Вера Колочкова - Синдром пустого гнезда
– Хватит, Диана. Уймись. Ты хорошая девочка, но уймись. Не бери на себя слишком много. И не обижайся.
Диана села на постели, заправила свои перышки за уши, склонила над ним лицо. Он глянул осторожно – не было вовсе на ее лице никакой обиженности. Наоборот, оно было открытым и улыбающимся, глаза блестели совершенно детской и чистой нахальностью. Правда, стояло за этой нахальностью еще что-то, похожее на тщательно сокрытую боль. Горестная искорка какая-то. Едва заметная.
– А что? Ты сам посмотри, что у тебя получается… Твои дети выросли и ушли, и задача исполнена, и цель достигнута. Земные труды осуществились и закончились. А дальше что? Нет, тебе определенно нужен второй круг, Сережа.
– Нет, не нужен мне второй круг. А вот поход в сортир определенно нужен. Он мне сейчас просто необходим.
Он ухмыльнулся собственной неуклюжей шутке, бодро подскочил с постели, начал натягивать спортивные штаны с лампасами. Будто без штанов не мог до сортира дойти.
– Ой, как же ты испугался, Сережа… Что, милый, я в самую точку попала, да? Ну, извини… Чем богаты, тем и рады…
Собственное сердитое лицо, когда мыл руки, глянуло на него из туалетного зеркала, и самому вдруг смешно стало. Нет, какова девчонка – такие эмоции из него вытащила! И он тоже хорош – всерьез повелся… Да пусть она лепечет о чем угодно и сколько угодно! И пусть хихикает. Действительно – отчего бы ей и не похихикать? Дело молодое, девчачье, глупое. Не стоит на нее сердиться. В конце концов, он не для этого ее с собой в командировку потащил. Хотя теперь уже и не разберешь, кто из них кого сюда потащил… Надо будет сегодня ее по магазинам отправить – пусть купит себе чего-нибудь красивое. Много-много красивых вещей пусть купит, каких только душа пожелает.
Он бодренько вошел в комнату, неся в голове эту идею и улыбаясь от предвкушения ее радости. Диана сидела на постели в прежней позе, согнув спину и опустив низко голову. Он подошел сзади, обнял, прикоснулся губами к теплой макушке.
– Дианочка, милая… Давай с тобой раз и навсегда договоримся, что подобных разговоров мы больше вести никогда не будем… Хорошо?
– Ну вот… Я ж говорю – ты испугался… – уныло пробормотала она, еще ниже склоняя голову. – Я что, слишком твое самолюбие задела, да? Ты прости меня, Сереж. Я понимаю, что ты очень порядочный. И как человек, и как семьянин. Ты даже суперпорядочный.
– Что ж, спасибо, милая. Приму за комплимент. Спасибо.
– Да на здоровье. А только суперпорядочность – это тоже своего рода комплекс. Он делает мужчин потенциально несчастными, он штампы на них ставит, свободно дышать не дает. Вот ты, как дурак, порядочность свою лелеешь, боишься жену огорчить, а сам…
– Диана!
– Да боишься, боишься! Только ты не очень бойся – рано или поздно это проходит. Рано или поздно любая жена превращается в священную корову. Но этот факт, к сожалению, не исключает нормальных мужских желаний, и они в конце концов берут верх над любой суперпорядочностью. У всех жен суперпорядочных мужиков одна участь, Сережа. Она называется одиночество. Потому что мужчина может и должен, и даже обязан начать все заново, и пойти по второму кругу, а женщина – нет. Ей природой не дано, бабий век короткий. Хотя некоторым теткам везет, им тоже предоставляется шанс начать заново. Но это – не то заново, это уже другое. Это всего лишь жалкая попытка не исчезнуть. И никто в этом не виноват, абсолютно никто. Это такая жизнь, Сережа…
Он сидел, слушал, по-прежнему прижимая ее к себе и боясь перебить. Странное было у него чувство – казалось, что затаилась в этом нелепом монологе чужая и взрослая боль и что не юная Диана сейчас произносит горькие слова, а какая-то другая, зрелая и мудрая женщина, насквозь пронзенная этой болью. Исповедуется надтреснутым голосом.
– Так что не бери с меня никаких обещаний, Сережа. Потому что, не ровен час, и ты сам будешь меня просить, чтобы я тебе родила. Ты сам захочешь пойти по второму кругу…
Он почувствовал, как она резко вдохнула полную грудь воздуху и задержала его в себе, будто пытаясь остановить слезы. Жалость к этой странной девчонке тут же разлилась по груди и тут же сменилась испугом – нет, не надо ему никаких женских слез, он с этой субстанцией вообще обращаться не умеет. Опыта у него нет. Наверное, от испуга и заговорил нарочито жизнерадостно:
– Девочка моя, да откуда в тебе взялась эта бабская натужная мудрость? Зачем она тебе? Не забивай головку всякими глупостями. Ты молодая, тебе еще рано туда заглядывать… Просто живи и радуйся и не говори о том, чего не знаешь.
– Нет, Сереж. К сожалению, знаю. Я все это знаю…
Она выскользнула из его рук, встала с постели, накинула на себя его рубашку, огляделась кругом.
– Куда я сигареты кинула, не помню…
– Вон, на подоконнике, – автоматически подсказал он, несколько озадаченный ее заявлением.
Диана снова красиво расположилась на подоконнике, красиво и грустно закурила. Действительно красиво, хоть кино снимай.
– Дианочка, а… откуда? – вдруг нелепо и запоздало прозвучал его вопрос.
– Что – откуда?
– Ну… Как ты говоришь, знаешь… Откуда?
– От верблюда.
Поджав под себя коленки и натянув на них рубашку, она отвернулась к окну, затянулась сигаретой. Дым послушно поплыл в открытую форточку, и мысли в его голове тоже поплыли спокойные, почти уравновешенные. Не хочешь больше говорить – и не надо. Нам легче. Хочешь замкнуться на замок со своей горестной тайной – и пожалуйста. Все-таки странная, странная девчонка. Но что-то в ней есть, явно есть. Что-то очень безумно-притягательное… Хотя – чур меня, чур! Как бы и в самом деле не влюбиться, этого еще не хватало! Нет, и в самом деле… Девчонка-то совершенно права – нельзя ему было эти годы в кретинах и занудах жить. Надо было погуливать помаленьку. Так, для профилактики. Нарабатывать мясо иммунитета. Тогда бы никакая опасная влюбленность микробом в организм не проникла…
– …Сереж, а ты меня любишь?
Он вздрогнул, мотнул головой, как конь. Наверное, как тот самый, который борозды не портит. Она что, его мысли подслушивает?
– Нет. Не люблю, конечно. С чего ты взяла?
– Не ври, Сережа…
Как она это тихо сейчас сказала, вкрадчиво. И даже головы не повернула. Стерва маленькая. Ну, значит, сейчас получишь порцию душевной обиды за свою стервозность.
– Что ж, Дианочка… Завтра пора возвращаться. Спасибо, что ты скрасила мое мужское одиночество в этой командировке. Я тебе сейчас денег дам, ты походишь по магазинам, купишь себе что-нибудь. Хочешь денег, Дианочка?
– Не-а.
Диана отвернулась от окна, посмотрела на него спокойно, чуть насмешливо. Потом подняла бровь, снова чуть усмехнулась, махнула лениво рукой:
