Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни
— И что смешного я пропустил? — вновь начиная раздражаться, холодно уточнил он.
Блин, и курить расхотелось. Он сердито сунул пачку в карман, продолжая ждать ответа от друга и щелкать крышкой зажигалки.
Но Федот не смог ничего внятно ответить. Только головой замотал. Даже про тлеющую сигарету забыл, пытаясь подавить хохот, и начал матерился только когда пепел ему на пальто посыпался. Но и то, продолжая смеяться.
— Блин, Андрюха, я тебя сегодня все-таки прибью, — честно пообещал Вячеслав. — Достал ты меня. Нарвался по-крупному. Сейчас вернусь — договорим. Советую подумать, и все вспомнить.
Зло глянув на друга, Вячеслав пошел в подъезд следом за Бусинкой.
— И чего это было? — догнал он ее у дверей, когда малышка раздраженно и нервно дергала ключ в замке.
— Заедать стало, — с тяжким вздохом пожаловалась она, но к нему не обернулась.
— Я о твоем вопросе и бегстве, — напомнил Боров. Отодвинул девчонку и сам провернул ключи. Толкнул двери, мысленно согласившись, что замок фигачит. Тут и так, той двери: что есть, что нет при умелом обращении. А с таким замком… — Надо поменять.
— Да, — кивнула Агния, не дав ему договорить. — Я завтра же слесаря вызову.
Она заскочила в квартиру и, сбросив куртку и сапоги, метнулась к себе в комнату. Чет, разговор не очень клеился, по ходу. Вздохнув, Боров пошел за ней.
— Слышь, Бусинка. Давай, договоримся. Прекращай это дурное дело. Больше никаких церквей, попов и денег. Нечего тратить…
— Нет.
Она сказала это достаточно громко и решительно, чтобы заставить его замолчать и глянуть на нее с удивлением. Агния уселась на диван, отвернулась к окну. И всем видом демонстрировала упрямство.
— Что значит «нет»? — хмыкнул Боруцкий. — Ты не будешь больше тратить свои деньги на эти глупости. Ясно? Спасибо, конечно. Но это не обсуждается, малышка. Лучше купи себе чего-нибудь. Хотя бы нормальные сапоги. Или серьги еще одни, а то так все те же и таскаешь. Вот, — он отложил зажигалку, которую все это время вертел в пальцах, на стол и достал бумажник, не считая вытащил несколько крупных купюр.
— Нет! — она не просто поднялась, Агния вскочила на ноги. — Я не возьму у вас денег, Вячеслав Генрихович, и я вам это уже говорила! — с реальной злостью заорала она на него. — Вот, взрослый человек, вроде бы, а не хотите меня понять! — Бусинка глянула на него с обидой. — Я относила свои деньги! Те, которые заработала! И не надо мне ничего давать!
Воспользовавшись тем, что он слегка оторопел, не ожидая от нее такого напора и крика, девчонка оттолкнула его ладонь с деньгами.
— Так, Бусинка, прекращай. Поигралась, и хватит. Я все услышал и понял, что ты серьезная и гордая, но теперь, давай нормально, — Вячеслав нахмурился. У него и так настроение «не фонтан» было. А она еще и спорит с ним, когда сама глупостей натворила. — Ты три штуки на ветер спустила. Ладно, бывает. Может, научишься чему. Но на голодном пайке сидеть — хватит!
— Нет! И это не глупости! — ничуть не сбавив тон, девчонка еще и скрестила руки на груди. — Я ходила в церковь, и буду ходить. И жертвовать мне за вас деньги или нет — это мое дело! Я же не говорю вам, что бы вы перестали… — несмотря на всю ее злость, Агния глянула на него с растерянностью и печалью. — В общем, то…, ну, что вы делаете.
— Да, херня все это, неужели ты не видишь, блин! — он разозлился. Может, и не отреагировал бы так в другой день, но именно сегодня, когда уже всё и все достали. Причем не из-за ее намеков завелся, сам ведь сколько раз говорил ей, чтоб серьезно воспринимала, куда лезет, а из-за того, что малышка спорила. Уже ж был опыт, и че? Разве в прошлый раз она сама не признала потом, что он был прав? — Ты меня еще и учить будешь, что глупость, а что нет?! В прошлый раз не поняла? Я в два раза больше тебя прожил, и уж где глупость — разбираться умею. Не тебе меня учить. А то, что ты делаешь — таки конкретная глупость, Бусина.
— Я не собираюсь это обсуждать, — вдруг заявила она и снова села на свой диван, — это мое решение и мое отношение. Вас это не касается. Вы — старше, умнее, опытней — вот и живите, как знаете, — девчонка буквально цедила это сквозь зубы. И ручки свои в кулачки сжала, смешная. — А я буду делать то, что считаю правильным.
Боров ошалел от такого демарша и ее упрямства.
— Агния, ты бы попустилась немного, а? Я тебе не твоя преподша, и давлю не потому, что заработать на тебе хочу. Блин, было б мне все равно — да, гуляй себе на здоровье, хоть тем попрошайкам перед церковью все раздай, хоть в казино проиграйся — слова бы тебе не сказал. Но мне ж не по фигу! Я же о твоем здоровье, в конце концов, забочусь! — он и не заметил, когда сам начал на нее орать.
Впрочем, по ее взгляду не было видно, чтоб малышка испугалась. Скорее, раззадорилась еще больше.
— Значит, вам можно, а мне нельзя? — все еще сквозь зубы заявила она ему.
— Что нельзя, мать твою так?! — Вячеслав уже просто не выдерживал. — Тупить? Глупости делать? Блин, ты ж умная, Бусинка, сама головой подумай!
— Я и думаю! — Агния снова вскочила на ноги. — Все время об этом и думаю! И о вас забочусь, если вам самому наплевать! А мне не безразлично!
— Ну, елки-палки! — не выдержав, Вячеслав со всей дури хлопнул кулаком по столу.
И только ударив, понял, что попал не по столешнице. Рука ощутимо приложилась о зажигалку, ту самую, что Агния ему и подарила. Зажигалка подскочила от этого удара, стоило ему отдернуть руку, со звоном свалилась на пол, ударившись о ножку стола. И развалилась на две части. Корпус выдержал, а вот крышка отлетела.
— Мать твою так!
У него даже злость улеглась, когда он на выражение лица Бусинки глянул. И внутри горечь плеснула. Поговорили, блин.
Малышка молча посмотрела на две половинки своего подарка. Как-то потерянно моргнула, разом потеряв весь свой запал и колючесть. Распрямила руки, опустив их «по швам». И отвернулась от него.
— Слушай, Бусинка… я не хотел. Бл…! — Вячеслав присел на корточки и подобрал зажигалку. — Серьезно, — он понятия не имел, что она сейчас думает.
Обиделась? Или просто, как и он сам, перегорела со своей злостью?
— Я буду ходить в церковь, Вячеслав Генрихович, при всем моем уважении к вам и… — она замолчала. И пошла к двери, так и не обернувшись на него. — И не надо отца Игоря трогать, пожалуйста. Никак. Я вас очень прошу. Он хороший человек и искренне старался мне помочь. Не стоит из-за этого ломать ему ноги или вроде этого. Пожалуйста. И двери за собой захлопните.
Все это, даже просьбу, его Бусинка произнесла отстраненно и холодно. Ровно. Без малейшей эмоции в голосе. После чего просто вышла из комнаты.
