Даниэла Стил - Питер, Поль и я
Я стояла в своей комнате у окна и думала о нем. А поскольку теплилась слабая надежда, что он все-таки нормальный человек, а не сексуальный маньяк, он мне не позвонил. Однако на следующее утро я снова столкнулась с ним в коридоре. Мы вышли из своих номеров одновременно, словно сговорившись, и вместе спустились в лифте. На улице моросил дождик, но я была экипирована по погоде: непромокаемый плащ и зонтик. Если этот тип будет ко мне приставать, я огрею его зонтиком. Увы, он не сделал никаких попыток посягнуть на мою персону, чем глубоко меня разочаровал.
В холле он неожиданно повернулся ко мне, пока я трясущимися руками пыталась раскрыть зонтик. Сегодня на нем была белая рубашка, и он спросил, куда я направляюсь.
— В город, — промямлила я. — По магазинам… может, в Лувр… еще не решила…
— Я тоже туда собираюсь… в Лувр то есть. Не хотите ли составить мне компанию?
А как же его жена и дети в Гринвиче? Оказывается, все так просто? После всех мерзавцев, которые напивались в стельку и вынуждали меня применять к ним приемы айкидо по дороге домой, этот статный красавец приглашает меня посетить с ним Лувр? Мне так и хотелось спросить, где его носило двадцать один месяц, пока я ходила на рандеву с Годзиллой и его многочисленными братьями и кузенами. Где ты раньше был, ненаглядный мой? Впрочем, где бы его ни носило, сейчас он появился как нельзя кстати.
— С удовольствием, — ответила я, улыбнувшись.
В такси мы разговорились. Выяснилось, что он живет в Нью-Йорке через несколько кварталов от моего дома. И много времени проводит в Калифорнии. Он владелец компании в Кремниевой долине[1], специализирующейся на бионике. Он кратко обрисовал задачи компании, но для меня все эти термины и названия звучали как на языке суахили. Одним словом, то, чем он занимался, относилось к области высоких технологий. Кстати, он был выпускником не Гарварда или Йеля, а Принстона. После женитьбы он долгое время жил в Сан-Франциско. В Нью-Йорк переехал два года назад, будучи уже в разводе. Его сын жил в Стэнфорде.
Моего нового знакомого звали Питер Бейкер. Ему пятьдесят девять лет, и он никогда не был в Гринвиче. А моя собственная биография оказалась такой заурядной и скучной, что, рассказывая ее, я невольно прислушивалась, не храпит ли мой собеседник. Но он выстоял до конца и прослушал мой отчет со всеми подробностями. В своем повествовании я опустила сцену с атласными креслами и умолчала о том, что Роджер ушел от меня к Хелене и никогда по-настоящему меня не любил. Я просто сказала ему, что у меня есть двое детей, что мы с мужем развелись и что шесть лет до замужества я проработала редактором в журнале, но даже этот скудный набор фактов в моем исполнении прозвучал до ужаса занудно. К моему величайшему удивлению, мой спутник умудрился не заснуть и сохранял на лице выражение искренней заинтересованности.
Чтобы не испытывать его терпение, я постаралась как можно быстрее перечислить основные пункты анкеты. Уж в этом я поднаторела за последние два года. Теннис, лыжный спорт — да, альпинизм — нет, марафоны — ни в коем случае, бег трусцой пришлось оставить (во всем виновата незначительная травма левого колена, полученная год назад во время катания на лыжах), дельтапланеризм — нет, спортивные самолеты — нет (боязнь высоты), парусный спорт — немного, изысканная кухня — посредственно, изысканное постельное белье и ночные рубашки, вино — да, ликер — нет, неизлечимая страсть к шоколаду, зачатки испанского и подзабытый французский, выученный еще в школе, над которым от души потешаются парижские официанты. Остальное он без труда смог бы домыслить сам. Если порасспросить Роджера, мой бывший муж тоже кое-что добавил бы. За последние два года никаких серьезных отношений (Господи, уже целых два года!), зато множество рандеву в заурядных итальянских ресторанчиках и в нескольких приличных французских. Одинокая разведенная дама ищет… что? Что, собственно, она ищет? Или кого?.. Мужчину в отглаженной белой рубашке и опрятных брюках цвета хаки с голубым блейзером в руках и галстуком от Ральфа Лорена в кармане. А что такое бионика? Я понятия не имела, но стеснялась спросить его об этом — не хотелось обнаруживать свое невежество.
Он снова попытался расшифровать мне это понятие по дороге в «Ритц», куда мы отправились перекусить после Лувра. Когда он предложил мне туда поехать, я была приятно поражена. Он сказал, что уже останавливался там с друзьями, но не стал особенно распространяться на эту тему. Я решила, что у него был бурный роман, и мысленно рисовала себе подробности, сидя рядом с ним в такси. Несмотря на приветливость и открытость, его окружала атмосфера таинственности. И сексуальной притягательности. В каждом движении и жесте, в том, как он говорил. В его манере вести беседу, не задавая лишних вопросов. В том, о чем он старательно умалчивал. В «Ритце» он заказал коктейль с мартини и подробно объяснил официанту, как его приготовить. Джин. Очень сухой. Неразбавленный. Оливки — две штуки.
Мы покинули «Ритц» около девяти часов вечера. Итак, мы вместе уже почти десять часов. Неплохо для первого свидания. А было ли это свиданием? Что это было? Да ничего. Я немного захмелела от белого вина, а он был потрясающе галантен. Мы поели устриц в бистро на Монмартре, и я рассказала ему про Сэма и Шарлотту, пожаловалась на страсть Шарлотты к пирсингу и упомянула про кольцо в носу. Я настолько размякла, что описала ему знаменательную сцену с атласными креслами и поведала о том, в какой оригинальной форме Роджер заявил мне, что больше меня не любит.
Потом настала его очередь. Его бывшую жену звали Джейн, они разошлись после ее двухгодичного романа с семейным терапевтом. Теперь они живут в Сан-Франциско, и, рассказывая об этом, Питер не выглядел расстроенным. Он только заметил вскользь, что к тому времени брак был давным-давно мертв. Я невольно подумала: а вдруг то же самое и Роджер говорил Хелене? И говорил ли он с ней обо мне? Я была совершенно уверена, что Хелена никогда не ела устриц вместе с Роджером в Париже или где-то еще. Скорее всего они посещали дискотеки или дешевые мотели, так что им вовсе не обязательно было беседовать друг с другом. Питер упомянул и о своем сыне и сказал, что очень к нему привязан.
Мы вернулись в отель незадолго до полуночи и в молчании поднялись в лифте на второй этаж. Я понятия не имела, что сейчас произойдет и чего бы мне хотелось, но он решил эту проблему за меня. Он пожелал мне спокойной ночи, поблагодарил за прекрасный вечер и сообщил, что завтра утром улетает в Лондон. Я сказала, что была очень рада с ним познакомиться, и поблагодарила за изысканный обед. Это была интерлюдия, краткое мгновение на моем жизненном пути. Я вошла в номер, закрыла за собой дверь, окинула взглядом комнату и сказала себе, что субъекты в белых рубашках и хаки идут по десять пенсов за дюжину. Но мой новый знакомый, похоже, является исключением из общего правила. Это действительно так. Я это чувствовала.
