Линн Хэммонн - Голубой блюз
— Да, у меня назначена встреча.
Дик насупил брови.
— В таком случае, я лучше вовсе не повезу тебя домой!
Прищурив глаза, Долли саркастически улыбнулась.
— Не знаю, что и думать о тебе после этих слов.
— А ты не думай! — весело ответил он.
Дик чувствовал себя так, словно стоял на пороге открытия. Похожие чувства он испытал, когда, исследуя подводный мир Сан-Сальвадора вблизи, нашел маленькую рыбку. Эта находка всколыхнула тогда весь научный мир: рыбка не принадлежала ни к одному из известных видов.
Теперь, глядя на Долли, Дик испытывал похожий душевный подъем. Он встречался с разными женщинами, среди них были и красивые, и умные, и просто блестящие. Но Долли не была похожа ни на одну из них. Она казалась воплощением естественности, женственности и чего-то еще, что невозможно было обозначить словами. Улыбка предчувствия счастья осветила лицо Дика.
Вдоволь насмотревшись на живописные клумбы, полюбовавшись на зверей в небольшом зоопарке, погонявшись друг за другом на роликах по лабиринту, образованному живой изгородью, и сделав несколько снимков на память, Дик и Долли основательно проголодались и направились в небольшую закусочную. Было уже за полдень, когда Дик взял напрокат небольшое каноэ темно-красного цвета.
Долли с опаской вошла в неустойчивую лодку и села у носа, Ральф устроился в центре, а Дик занял место на корме. Они медленно плыли по цветущей заводи, где на месте рисовых чеков теперь рос тростник. Управлять каноэ — непростое дело, но Дик прекрасно справлялся со своей задачей. Спокойные темные воды блестели, как ртуть, отражая растущие по берегам могучие вечнозеленые дубы, гевеи, гикории, секвойи и сосны, устремленные в высокое синее небо.
Вскоре в темном зеркале воды стали отражаться роскошные соцветия азалий и камелий. Они росли здесь так давно, что стали напоминать деревья. Их розовые, белые и желтые цветы венчали пышные зеленые шапки листвы. Буйство красок окружало путешественников: розовая соседствовала с лиловой, малиновая с глубоким темным пурпуром, белая с желтой, и над всем этим великолепием витал аромат жасмина. Дурачась, Дик пытался подражать голосам бесчисленных птиц, мелькавших между деревьями. Великолепие окружающей природы не могло не вызывать восхищения — особенно у такой романтичной личности, как Долли. Но тот, кто привез ее сюда, был не менее великолепен и достоин всяческого восхищения. Долли не могла не любоваться Диком. Он был так убийственно хорош — загорелый, плечистый, сильный!
— Дик, я не припомню, когда… — она хотела продолжить: мне было так хорошо, как сейчас с тобой, но, спохватившись, сказала: —… когда я так отдыхала.
Ральф, сидя посреди лодки, тоже смотрел по сторонам, поднимая то одно, то другое ухо, и настороженно наблюдал за утками, безмятежно плавающими по зеркальной глади воды. Наконец, видимо вспомнив, что он все-таки охотничья собака, пес вскочил и кинулся к борту.
— Ральф, нельзя! — закричал Дик, пытаясь удержать собаку за холку.
Но Ральф увидел в воде большого черного пса, готового утащить у него из-под носа аппетитную утку. Такого он стерпеть не мог и не раздумывая прыгнул в воду.
Услышав громкий всплеск, Долли быстро обернулась, чтобы узнать, в чем дело. Увидев, что Ральфа нет в лодке, она вскочила на ноги. Этого резкого движения было достаточно, чтобы неустойчивое суденышко покачнулось. Долли взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие, но это ей не удалось. Испуганно вскрикнув, женщина упала в воду.
— Держись за меня! — закричал Дик, подхватив ее за плечи.
Долли обхватила его за шею, и он легко вытащил ее из воды.
Дожидаясь возвращения пса, они тихо сидели рядом. Вода плескалась о борт, легко раскачивая лодку. Дик осторожно развернул каноэ в том направлении, куда уплыл пес, и вытащил весло. Каноэ медленно сносило течением в таинственный полумрак под кроны деревьев.
Пережитое приключение произвело впечатление на Долли; кроме того, она замерзла и ее начало знобить. Поэтому она была очень рада, когда Дик обнял ее за плечи и прижал к себе. Долли откинулась назад, голова ее удобно легла на теплую впадину его ключицы. Легкий ветерок шевелил ее волосы. Дик провел по ним рукой, потом намотал на палец вьющийся локон.
— Похоже, я нашел золото. Среди твоих медных завитков эта прядка совсем золотая. — Сорвав цветок камелии, низко склонившейся над лодкой, он воткнул его в кудри Долли. — Милая Долли, отныне ты всегда будешь моей «дамой с камелиями»! — торжественно провозгласил он.
Долли улыбнулась в ответ и провела по его щеке кончиками пальцев.
— А ты — мой гость, подаренный морем!
Дик погладил спутницу по руке.
— Ты знаешь, что у тебя красивые руки? Изящные, с длинными пальцами… Легкие руки. Такие руки могут все — и выращивать цветы, и дарить наслаждение.
Он поднес ее руку к губам и стал целовать, нежно и страстно покрывая поцелуями каждый пальчик. Никто никогда не целовал так ее рук. Долли почувствовала, как душа открывается навстречу Дику. Их пальцы переплелись. Дик провел губами по ее вискам, глазам, губам. Долли потянулась к нему, и их губы встретились. Вбирая в себя всю сладость жаркого женского рта, Дик чувствовал, как смелеет ее язык, как растет в ней желание. С замирающим сердцем ощутила Долли нежное прикосновение его рук к своей груди. Она быстро перевела дыхание, а он сильнее сжал ее грудь, словно стараясь удержать в ней готовое выскочить сердце. Большими пальцами Дик ласкал упругие соски, твердеющие под его ласками; движения Дика становились все смелее и настойчивее.
На некоторое время они оторвались друг от друга, пораженные одной мыслью: обоим было хорошо, как никогда и ни с кем.
— Долли, я так хочу тебя! — тихо сказал Дик и закрыл ей рот поцелуем, нежным и в то же время страстным. Она крепко обняла его за шею, и руки ее погрузились в густую копну волос цвета красного дерева.
Дик целовал ее еще и еще, разжигая желание, которое становилось мучительным. Игра света и тени, волшебные блики на воде… Им казалось, что они одни на всем свете. Еще несколько мгновений длился этот упоительный экстаз, но внезапный толчок, едва не перевернувший лодку, заставил их разомкнуть объятия.
Лодка уткнулась в илистый берег, поросший тростником: предоставленная самой себе, она сошла с туристского маршрута и оказалась в таком глухом месте, что даже пения птиц не было слышно. Поцеловав Долли в нос, Дик взял весло и принялся вызволять лодку из илистого плена. Им обоим было трудно так внезапно покидать сладостную эйфорию, но реальность настойчиво напоминала о себе. Ральфа нигде не было видно, и надо было что-то предпринять.
