Наталья Батракова - Волшебный свет любви
Первый: он нашел ту журналистку. И второй: он потерял женщину, которую полюбил. Два ответа, два финала. Первый – долгожданный. Второй – абсолютно непредвиденный.
Но почему так? Чем же он опять не угодил своему счастью? Ведь даже сейчас, несмотря на весь ужас того, что узнал, его тянет к ней с неимоверной силой… Он хочет ее видеть, слышать. Он скучает по ней, тоскует. Он ее любит!..
Сознание словно раздвоилось.
«Ну и что, если Катя написала ту статью? По глупости, по молодости. Все ошибаются. Ведь не со зла, она не такая, – принялось оправдывать ее его первое «я». – Она нежная, добрая, заботливая, чуткая, всегда готова прийти на помощь. Я так долго ее искал… Женщину, которую боюсь потерять… Я не хочу ее терять!!! Я не готов терять ее вот так: раз и навсегда!!!»
И зачем только он прочитал этот сухой текст о ее прошлой жизни?! Мир перевернулся в один момент. Все планы, мечты – все рухнуло. Как и тогда, одиннадцать лет назад…
И как ни старался Вадим все эти годы забыть день, с которого все стало рушиться, ничего не получалось…
…После памятного знакомства с Лерой прошло чуть больше года, когда в одну из августовских пятниц он встретился с ней в приемном покое. На этот раз совпадение дежурств не было случайным: они давно заранее старались планировать не только совместные вечера, но и работу. В общем, увиделись они, обменялись нежными взглядами и отправились на осмотр поступившей больной. Девушка восемнадцати лет, четвертый день боли внизу живота с правой стороны, прямо с дачи доставила «скорая».
Осмотр гинеколога сразу исключил острую гинекологическую патологию – вирго. Девушка заявила, что она девственница. Пришлось положить под наблюдение в хирургию: холод на живот, никаких лекарств, антибиотиков. Через час Коренев снова посмотрел больную: изменений в состоянии нет, однако и уверенности в том, что это аппендицит, тоже не прибавилось. Повторили анализы. Все то же, даже хуже.
Тогда Вадим решил поделиться своими сомнениями с коллегами, но, как назло, заведующий отделением был в отпуске, других, более опытных хиругов, тревожить ночным звонком не хотелось. Поговорил лишь с одним.
Спросонья выслушав Коренева, тот согласился: данные в пользу острого аппендицита неубедительны, однако исключать острую хирургическую патологию нельзя. Тем более, что налицо все признаки: боли держатся, температура и лейкоцитоз тоже. Возможно, атипичный аппендицит: лежит где-то в тазу, возле яичников. Отсюда и сомнения. Но если гинекология исключена, значит, аппендицит. И тогда Вадим принял решение оперировать.
Снова вызвали дежурного гинеколога, подошел анестезиолог, которым по стечению обстоятельств оказался Заяц. Все как всегда: помылись, спокойно начали операцию, раскрыли брюшную полость. И вот тут-то внутреннему спокойствию Коренева пришел конец. У хирургов ведь как – в животе гной или не гной, а здесь какие-то слюни. Да и при ревизии кишечника патологии не было выявлено, отросток мало изменен, не воспален.
Однако гинекологический осмотр в рамках доступного, опять же, ничего нового не выявил: внематочной беременности нет, кист, каких-либо разрывов тоже нет. Непонятно… Решили выполнить аппендиктомию: просанировали, помыли, убрали аппендицит, зашили. Классика, короче, но ощущение, будто что-то не так, Вадима не покидало. На всякий случай он отправил больную в реанимацию – пусть присмотрят. Как сердцем чувствовал…
Утром перед сдачей дежурства он заглянул в палату, побеседовал с врачом и немного успокоился: вроде ничего внештатного нет, к обеду перевезут в хирургию. Забежав домой, он принял душ, переоделся и отправился смотреть сдаваемые квартиры: через две недели Клюев должен был вернуться со стажировки, надо освобождать жилплощадь.
Возвращаться к родителям Вадим не хотел по двум причинам: во-первых, за этот год привык жить один; во-вторых, они так и не изменили своего отношения к его даме сердца. За выходные надо было подыскать приемлемый вариант – и по цене, и по удаленности от больницы. Тем более, что сразу после дежурства Лера уехала к родителям в Полоцк: накануне у ее дочери был день рождения.
Вадим считал девочку почти своей, хотя ни разу не видел. Ну как же не навестить ребенка по такому случаю? Как не поздравить? Он и сам готов был поехать, но, туманно пояснив, что еще не время, ему отказали.
Квартиру он тогда так и не подобрал – то далеко, то дорого, то в ужасном состоянии, почти бомжатник. И спать в воскресенье вечером укладывался без настроения: Лера неожиданно сообщила, что задержится у родителей на некоторое время. Но утром в понедельник его ждала куда более неприятная новость: прооперированная больная до сих пор находится в реанимации. Состояние тяжелое – высокая температура, вздутый живот. Пригласили на консультацию профессуру с кафедры, собрали консилиум.
Выводов было сделано немного. Первый – ошибка в диагнозе: возможно, что-то не заметили и остановились на аппендиците. Второй – ошибка при проведении операции. Здесь уже могло быть все, что угодно. Значит, срочно необходима повторная операция.
Бригаду хирургов возглавил научный руководитель Коренева. Вадима от операции отстранили, хотя и разрешили присутствовать в операционной. Снова вскрыли брюшную полость, все промыли, внимательно осмотрели: швы держат, никаких абсцессов, никаких патологий и никаких погрешностей в проведении предыдущей операции. При этом все признаки вялотекущего перитонита, хотя источник воспаления не найден. Снова промыли, задренировали, закрыли живот. Снова определили больную в реанимацию: антибиотики, наблюдение. Никакого толку. А тут и результат гистологии подоспел: отросток неизмененный. Больную еще раз взяли на операцию, во время которой разгрузили кишечник и вывели кишку в бок. Ноль эффекта.
А спустя две недели девушка умерла от септической пневмонии. Заключение патологоанатомов – перитонит, последовавший после вмешательства в брюшную полость.
«Что я сделал не так? – ни на минуту не переставал мучиться Вадим. – Можно ли было ее спасти? Неужели не хватило квалификации, чтобы поставить верный диагноз?»
«У тебя не хватило ума и выдержки! – слышалось со всех сторон, в том числе и от отца, переживавшего трагедию сына, как собственную. – Операция выполнена не по показаниям. Зачем ты на нее пошел?!»
Лера же словно испарилась. Как выяснилось, еще накануне пятницы, когда они виделись в последний раз, она не только оформила отпуск, но и съехала из общежития. Ни слова не сказав Вадиму. Вслед за этой убийственной новостью последовал вызов в прокуратуру, и первое, что ему дали прочитать, – собственноручные показания Валерии Гаркалиной, из которых следовало, что она категорически возражала против операции, потому что хирург, который на ней настаивал, не обладал надлежащим опытом и квалификацией. Объяснительные коллег также указывали на низкую квалификацию Коренева, завышенную самооценку, сложные отношения с коллективом. И научный руководитель быстро открестился от своего ученика.
