Джилл Мансел - Мой лучший любовник
— Что? О… да, красиво.
Сюзи, к своему ужасу, поняла, что представляет себя в платье, которое описывала Габриелла. Более того, она не могла остановиться. Потому что была уже там, в церкви, радостно шла по проходу, орган играл что-то свадебное, а Лео в визитке повернулся и улыбался ей, не скрывая чувств любви и гордости, которыми сияли его темно-синие глаза… О да, я бы потрясающе выглядела в этом платье, оно бы гораздо больше пошло мне, чем Габриелле. Я бы, конечно, в него не влезла, ведь его шили на изящный восьмой размер, а у меня неизящный четырнадцатый, но если его всунуть в копировальное устройство и нажать кнопку «Увеличить»…
Ладно, меня занесло слишком далеко. Хватит фантазий. Прекрати.
— Блестящая идея. — Чувствуя, что ее сердце мчится, как белка в колесе, Сюзи старалась сохранить нормальный вид. Улыбаясь, она добавила: — Правда. И большое спасибо за приглашение.
— Не говори глупости, — воскликнула Габриелла. — Конечно, ты должна быть на свадьбе! И Лео на этом настаивал.
Хм, подумала Сюзи, наверное, потому, что ему не терпится продемонстрировать, что он женится… и Харри женится… и даже Люсиль выходит замуж. А я — нет.
Машина Рори упорно сопротивлялась погодным условиям, но природу было трудно победить.
— Ты когда-нибудь видел мультфильм «Бэмби»? — спросила Фи, вцепившись побелевшими пальцами в ремень безопасности.
— Видел. Когда мне было лет шесть.
— Помнишь, как Бэмби пытается встать, а его ноги расползаются во все стороны?
— Кажется, да, — сказал Рори. — А что?
— О, не знаю, но, когда машину все время выносит поперек дороги, я чувствую себя как Бэмби.
Черные горы Уэльса уже не были черными. Все вокруг них быстро исчезало под непроницаемым слоем снега. Он облеплял машину и походил на папье-маше. Овцы прятались за низкими каменными оградами и выглядели такими же измученными, как и Рори.
— Сейчас ведь середина ноября, — напомнил он в отчаянии. — Такое не должно было случиться.
Но, конечно, по закону подлости это происходило именно сейчас, потому что он был официально признанным самым большим в мире неудачником.
Им не удастся добраться до места, он точно это знал. В данный момент Сноудония была для них так же недосягаема, как и Антарктида. Если они съедут с дороги в кювет, они застрянут здесь на несколько дней.
— Что будем делать? — спросил Рори. — Вернемся?
— Не знаю. Не уверена, что у нас получится. Я даже не могу понять по карте, где мы, — сказала Фи. — Я так долго не открывала глаз, что совсем потеряла ориентиры.
Когда она это сказала, перед ними появился дорожный указатель: он был виден в свете передних фар, но все буквы были залеплены снегом. Рори осторожно переключил скорость, стараясь не врезаться в указатель, и ему удалось остановить машину. Выбравшись на обочину, Фи очистила указатель концом своего шерстяного шарфа.
— «Хей-он-Вай, четыре мили», — выдохнула она, запрыгивая обратно в машину и потирая заледеневшие руки. — Подойдет.
Она говорила как туристка, путешествующая автостопом, которой удалось остановить машину. Смущенный Рори поправил сползающие очки на переносице.
— То есть… хочешь, чтобы я тебя там высадил?
Фи повернула голову, посмотрела на него и разразилась смехом.
— Рори, о чем ты? Мы не доберемся до Сноудонии и не сможем вернуться назад. У нас нет выбора. Тогда почему бы нам не воспользоваться ситуацией? Будем импровизировать и отдохнем в эти выходные по-своему.
— В Хей-он-Вай? — Обеспокоенное выражение постепенно сошло с лица Рори.
— Тебе понравится, — заверила его Фи. — Это прекрасное место.
ГЛАВА 54
— Красивое место, — согласился Рори через несколько часов.
Паб, в котором они остановились, был теплым и гостеприимным с укромными уголками и открытым очагом. За чудесным обедом они болтали без умолку, и это было совсем не утомительно. Теперь, за кофе, он улыбнулся и сказал Фи:
— Я уже отдыхаю.
— Видишь? Никакой работы. Никаких телефонных звонков, несговорчивых клиентов, домов на продажу. Ты свободен и можешь делать все, что хочешь.
О, со страстью подумал Рори, если бы ты только знала.
— Все, что хочешь, — повторила Фи, делая ему недвусмысленные намеки, но все же надеясь, что не ведет себя как шлюха.
Чувствуя себя ужасно смелым, Рори произнес:
— В таком случае я спрошу хозяйку, можно ли добавить коньяку в мой кофе.
Все старания впустую. Теряя терпение. Фи заметила:
— В этом твоя проблема: иногда ты слишком вежлив. Ты клиент, Рори. Если ты хочешь коньяку, ты его получишь. Ты можешь выпить столько коньяку, сколько пожелаешь.
И Рори выпил рюмку коньяку.
А потом еще, что придало ему столь необходимую смелость.
Рори пил очень редко, и два коньяка для него на самом деле достаточно много.
Наконец, когда они уже собирались подняться наверх, Рори сказал:
— Скажи, это общее правило или это относится только к коньяку?
Фи удивленно переспросила:
— О чем ты?
— Вечер уже заканчивается. Думаю, мы славно провели время. По крайней мере, мне понравилось. — Вдохновленный алкоголем, Рори продолжил: — И теперь мне бы очень хотелось тебя поцеловать, но я не уверен, должен ли спрашивать у тебя позволения, или не стоит медлить и э… сразу действовать.
— О! — воскликнула Фи, чувствуя мурашки по всему телу. — Ну… боже, думаю, ты должен сразу это сделать.
— И сначала не спрашивать? Ты уверена?
— Нет, нет, нет, определенно, не надо спрашивать. — Прислонившись к тяжелой дубовой колонне винтовой лестницы и беспомощно вцепившись пальцами в перила, Фи радостно прошептала: — Тогда не будет сюрприза.
— О чем ты думаешь? — спросил Рори, когда уже прошло много времени.
— Что это пустая трата денег: платить за две огромные комнаты, раз мы будем использовать только одну.
Фи с любовью взглянула на Рори, лежащего рядом с ней. Его серые глаза — теперь уже без очков — утратили нетерпеливое выражение. Его лицо, казалось, смягчилось и расслабилось. А что касается всего остального… кто бы мог догадаться, что эти белые накрахмаленные рубашки и консервативные костюмы скрывали такое славное тело?
Спасибо, снег, подумала Фи, снова погружаясь в груду подушек и игриво похлопывая по обнаженному торсу Рори.
— Не стоит отказываться от второй комнаты, — возразил он. — Мы пробудем здесь всего две ночи.
В ответ Фи вскочила с постели. Приблизившись к окну, она посмотрела на все увеличивающиеся сугробы. Окна комнаты выходили на Хай-стрит, которая выглядела до смешного живописной, как один из тех сентиментальных старых черно-белых фильмов.
