лекциями, поскольку весь университетский двор был заполнен студентами. Валентина подумала, что отыскать мужа в этой толпе будет нелегко… Однако ей повезло, хотя о везении в данном случае, пожалуй, не стоило говорить.
Муж стоял спиной к ней и мило беседовал с какой-то девушкой, одной из тех, с кем Валентина только что сравнивала себя.
К чувству ревности и обиды, которое пронизало ее насквозь, примешивался страх: она не увидела маленькой Вероники.
«Неужели он оставил ее у кого-нибудь из соседей ради того, чтобы прибежать на свидание?» – подумала она в смятении. Но тут же с облегчением вздохнула – муж стал вполоборота к ней, и Валентина заметила, что маленькая Вероника сидит в сумке-кенгуру на груди Хосе.
В этот момент ветер донес до ее ушей слова девушки:
– Такой умный… Такой красивый… тебе никто не говорил, что ты красивый, Хосе?
«Какая нахалка! – возмутилась Валентина. – Она говорит ему те же комплименты, что и я… При этом еще смеет надеяться, что она первая…»
Пока Валентина не сердилась на мужа. Ей почему-то казалось, что девушка сама подошла к Хосе и заговорила с ним, но тут он погладил девушку по щеке, и Валентина услышала его голос.
– Альбина, – мягко произнес Хосе, – ты хорошая, симпатичная девушка… Но мне просто жаль тебя! Пойми, это самый типичный случай, когда студентка влюбляется в своего преподавателя…
– Нет, – покачала головой девушка.
– Я прав, Альбина, ты только подумай, я намного старше тебя, ты каждый день видишь меня на кафедре и вообразила себе невесть что…
– Нет, Хосе! – воскликнула девушка. – Это любовь…
Тут Валентина не выдержала:
– Хосе, негодяй! – закричала она.
Муж обернулся, а вместе с ним еще несколько человек.
Девушка отпрянула от Хосе, спрятав лицо в ладони.
– Валентина, – растерянно пробормотал муж. – Валентина… – Он наклонился, чтобы поднять стоящий у его ног портфель.
– Осторожней! – крикнула она.
Маленькая Вероника чуть не выпала из сумки-кенгуру.
Подхватив портфель, Хосе направился к жене.
Валентина была вне себя, она чувствовала, что может не совладать с собой и ударить его, расцарапать только что улыбавшееся лицо, порвать этот новый, недавно купленный пиджак, который муж надел наверняка ради того, чтобы покрасоваться перед этой юной вертихвосткой…
Но вокруг были люди, и Валентина, боясь их насмешек, закрыла лицо руками, повернулась и побежала прочь. Она слышала за спиной взволнованные возгласы мужа, его учащенное дыхание. Ей пришлось расталкивать толпу, Карреньо почти ее настиг.
Они бежали по университетскому скверику.
