Красси Зуркова - Самодива
– Я хочу остаться здесь, с тобой. Но мои родители ожидают меня дома на Рождество.
– Это твоя жизнь. Никто не должен говорить тебе как жить.
– Знаю, вот только они...
– Они не владеют тобой.
– У них уже было одно Рождество, когда их дочь не вернулась домой с учебы.
Он сел. Потер лицо в течение нескольких секунд, а затем посмотрел на меня.
– Скажи мне даты. Я забронирую тот же рейс.
– Не меняй свои планы из–за меня.
– Я отказываюсь быть вдали от тебя. Я останусь в отеле, и ты сможешь видеть меня, когда захочешь.
– Что насчет обеда? Ты сказал, что это плохая примета нарушать правило семьи.
– Меня не заботят правила или приметы. И в любом случае, семьи не осталось – только я и мой брат. Плюс Ферри. Рождество является единственным временем, когда мы можем убедить его перестать быть дворецким и присоединиться к нам за столом. К счастью, ирландские суеверия сидят глубоко в крови старика, поэтому... Он снова достал свой сотовый телефон. – Давай забронируем билеты. Ты сказала в четверг, верно?
– Да. Британские Авиалинии, через Хитроу.
– Ладно, это двадцатые числа. Что напоминает мне... нужно сначать проверить мое проклятое расписание.
Его голос скис на последних словах, но это было ничто по сравнению с изменением в нем несколько секунд спустя. Его пальцы замерли. Его лицо стало неузнаваемо белым, пока он смотрел на что-то на дисплее.
– Что случилось?
Он протянул мне телефон.
Сетка квадратов, пронумерованных от одного до 31. Внутри, вбита информация от строки до строки, начиная с полумесяца, утончающегося до едва заметной линии, затем заполняющимся снова – Луна. И только один полный круг. И над ним: цифра 24.
ПОЗЖЕ ТОЙ НОЧЬЮ, пока Риз спал, я решилась: я не поеду в Болгарию на Рождество. Мы с ним проведем Новый год там, с моими родителями. До тех пор, мы останемся в Принстоне. Прийдет Сочельник, существо на холмах сможет завладеть им в течение нескольких часов – но это все. Он встретит ее с моим все еще теплым поцелуем на его губах. И как только ее время пройдет, он вернется. Домой. Ко мне.
ЗИМНИЙ ПРИЕМ В Плюще стал тяжелым испытанием уже на этапе сборов.
Риз осмотрел меня сверху до низу.
– Хорошо, но этого не пойдет. Слишком чопорно на мой вкус. И слишком банально для подобного вечера.
Ранее, когда я спросила его, что надеть, он ответил неопределенно: " Что-то длинное и элегантное”. Это был единственное длинное платье, которое у меня было – черное, на тонких бретельках, я надевала его на сцену – и очевидно, оно не подходило для Плюща.
– Риз, может приглашать меня не было такой хорошей идеей. Я не принадлежу тому миру.
– Какому миру? Членам Плющп? Ты только что заставила Карнеги пасть к твоим ногам, и теперь ты беспокоишься о кучке богатых наследников? Они должны пытаться соответствовать к тебе, а не наоборот.
Но Карнеги не имеет ничего общего с этим. Я никогда не войду в комнату, как Нора, покорив всех в ней.
– Хорошо, настало время импровизации. Он повернул меня вокруг оси, и когда я посмотрела в зеркало, мое платье было полностью изменено. Персиковый, бирюзовый, фуксия, кремово–желтые разводы абстрактной формы на мягком шелковом трикотаже, которые напоминали орхидеи . – Тебе нравится? Женщины умрут от зависти сегодня.
– Думаю, что причиной смерти может быть мужчина, а не платье. Но да, оно зрелищно. В то время как я говорила это, живая орхидея на резинке проскользнула на мое запястье. – Это обычай, не так ли?
Он кивнул, улыбаясь.
– Говоря об обычаях, как тебя допускают на официальные приемы в Айви?
Его глаза расширились, искренне озадаченные.
– Допускают?
– Официальные приемы только для членов. И ты не можешь быть членом, если ты даже не студент.
– Ах, это. Это формальность. – Как и большинство препятствий во вселенной Эстлинов. – Я в совете выпускников. Большинство решений практически мои.
– Никто не замечает, что ты остаешься в том же возрасте?
– Не совсем, по крайней мере пока. Все лишь немного управления восприятием. Члены уходят, как только они выпускаются. А персонал меняется каждые несколько лет. Я забочусь об этом.
– С щедрым пакетом выходного пособия?
– Более, чем щедрым. Жалобы не являются даже теоретически возможными.
Беспечность, с которой он делал такие замечания беспокоила меня. Как и всегда.
– Все, на самом деле сводится к деньгам? Я многое слышала о Плюще, но я думала, что ты из всех людей будешь...
– Часть того, что ты слышишь правда, а часть нет. О Плюще все время плохо говорят, особенно те, кто пробуются и не вступают в него. Но это частный клуб, Тея. Они очень хорошо обращаются со своими членами. И если тебе случится быть из стойких масс Плюща, то они сделают все, чтобы быть хорошими к тебе.
Они действительно очень хорошо относились к нему. Приветствовали его, как только мы прибыли, поднимались из–за столов, чтобы пожать ему руку. Я не хотела сказать или сделать что-то неправильно, поэтому просто последовала за ним через столовую из темного дерева и так низко свисающих канделябров, что казалось, будто мы шли в ловко оформленной мифической пещере. Когда мы сели, блюда были размещены перед нами руками в белых перчатках – время было подобрано идеально, еда была все еще теплая, и, конечно, вкусная. Риз едва коснулся ее и не обращал внимание на других, кроме как для ответов на возникающие вопросы.
Затем начались танцы, сначала настороженно, с двумя парами не боящимися последовать на танцпол; другие постепенно следовали, пока пространство не забилось людьми.
– Это не тот парень, который встречался с твоей подругой Ритой, тот который сказал мне что ты была в Бостоне?
Я обернулась и увидела Дэва, который в одиночестве выпивал, с меланхоличным взглядом, что длилось недолго. Девушка схватила его за руку и потащила на танцпол чрезмерно хихикая.
Риз пожал плечами.
– Ну, полагаю, вот и ответ на мой вопрос.
Одно присутствие Дэва в Плюще уже ответ – он не мог прийти на прием, если только член клуба не привел его в качестве пары. Итак, Рита была права. Он заменил ее как раз вовремя, на праздники.
Я пыталась забыть встречу, но как только Риз пошел пополнить наши напитки, Дэв подошел и спросил, может ли он поговорить со мной.
– Конечно. Чего тебе?
– Рад видеть тебя здесь. Как дела?
Я не собиралась вести светскую беседу, и меньше всего с ним.
– Чего тебе, Дэв?
– Как... как она?
– Она в порядке. Уезжает в Будапешт, чтобы встретить новый год с дедушкой и бабушкой. – Несколько секунд неловкого молчания. – Честно, я не понимаю почему ты это делаешь.
– Делаю что?
– Отказываешься от девушки, которую любишь, чтобы какая-то Барби могла ввести тебя в Плющ.
