Татьяна Осипцова - Больше, чем любовь
– Нет смысла, – ответил доктор, – кардиология наш профиль. Все, что нужно, мы сделали, время не упущено. Конечно, потребуются реабилитационные меры, но опасности для жизни уже нет.
– Вот и хорошо, – немного успокоился Борис, – уверяю вас, Натан Израилевич в долгу не останется. Видеть-то его можно?
– Зайдите на несколько минут, но постарайтесь не волновать.
Выпроводив Иду Львовну в коридор, Борис остался с больным наедине. В больших карих глазах Натана застыли боль и страх. Он попытался улыбнуться серыми губами.
– Боря, ты пришел…
– Да, Натан, – сказал Пахомов, присаживаясь на стул возле кровати, – вот пришел навестить тебя, и еще отругать. Ты зачем все так близко к сердцу принимаешь?
– Банк закрыли, вклады заморожены…
– Только не говори, что совсем ничего не успел спасти.
– Но это даже не хватит детям на учебу…
– Слушай, Натан, хватит врать! Лет двадцать ты мне поешь про учебу детей. Они уже давно должны выучиться!
– Младший еще не закончил университет…
– Дорогой мой, даже если ты потерял деньги – жизнь дороже, и здоровье тоже. Да и не верю я, что ты потерял все, было время подстраховаться. В конце концов, у тебя есть наши акции, а мы вроде на плаву остаемся, хоть и с определенными издержками. Ничего, через год-полтора вынырнем, и все будет по-прежнему. Ты лучше о жене своей подумай, она ведь с ума из-за тебя сходит, трое суток не спала!
– Да, Идочка, рыбонька моя… – глаза Кушнера наполнились слезами.
Желая отвлечь больного, Пахомов сказал:
– Я на днях с женой и дочкой улетаю в Испанию, не знаю, надолго ли… Может, когда оклемаешься, подскочите с Идой к нам?
– Подскочите! Нет, вы послушайте, он говорит: подскочите в Испанию! Как будто это не дальше Сестрорецка! Нет уж, если я выкарабкаюсь и надумаю потратить деньги на поездку в теплые края, то лучше махну к своим детям в Калифорнию, там тоже море, даже океан.
– Кажется, я слышу знакомые интонации, – улыбнулся Борис и похлопал приятеля по руке. – Значит, дело идет на поправку. Наташа передает тебе привет и желает скорейшего выздоровления. Ну, я пойду, а ты отдыхай.
Пожав слабую руку банкира, он вышел из палаты.
Глава 39
Спустя неделю Пахомовы в сопровождении няни и охранника отбыли в Испанию.
Десять дней супруги блаженствовали на вилле в Коста дель Соль, посвящая все свое время дочке. Боря сам переодевал ее, купал, выкладывал на нежаркое осеннее солнышко позагорать. Наташа часто спорила с ним по поводу воспитания девочки.
– Нельзя столько таскать ребенка на руках, ты ее избалуешь и сделаешь капризной! Я Димку по Споку воспитывала, и даже без няни прекрасно справлялась. Лежал себе целый день в кроватке: покормила, переодела и опять туда.
– А я придерживаюсь современной методы: ребенка надо любить и постоянно показывать это, ни в коем случае не применяя насилие, включая жесткий режим.
– Вот уж дудки! – не собиралась сдавать позиции Наташа. – Режим – это святое, иначе ребенок вырастет нервным или безалаберным. И вообще режим – основа здоровья!
Елена Анатольевна, с большим уважением относившаяся к Пахомову, неожиданно поддержала Наталью.
– Борис Алексеевич, я полностью согласна с вашей женой. Вы тут наиграетесь, натешитесь, избалуете ребенка, а мне потом с ней оставаться? Она может привыкнуть к постоянному вниманию, тогда мне ничего не успеть, тут уж, как минимум, три няньки нужны будут.
– Наймем еще, – беззаботно ответил папаша, поднимая дочку над головой. Девчушка улыбалась вовсю.
– Тогда я уволюсь, имейте в виду! Я привыкла отвечать сама за себя, а у семи нянек – сами знаете…
– Ладно, сдаюсь, – согласился Пахомов, опуская ребенка. – Пусть будет по-вашему, в конце концов, у вас опыта больше.
– И вообще, я чувствую себя здесь как в отпуске, мне почти нечего делать, вы с дочкой целый день…
– Ну, так отдыхайте, Елена Анатольевна, расслабьтесь… Купайтесь в бассейне, съездите с Юрой в город, еще куда-нибудь. Вы же понимаете, я на свою красавицу еще не налюбовался.
– Хорошо, Борис Алексеевич, два дня я отдыхаю, а затем полностью заступаю на вахту. Мне неудобно деньги ни за что получать. А вы с Натальей Дмитриевной можете попутешествовать.
– Да, Борик, я хочу куда-нибудь съездить, – подтвердила Наташа.
– Сговорились! – рассмеялся Пахомов и передал дочку няне. – Ну что ж, пойдем, поговорим о путешествии.
– И куда же ты хочешь поехать? – спросил он, усаживаясь за стол в кабинете.
– Европа, Италия, Лазурный берег…
– Надолго?
– Недели на три – к началу ноября мы должны быть дома.
– Зачем торопиться?
– Димка один, к тому же Милочку нехорошо позже перевозить: слишком большая климатическая разница.
– Можно и здесь перезимовать…
– Нет, домой надо. Такие поездки тем и хороши, что ненадолго. Одуреешь тут, отдыхая, и ты в первую очередь. Ну, давай, звони своей Елене.
– Не моей. Я говорил, там – все.
– Неужели все?.. – она с деланным удивлением глянула на мужа. – Это же была, пожалуй, самая длительная твоя связь? Сколько лет ты с ней спал?
– Дай бог памяти… С начала восемьдесят седьмого она стала у меня работать. Но знаешь, ты зря дуешься до сих пор, она действительно хорошая баба и очень одинокая, мне ее просто жалко было, поэтому и не бросал окончательно. К тому же она много помогала мне в начале 90-х.
– Спала с нужными людьми? – догадалась Наташа.
– Скажем так: принимала активное участие в их охмурении, явно я ее к этому не принуждал.
– Но это подразумевалось?
– Конечно.
– Да ты просто сутенер! – возмутилась Наташа.
– Как посмотреть! Конечно, я свою выгоду получал и платил девицам за сопровождение, но с партнерами они уезжали только добровольно. Вообще-то это нормальная практика.
– Да ну? А если бы я действовала подобным образом в своем бизнесе?
Боря удивленно приподнял брови:
– То есть предлагала бы нужным людям бесплатных девочек?
– Я и сама девочка, – с намеком ответила она.
– Киска моя, кажется, я помогал тебе решать все вопросы, и у тебя не возникало необходимости подстилаться под кого бы то ни было…
– То есть, ты хочешь сказать, что при наличии необходимости я могла решать вопросы таким образом?
– Кто бы сомневался, естественно, могла! – Боря расхохотался.
– Жаль, – протянула Наташа мечтательно, – столько возможностей упущено!
– Щас как дам больно! Ты что себе позволяешь? Замужняя дама, мать семейства… – включился он в предложенную игру. – Ремень по тебе плачет!
