Оливия Уэдсли - Похищенные часы счастья
— Как жаль, — промолвила Ди.
Он дал ей адрес лечебницы, где миссис Вистон была сделана операция. Ди машинально повторила его.
Затем он захлопнул дверь, и Ди пошла назад.
Дойдя до Ганновер-сквер, она вставилась; легкая усмешка скользнула по ее губам. К ней вернулось философское отношение к действительности, выработавшееся за ее недолгую, но пеструю жизнь.
— Так суждено, — сказала себе Диана.
Оставалось послать телеграмму отцу — затея, заранее осужденная на неудачу. И Ди подумала, что, может быть, лучше сохранить эти деньги. Из тех пяти фунтов, которые мачеха против воли сунула ей при прощании, оставалось уже немного.
— Очевидно, нужно поискать дешевую квартиру и работу, — вслух сказала Ди; ей даже не пришло в голову, что она может обратиться к Гюгу за дальнейшей помощью. Как и всегда в трудную минуту, она рассчитывала только на себя и почувствовала прилив энергии.
Был чудесный день. Казалось, будто весну, разлитую в природе, ощущают каменные улицы и скучные дома. Деревья в скверах выглядели пятнами изумрудов. Ди шла по направлению к Радиент-стрит, и ее незримо сопровождали образы-воспоминания прошедшей ночи…
Теперь, на свободе, она могла спокойно обдумать все пережитое. Смутные впечатления сливались в ее душе в один образ — образ Гюга; это он шел рядом с ней по заполненным людьми улицам под лучами горячего ласкового солнца.
Но вместе с уходящими минутами и часами таяло радостное настроение Ди.
Она наняла крошечную каморку в дешевых меблированных комнатах на Рэд-Лайон-сквер. Она уже жила там когда-то вместе с отцом. Найти работу не удалось. Конторы по найму служащих закрывались в шесть часов. Вначале на лаконические вопросы клерков она начинала перечислять все то, чего не умеет делать, к концу дня она заявляла, что берется за все. Но несмотря ни на что работы для нее все-таки не находилось. Из Актона Ди вернулась к Оксфорд Сиркусу. Она старалась прогнать мучительную усталость мыслью о том, что скоро наступит время для условленного телефонного звонка Гюгу.
Она ждала у телефонной будки, пока часы не пробили восемь. Тогда она подошла к аппарату. Ди еще прежде узнала номер телефона Гюга. Дрожащим голосом назвала она номер и стала ждать.
Раздался мужской голос:
— Алло!
— Это я, Диана! — сказала она робко.
Тот же голос ответил:
— С вами говорит слуга мистера Картона, мисс. Мистер Картон обедает в городе, он ушел из дома полчаса тому назад.
— Может быть, он поручил вам что-нибудь передать мне? — сразу ослабевшим голосом спросила Ди.
— Нет, мисс. Передать мне ему, что вы звонили?
Прилив отчаянного мужества и еще какое-то совсем непонятное чувство заставили Ди сказать:
— Пожалуйста, передайте мистеру Картону, что я звонила ему, чтобы сказать, что у меня все уладилось.
ГЛАВА V
Забыл
Тот не знает, что такое одиночество, кто не стоял совершенно один, не имея никакой надежды увидеть дружественное лицо или услышать ласковое слово привета, на углу оживленной улицы в пору, когда весенние сумерки спускаются на землю и окутывают таинственной дымкой яркие огни и веселые лица.
Перед усталыми глазами Ди лежала Оксфорд-стрит, с ее шумным движением и беспрерывным потоком людей.
Она все еще стояла у телефонной будки. Впервые в жизни мучительное чувство одиночества охватило ее, затем она машинально повернулась и направилась домой, на Рэд-Лайон-сквер.
При ярком свете прожектора в какой-то рекламной картине демонстрировались красоты Ривьеры. У Дианы не за что было даже послать отцу телеграмму с просьбой о помощи: у нее почти совсем не оставалось денег, не было работы и даже надежды найти ее.
Диана медленно шла по пыльному тротуару, испытывая усталость, голод и нечто еще более мучительное, чем физические страдания, — щемящую боль от крушения мечты, от гибели прекрасных грез.
Только сейчас она поняла, что весь этот длинный мучительный день она прожила в надежде услышать вечером голос Гюга.
— А он забыл!..
И внезапно жгучие слезы наполнили ее глаза. Ни горькая обида на отца, ни всевозможные неприятности, ни преследования кредиторов не могли исторгнуть слез из ее глаз; а сейчас, идя по улице, она горько плакала, и слезы сбегали с ее щек и падали на белую блузку, так заботливо выбранную для нее Томом.
На площади играла шарманка. Звуки музыки ворвались в комнатку Ди, куда она поднялась по лестнице, покрытой размягченным от жары линолеумом. Это была избитая песня, но как бы далеко ей ни было до настоящей музыки, она обладала способностью трогать сердца.
Ди знала шаблонные слова песни, они пронеслись в ее усталой голове и тупой болью отдались в груди. Она представила себе коттедж у подножия холма в лучах заходящего солнца и трогательную встречу двух влюбленных у дверей дома.
Песнь оборвалась. Ди постаралась отогнать от себя эту ноющую тоску, это непонятное томление.
Она поднялась со стула, зажгла газ, закурила папиросу, вынула из кулька хлеб и открыла банку с вареньем. И снова, испытывая прилив мужества, откинула назад голову и попыталась улыбнуться. Ведь будущее всегда таит в себе массу возможностей. Она стоит сейчас на пороге жизни, и рано или поздно счастье может еще улыбнуться ей.
Однако среди этих бодрых рассуждений щемящее чувство одиночества снова овладело ею. Диана старалась побороть его; подняв голову, презрительно щуря глаза, она смотрела в пространство.
— Мне будет легче, если я услышу человеческий голос, — сказала она громко.
Не было еще десяти часов, и, наверное, хозяйка меблированных комнат, миссис Джерри, находилась еще на кухне. Ди открыла дверь, выходящую на темную площадку лестницы, намереваясь спуститься вниз, чтобы перекинуться с хозяйкой хотя бы несколькими банальными словами.
Выйдя на лестницу, она споткнулась обо что-то и чуть не скатилась вниз. Темный предмет, на который она так неосторожно наткнулась, издал слабый стон. Ди опустилась на колени, ее глаза, освоившись с темнотой, различили фигуру мужчины, упавшего на лестнице.
— Вы больны? — спросила она, осторожно тронув его за плечо. — Позвольте, я помогу вам.
— Мне уже лучше, — сказал он слабым голосом, — мне кажется, я потерял сознание. Но сейчас уже все прошло.
Он попытался встать на колени, но опять упал.
— Позвольте мне помочь вам, — сказала Ди с решительным видом. — Моя комната здесь рядом. Обопритесь о мою руку, я помогу вам дойти до нее; вы сможете отдохнуть там, пока вам не станет лучше.
С помощью Ди, шатаясь, добрел он до дверей ее комнаты. Здесь, при свете газа, она могла рассмотреть его; это был юноша, почти мальчик, худенький, с густыми, спутанными волосами и бледным лицом.
