Мария Арбатова - Семилетка поиска
…Однажды, когда Елена в очередной раз ехала с загородной дачи после уже ставших необходимыми утех с Егорычевым, у нее вырвалось:
– Смотри, сколько домов стоит недостроенных! Ну почему одним все, а другим ничего?
– Ты про что? – удивился Егорычев.
– Одним даже лень достраивать, а другие живут друг у друга на голове! – воскликнула Елена про зияющие окнами новорусские кирпичные особняки вдоль дороги.
– Да не лень им достраивать… Просто кого-то пристрелили, кого-то посадили, кто-то разорился… Уж не до дома! – пояснил он. – А кто это живет друг у друга на голове?
– Ну, скажем, я, – сказала она и пожалела.
Очень не хотелось говорить об этом. Егорычев был для нее отдушиной, другая жизнь с другим ритмом, с другой интонацией. Встречаясь с ним, словно переключала программу телевизора, перейдя с издерганных новостей на бархатную интонацию французского фильма. Он иногда дарил ей парфюм и украшения, привезенные из других стран; но когда однажды деловито спросил: «Как у тебя с деньгами?» – жестко ответила: «Задавай эти вопросы проституткам, от которых ты устал. А мне не настолько плохо с тобой в постели, чтобы я брала за это деньги!»
Она любила подарки, но Егорычев был жутко состоятелен, и мысль о том, что вдруг ей нравится это, а не он сам, заставляла очень определенно очерчивать линию поведения. Кое-кто из недалеких подружек считал ее дурой набитой, но это не имело ни малейшего значения, поскольку Елена была личностно доразвитым экземпляром.
– Так что у тебя с жильем? – нахмурился он.
Елена коротко, но раздраженно поведала про Толика, Филиппа; про то, как Караванову была обещана квартира, как он ее продул.
– А чего раньше не сказала? – удивился Егорычев.
– Ты что? Жилищная комиссия? – спросила она уже совсем злобно.
– Слушай, Мальвина, думаешь, я твоего мужа не видел? Сразу после второй встречи с тобой вник в вопрос. И скажу тебе честно: лох – это судьба. Жена лоха – тем более… – усмехнулся он.
Елена выдернула ладонь из его руки.
– Извини, не хотел никого обидеть… – замялся он.
– Не уверена… – отвернулась к окну Елена.
Она сначала долго не могла привыкнуть к присутствию водителя в машине, а потом в одночасье вдруг стало все равно.
– Ты мне можешь пообещать одну вещь? – спросил он, притянув ее к себе и покусывая за ухо.
– Ну? – Обиду немного отпустило.
– Через неделю у Миронова день рождения. Твой должен подойти к нему и сказать: «Господин Миронов, в свое время у нас с вами была договоренность о квартире…» И все! Договорились? – Миронов был президентом компании, в которой работал Караванов, а Егорычев – совладельцем.
– Да он уже три раза ловил его на презентациях, Миронов говорил: «Хорошо, хорошо…» И забывал навсегда. А Караванов потом напивался в дым и выдавал сердечный приступ от унижения…
– Обещай мне, что заставишь его подойти. Дальше уже мои проблемы…
– Попробую, – отрезала Елена и спохватилась: – А как мы попадем на день рождения Миронова?
– Старым казацким способом… Твоему ненаглядному привезут приглашения.
И Елена вдруг поняла, что вопрос с квартирой решен. Но от этого стало не радостно, а муторно. Словно съела что-то нехорошее, а потом извалялась в грязи. И к тому же испугалась, что не знает, как себя вести теперь. То ли бесхитростно чмокнуть его в щеку, что делала, получая дежурный флакон духов или побрякушку. То ли промолчать… И, собираясь промолчать, неожиданно для себя проорала:
– В конце концов, вы просто возвращаете то, что у нас украли!
– Я, Лена, ничего не крал ни у тебя, ни у трех твоих мужей. Которые все вместе не пожелали заработать себе на угол, а предпочитали тянуть с бабы… А налоги я не платил так же, как и вы, – вдруг дернулся он. – Я же не виноват, что вы это время зарабатывали три копейки, а я – три миллиона. И не бумажки в кабинете перебирал, а ежедневно рисковал жизнью всей семьи. Ты думаешь, у меня просто так инфаркт был?
Стало еще муторней. Получалось, что после трех малахольных мужиков ей попался нормальный, и она мстит ему за их несостоятельность…
…А вскоре случился день рождения Миронова. И Караванов получил приглашения. Было не очень понятно, почему он, когда не пригласили его начальника. Но Караванов всегда был жутко невнимателен.
Елена сбилась с ног, покупая подарок. Знала, что в таких ситуациях имениннику вручается жутко дорогая бессмыслица. Объездила все художественные салоны и купила не ударяющую в грязь лицом картину. Пошла в парикмахерскую, приобрела расшитый блестками вечерний костюм.
День рождения проходил в понтовом местечке с фонтаном посередине. Доехали, поймав битые «Жигули», и охрана посмотрела на них с изумлением. Гости подплывали на «мерседесах», долго вынимались из них, сияя смокингами и голыми плечами. Потом торжественно несли и складывали в фонтан букеты, огромные и разряженные, как новогодние елки. Это были депутаты, министры, бизнесмены и звезды шоу-бизнеса. Со своей охапкой алых роз Елена чувствовала себя нищенкой на паперти. И, хотя знала половину присутствующих, потому что брала у них интервью, поняла, что они с Каравановым выглядят как дети из детского дома на кремлевской елке.
Возле фонтана стоял микрофон, и поздравляющие зачитывали адреса и стихи, исполняли песни под минусовку. Миронов, улыбаясь, пожал руки Елене и Караванову. И в глазах у него проскочило короткое, но уверенное знание о том, почему они оказались на этом приеме. Потом он занял место в центре стола, и к нему потоками потекли поздравители-просители. Только тут Елена поняла, что факт попадания на праздник и близость к телу Миронова – это, ох, какая крупная пайка; и половина присутствующих долго прогибалась, чтобы что-то ухватить с поздравления этого именинника, почти олигарха…
Это называлось «список рассылки». И ей было противно попасть в рассылку через постель. Но другой дороги туда у журналиста не было, разве что сидеть на кегебешном сливе информации или писать джинсу на конкретного хозяина.
Появился Егорычев с супругой. Она была моложава, улыбчива и ухожена. Такая среднеарифметическая жена богатого, отполированная массажистами и не тронутая руками мужа.
Елене даже показалось, что она рассматривает жену как соперницу, но, усмехнувшись, поняла, что ей все равно… да, ей приятно проводить время с Егорычевым, но она не влюблена в статного роскошного Егорычева. Она любит маленького растерянного полнеющего Караванова, который вместо того, чтобы знакомиться с нужными людьми, с идиотским выражением лица выковыривает креветки с огромного серебряного блюда, полного морских гадов.
Егорычев с супругой подошел, поцеловал Елене руку, представил ее жене как известную журналистку. Жена скользнула надменными глазами, поблескивающими от линз, и не выразила ни малейшего интереса. На Елене были «не те» шмотки; «не то», точнее, нулевое количество массажа, косметических процедур и часов в спортзале; «не те», хотя и привезенные Егорычевым, кольца… Елена была в ее понимании ровесницей без «знаковой» экипировки, а значит, неудачницей.
