Вирджиния Лавендер - Прерванный сон
Оказавшись дома, Эллен налила себе чашечку кофе, забралась в любимое кресло в гостиной и закутала ноги пушистым ирландским пледом. Когда не находилось никаких дел, она любила сидеть так вот в тишине и покое, потягивая ароматный кофе и глядя в окно на большой разлапистый клен, росший неподалеку от дома.
Сейчас настал именно такой момент, когда можно было позволить себе насладиться жизнью. Она съела бы еще и булочку для полного счастья, но давно отучила себя от калорийной пищи. Булочки, пирожные, шоколадки и торты со взбитыми сливками — не для нее.
Впрочем, ощущение счастья результат исключительно нашего воображения, подумала девушка, поуютнее устраиваясь в кресле. Что же мешает мне думать, будто булочку я уже съела?
Она отхлебнула еще кофе и прикрыла глаза. Совесть, конечно, неоднократно намекала ей, что не слишком-то хорошо мечтать о красавцах, будучи обрученной с другим человеком, но ее голос звучал подозрительно тихо. Так тихо, что его почти не было слышно. Да и кто бы стал прислушиваться?
Следующие несколько дней девушка провела как в тумане. Посетила обед у миссис Фэлькон, приведя безупречную до зубовного скрежета даму в неописуемый ужас своим безмятежным спокойствием. Занималась обустройством нового жильца — маленькой сиамской кошечки сливочно-белого окраса, с раскосыми голубыми глазами и трогательным розовым носиком. Эллен назвала ее Лулу, и теперь крошечное создание оживленно носилось по всему дому, попутно взбираясь на занавески и точа коготки о разнообразные предметы мебели.
Ради удовольствия поиграть с котенком Эллен совершенно безответственно взяла пару отгулов, и ни на какую работу не пошла ни в понедельник, ни во вторник. В голове царила легкая и бездумная пустота.
Однажды девушка поймала себя на том, что с удовольствием смотрит на себя в зеркало, глядя на свое отражение как бы со стороны. Ничего страшного — по крайней мере, приятное лицо, глаза синие и губы не такие уж и пухлые… Даже можно их подкрасить — вот так, розовой помадой, которая завалялась в тумбочке еще с Нового года.
И с чего это она взяла, что нехороша собой? Эллен расчесала волосы, сбросила домашний халатик, в котором обычно ходила, и недоверчиво уставилась на своего двойника в зеркале. Высокая, длинноногая, пышная блондинка сверкнула синими глазами из Зазеркалья.
— Это я?
— Да, дорогая. Надо бы только распрямить спину, перестать сутулиться, смотреть в пол, утягивать грудь лифчиками на размер меньше и…
— И что?
— И, может быть, встретить мужчину, который, хотя бы мимолетно, смог бы тебя оценить.
— Так я красива?
— И молода. И тебе надо носить туфли на шпильках, красить губы и… и делать все на свете. Все, что тебе нравится. Волосы, например, распустить…
Эллен вдруг опомнилась. Ей вдруг пришло в голову, что разговоры с отражениями как-то не свидетельствуют о психическом здоровье. Да и в конце концов так просто неприлично себя вести.
Блондинка в зеркале иронично усмехнулась.
— Это твое коричневое платье неприлично. До безобразия. Я бы на твоем месте купила другое. Подчеркивающее талию, знаешь ли. И вообще…
— Что?
— Проснись, моя дорогая. Посмотри по сторонам…
Телефон звенел так настойчиво, что девушка и в самом деле открыла глаза. Вот как! Она, оказывается, заснула в кресле. А сейчас уже утро? Или вечер? Маленькая Лулу уютно мурлыкала под боком. В окнах слабо розовел солнечный свет. Утро? Эллен бросила быстрый взгляд на часы: девять… Нет, наверное, все-таки вечер. Пришлось взять трубку — звонила ее мать.
— Эллен, мне надо с тобой серьезно поговорить, — послышался резкий высокий голос миссис Дэвис.
Девушка внутренне содрогнулась. Розовый свет в окнах стремительно померк — как будто кто-то прикрыл рукой солнце. Слова «надо поговорить» в устах ее матери означали, что предстоит часовое разбирательство, потом упреки, потом обвинения, потом угрозы и Эллен придется долго вымаливать прощение. А что, собственно, случилось?
— Здравствуй, мама. Что случилось? — безнадежным голосом спросила любящая дочь. — Ты здорова?
— Слава богу. Я вчера разговаривала с Дороти.
А, ну конечно. Миссис Фэлькон и миссис Дэвис. Две закадычные подруги.
— Она сказала мне, что у нее в гостях ты вела себя как-то странно.
Да-да, вела…
— Вызывающе смеялась. Как будто нельзя?..
— Перебивала ее.
— Но, мама…
— Нет уж, будь добра выслушать! — Голос в телефонной трубке приобрел истерические нотки. — Не смей перебивать свою мать!
— Но я только…
— Когда только ты научишься себя вести! Вся в отца — вульгарное, невоспитанное создание! Как будто ты не знаешь, как я обязана Дороти! Ты должна быть с ней вежливой! Ты не смеешь меня подводить, неблагодарная мерзавка…
Глубокоуважаемая мамочка может так часами. С тех пор, как она развелась с мистером Дэвисом, точнее тот сбежал в неизвестном направлении, когда маленькой Эллен было всего пять лет, миссис Дэвис видела в дочери только одно: отражение ненавистного мужа. И не забывала ей об этом напоминать. А тут еще такая оплошность!
Обычно на обедах у миссис Фэлькон Эллен представляла бледную тень самой себя, слабо попискивающую и трепещущую от боязни что-нибудь сделать не так. А вчера она недопустимо оживилась и даже — о боже! — энергично размахивала чайной ложечкой, рассказывая хозяйке дома какую-то школьную историю. И перебила Эдварда, что есть, то есть…
Привычно отключившись от голоса в трубке, Эллен лихорадочно обдумывала создавшуюся ситуацию. Что бы такое сказать, чтобы… Боже, а она еще котенка завела! Совсем забыла, что у нее есть…
— Мать! Да-да, и не забывай об этом! Я тебя родила и воспитывала, ты ела мой хлеб и теперь обязана слушаться. Через две недели я приеду, и, будь любезна, постарайся, чтобы я больше не слышала о тебе ничего подобного. Ты пока что живешь в моем доме, а если не хочешь играть по моим правилам, убирайся на все четыре стороны! На помойку! Как и твой мерзавец отец!
Бдзынь! Трубку швырнули. За весь разговор Эллен удалось вставить примерно три слова. Два из них звучали как «здравствуй, мама». Иногда девушка задумывалась, а видела ли ее мать в ней, своей дочери, человека или только ненавистную копию ее неудавшегося мужа. Передвигающуюся и разговаривающую голографическую проекцию…
Интересно, знает ли что-нибудь еще, что чопорная и изысканная миссис Дэвис умеет так громко кричать и произносит такие слова? Миссис Дэвис, у которой столовое серебро всегда начищено, на коврах ни пылинки и подают к чаю самое вкусное в Блуберри печенье…
