Мистер Ноябрь (ЛП) - Гудин Николь С.

Внутри дома.

Я слышу тяжёлые шаги на лестнице — звук невозможно спутать, и снова моё имя:

— Либ, где ты, милая?

Боже мой. Это Ретт. Я не должна узнавать голос практически незнакомца, но узнаю.

Он здесь.

— Либби?! Чёрт, где ты, детка?

Ещё тяжёлые шаги.

Ещё крики.

Двери открываются и закрываются.

Моё дыхание под одеялом превращается в тяжёлые вздохи. Он только что назвал меня милой и деткой.

Слышу, как его шаги раздаются в коридоре, приближаются.

— Осторожно! — кричу я.

Он пострадает или того хуже. И всё из-за меня.

Это даже хуже, чем оставаться здесь одной. Не знаю, о чём я думала, когда звонила Джинни, я меньше всего хочу, чтобы кто-то ещё пострадал.

— Либ, — говорит он, и в его тоне слышно облегчение, когда он слышит мой голос. Он пытается открыть дверь, но она ударяется о тяжёлый комод, который мне удалось подтащить к ней в приступе адреналина.

Я сажусь на кровати, одеяло спадает с лица, слёзы всё ещё текут по щекам.

Я не должна чувствовать себя в безопасности теперь, когда он здесь, но, по правде, чувствую себя именно так.

— Убирайся отсюда, Ретт, здесь…

Он снова толкает дверь, и комод дребезжит.

— Ты в порядке? — требует он.

Я не отвечаю.

— Либби! Мне нужно знать, что случилось.

— Там был мужчина, — шепчу я.

— Что? — спрашивает он, всё ещё пытаясь войти.

— Мужчина, — полушёпотом, полукриком выдыхаю я. — Он подошёл по дорожке, стал колотить в дверь. Я заперла её, но, думаю, он в доме, тебе нужно убираться отсюда.

Толчки прекращаются. И он на секунду затихает.

— Ты заперла дверь за собой?

— Заперла и сразу побежала наверх.

— Она была заперта, детка, она была на замке, — говорит он, и в его тоне слышно облегчение.

— Но ты проник внутрь, — настаиваю я, всё ещё в панике. — Если она была заперта, как ты попал сюда?

— Запасной ключ под красным горшком. — Он приоткрывает дверь настолько, насколько может её сдвинуть. — Впусти меня, Либ.

— Нет! Он может быть ещё снаружи.

— Здесь только я, обещаю.

— Ты не можешь этого знать; нужно обыскать весь дом.

— Хорошо, — отвечает он, и толчки прекращаются.

— Ты серьёзно? — тихо спрашиваю я.

— Конечно, детка, просто держись, ладно? Я пойду и осмотрю всё.

— Ладно, — пищу я, и новая волна слёз накатывает на глаза.

— Я сейчас вернусь, — обещает он.

Я киваю.

— Ретт? — тихо зову я, хотя не уверена, что он ещё там.

— Да?

— Что ты здесь делаешь?

— Мне позвонила Джинни. Связь была плохая, но я расслышал достаточно. Она сказала, ты кричала. Я подумал, кто-то причиняет тебе боль. Кажется, я нарушил около сотни правил дорожного движения, пока мчался сюда.

Я прикусываю губу. Если не считать небезопасного вождения, это самое милое, что кто-либо делал для меня за долгое время.

— Ретт? — снова зову я.

— Да, Либ?

— Спасибо.

***

Он протягивает мне дымящуюся чашку кофе и садится с собственной на том самом уже-не-таком-уродливом диване.

— Спасибо, — я мягко улыбаюсь ему.

— Всегда пожалуйста, — отвечает он, и я понимаю, что он всё ещё перебирает в голове катастрофу этого дня.

Я собираюсь сделать глоток, но останавливаюсь.

— Мне правда жаль, снова.

— Честно, никаких проблем. Я просто рад, что ты в порядке.

Ого. И снова этот зрительный контакт.

Я опускаю голову от смущения не только потому, что до смерти испугалась почтальона, но и потому, что когда он смотрит на меня так, слишком легко представить, каким может быть поцелуй с ним.

Эта мысль пугает меня далеко не так сильно, как должна бы.

— Уверена, что всё в порядке?

Я не уверена, что со мной всё в порядке. У меня не было таких панических атак уже много лет, но когда я увидела того мужчину, бегущего ко мне, меня просто затрясло.

— Думаю, я буду в порядке.

Он отпивает глоток кофе, всё время внимательно изучая меня взглядом.

— Откуда ты взялась, Либби Рид? — спрашивает он.

Этот вопрос поднимает тревогу — глубинную панику в животе, но я не могу позволить ему это заметить, мне нужно сохранять спокойствие.

— В общем-то, отовсюду, я в движении столько, сколько себя помню, — уклончиво отвечаю я.

— Значит, путешественница, — он ухмыляется, и глаза сверкают.

Я улыбаюсь в ответ. Не могу сдержаться. Он правда милый, слишком милый — это затрудняет сохранение безопасной дистанции.

— Планируешь задержаться здесь надолго?

Пока буду чувствовать себя в безопасности.

Или пока кто-нибудь не начнёт искать.

— Пока позволят, — пожимаю я плечами, и правдивый ответ звучит легко и игриво, хотя на самом деле всё совсем не так.

— А ты? — спрашиваю я. — Как такой парень, как ты, оказался один, да ещё и с кошкой?

Чёрт. Я только что сделала ему комплимент и оскорбление в одном предложении.

Он усмехается.

— Полагаю, это одна из тех вещей: потратил слишком много времени не на ту девушку, а когда понял это, было уже поздно.

Я кое-что знаю о том, чтобы отдавать не тем людям слишком много своего времени.

— А кошка?

— Элли просто появилась однажды. Она была бездомной, и я не знаю... думаю, она просто не ушла.

Я могу это понять.

Я сама, вроде как, бездомная.

— Это хорошо, что ты приютил её... похоже, у тебя в привычке приходить на выручку.

— У меня есть радар на девиц в беде, — он по-мальчишески ухмыляется, и моё сердце пропускает удар.

Ретту потребовалось около пяти минут, чтобы определить, что мужчина, бегущий по моей дорожке, был почтальоном — карточка о получении посылки, приклеенная к входной двери, была явной уликой — но ещё как минимум тридцать минут, чтобы уговорить меня выйти из комнаты, вместе с борьбой по отодвиганию комода достаточно, чтобы он мог протиснуться, и постановке его обратно к стене, на своё место.

Ему нужно было втиснуться — а он далеко не мелкий.

Оказалось, что никто за мной не охотится. Никого не было в моём доме. Бояться нечего. Ретт ни разу не поднял меня на смех, вместо этого он просто предложил свою руку, чтобы я держалась, пока не успокоюсь.

Джинни звонила минут двадцать назад в полной панике, и мне было слишком стыдно рассказать, что на самом деле произошло, так что Ретт снова пришёл на выручку, сочинив историю, в которой я не выглядела законченной психопаткой.

Он и вправду входит во вкус, спасая меня. Даже предложил установить систему камер снаружи, чтобы я могла видеть, кто стоит у моей двери, прежде чем открывать.

За один день он сделал для меня больше, чем кто-либо за всю мою прошлую жизнь.

Двадцать два года усилий, превзойдённые за несколько часов.

— Думаешь, теперь ты будешь здесь в порядке одна? Мне нужно вернуться на пляж и проверить ребят.

Мои щёки пылают.

— Ты ушёл с работы, чтобы прийти сюда? — пищу я, когда он встаёт.

— Ничего страшного.

Это большое дело. Очень большое дело.

Не могу поверить, что он это сделал. Ради меня.

Он потягивается, поднимается на ноги, и я следую за ним к входной двери, всё ещё не в силах подобрать слов.

— Если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони мне, мы совсем рядом, за углом — я и моя кошка, — он ухмыляется. — Я могу помочь с чем угодно, Элли тоже, она всегда готова разобраться с грызунами, — говорит он лёгким тоном, но с серьёзным выражением лица.

Он даже не может представить, какая помощь может понадобиться такой, как я, но всё равно мило с его стороны предложить подобное.

Он замирает, ожидая, что я отреагирую на его слова.

— Я не знаю, как могу отблагодарить тебя.

Я чувствую его взгляд кончиками пальцев ног.

— Ты могла бы позволить мне пригласить тебя на то самое свидание.

Дыхание застревает у меня в горле.

Я хочу сказать «да», огромная часть меня кричит это слово, но остальная часть крепко держит ручник.