Зоэ Арчер - Сладкая вендетта
– В таком случае одежда, которую мы для вас приготовили, может вам понравиться.
Хотя Ева и произнесла эти слова беспечным тоном, настроение у нее было какое угодно, только не беспечное.
– Остановите экипаж, – сказал Джек.
– Тебя укачало? – спросил Марко.
– Но я же должен переодеться, не так ли? Так пусть он свернет на обочину, и я переоденусь.
Саймон замотал головой.
– Мы не можем терять время на остановку. Тебе придется переодеваться прямо здесь.
Далтон покосился на Еву.
– Мистер Далтон, я знаю, как устроены тела мужчин, – сказала она. – И не упаду в обморок при виде вашего.
– Я подозреваю, что найдется мало вещей, которые могут заставить вас лишиться чувств.
– Она может, даже глазом не моргнув, вытащить из мужчины пулю, – весело сообщил Марко. – Вытащила одну из моего бедра и была спокойна как удав. У меня остался на память маленький симпатичный шрам.
Далтон хмыкнул. Этот неожиданный звук подействовал на Еву как прикосновение бархата к коже.
– Громилам из Ист-Энда вы могли бы быть очень полезной.
– К несчастью для них, у меня уже есть работа, – ответила Ева. – Возможно, мистер Далтон, вашу ранимую чувствительность оскорбляет мысль о том, чтобы раздеваться в моем присутствии.
Один уголок его рта пополз вверх.
– Милая, никогда не провоцируйте меня!
Еве определенно не нравилось, что он называет ее «милая», но она молча скрестила руки на груди и стала ждать. Далтон покосился поочередно на Саймона и Марко.
– Если она обезумеет от похоти при виде меня в полном…
Саймон фыркнул:
– Если она на тебя набросится, мы защитим твою честь.
Далтон усмехнулся, сверкнув в темноте белыми зубами.
– Не надо.
– Ох, ну давайте же, не тяните! – выпалила Ева и тут же обругала себя за горячность, из-за которой ее так легко было спровоцировать.
Далтон пожал широкими плечами, потом взялся за низ свободной рубашки и стянул ее через голову.
Ева усилием воли заставила себя плотно сжать губы, чтобы ни единым звуком не выдать своего потрясения. Но, Боже правый, как же он ее поразил! Каждый мускул на его руках и торсе был четко обрисован, словно саму квинтэссенцию мужественности урезали до ее изначального состояния, отбросив все лишнее. О, она видела немало мужчин с обнаженным торсом, включая Саймона и Марко, но их мускулы были результатом спортивных тренировок, в то время как мускулы Далтона сформировал тяжелый труд, придав им не стесненную никакими рамками силу. На нем не было ни унции лишней плоти. Казалось, он выкован из железа как жестокое, но эффективное оружие. Вопреки предостережениям здравого смысла, взгляд леди Уоррик двинулся по его широкой груди, поросшей темными волосами, потом опустился ниже и скользнул по рельефному животу. А потом еще ниже.
– Осторожнее, милая. – Глубокий голос Далтона заставил ее поднять глаза к его лицу. – Этак вы экипаж подожжете.
Ева вынудила себя повернуться к Марко.
– Передай мне мешок.
Порывшись внутри, она нашла то, что искала, – фляжку с водой. Ева потрясла ее, внутри забулькала жидкость, из чего стало ясно, что фляжка полна.
Она достала из своей сумочки носовой платок и бросила его и фляжку Далтону.
– Одежда мало что меняет, если у вас измазанное лицо.
Поскольку ни она, ни Саймон с Марко не были одеты как рабочие, в поезде запачканное лицо Джека непременно привлекло бы внимание.
В большой руке Далтона маленький лоскуток ткани выглядел как крылышко эльфа. Белизна хлопкового носового платка резко контрастировала с его коричневой кожей. Он посмотрел на платок с опаской.
– Это всего лишь носовой платок, – нетерпеливо сказала Ева.
– У меня нет большого опыта обращения с женскими фитюльками. – Джек поднял платок, взяв его большим и указательным пальцами. – Если я им воспользуюсь, он будет испорчен.
Ева пожала плечами:
– Ну и что, у меня их полно.
Далтон понюхал платок. Ева вздрогнула.
– Пахнет лимоном и… вроде каким-то цветком.
– Вербеной.
Странно, но Ева почему-то почувствовала себя неловко, как если бы Далтон открыл какой-то ее секрет. Но в том, какой вид душистого мыла она предпочитает, не было никакой тайны. Леди Уоррик покупала его в обычном магазине, расположенном на той же улице, где она снимала квартиру.
– Приятный запах, – пробормотал Далтон, и ее странное ощущение усилилось. – Но я не хочу пахнуть как леди.
– Ради бога! – Саймон сжал кулаки. – Лучше ты будешь вонять духами, чем торфом и трясиной.
Далтон пробурчал себе под нос что-то насчет парней, которые пахнут цветами, но все-таки отвинтил колпачок фляжки, намочил носовой платок и стал тереть лицо – лоб, нос, щеки, подбородок, он протер даже за ушами и вдоль шеи. При этих движениях мускулы его рук вырисовывались еще более рельефно. Наконец Джек закончил и посмотрел на носовой платок. Он и вправду был испорчен: на нем собралось столько грязи, что прачка при виде его пришла бы в отчаяние.
– Пожалуй, я оставлю его у себя.
– А я думаю, его лучше сжечь, – нарочито небрежно заметила леди Уоррик, хотя в действительности испытывала к Далтону неподдельный интерес. Несмотря на полумрак, в экипаже все же хватало света, чтобы как следует разглядеть лицо Джека Далтона. Ева видела в досье его фотографию, сделанную до того, как Далтона поместили в тюрьму, до того, как, по тюремным правилам, его заставили сбрить роскошные усы. Тогда она подумала, что кому-то, кому нравятся головорезы с суровыми глазами, он мог показаться довольно привлекательным. Сейчас он был гладко выбрит. В нем не было аристократической красоты Саймона, не обладал он и континентальным шармом Марко, наполовину итальянца по происхождению. Но Далтон, с его квадратным подбородком и крупным ртом, обладал суровой необузданной мужественностью. У него был нос боксера – немного искривленный, с отчетливо выраженной горбинкой. Его правую бровь пересекал шрам, еще один был заметен над верхней губой, слева. Это было лицо человека, который вел трудную жизнь и мало чего ожидал от нее. Ева встречала, несомненно, более красивых мужчин, но ни один из них не приковывал ее внимание так, как Далтон. Ни у кого другого не было такого завораживающего мрачного взгляда. И сейчас этот взгляд был устремлен прямо на нее.
Ева подняла подбородок. Было бы нелепо делать вид, что она его не разглядывает.
– Так намного лучше, – сказала она. – На железнодорожной станции никто на вас лишний раз и не посмотрит.
Но это была ложь. Он неизбежно привлечет к себе внимание, потому что от него исходит какой-то темный магнетизм. Далтона будет трудно скрыть где угодно – еще одно очко не в его пользу. Как только они доберутся до штаб-квартиры, она обязательно поднимет этот вопрос.
