Больше, чем люблю (СИ) - Крымова Юлия

Забываю, как дышать. Сначала боюсь сделать вдох, когда Тимур открывает дверь. Чувствую, что не получится спокойно и беззвучно набрать в лёгкие кислород. Знаю, что вздох смешается с жалобным всхлипом, который по своей громкости заглушит ненавистные стоны. А потом воздух просто перестаёт быть для меня важен. Мой парень и моя подруга. Аня и Рома. Как там в математике? От перемены мест слагаемых сумма не меняется? Она под ним или на нём. Какая к чёрту разница? В любом из этих положений его член внутри неё.

Говорят, что есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно. Огонь и вода — одни их них. Я бы пополнила этот список: как твой любимый неистово вколачивается в другую. Это не настолько захватывающее зрелище, как предыдущие два. Нет. Просто ты не можешь отвести взгляд. Ты не веришь своему зрению. Моргаешь, фокусируешься, жмуришься, лишь бы убрать убийственную картинку.

У тебя неожиданно обнаруживается крайняя степень близорукости. Или дальнозоркости. Не знаю как правильно. Никогда не страдала ни тем, ни другим. Ровно до этого момента. А сейчас вдобавок ещё и косоглазие обнаружилось.

Благо, рядом со мной по-прежнему стоит Тимур, которому, наверное, уже заложило уши. Так же, как и горе-любовники, не переживая о конспирации, он с силой закрывает дверь. Подобно массивной древесине, захлопывается и моё скукоженное до размера грецкого ореха сердце.

Только когда Тимур усаживает меня на кровать и протягивает открытую бутылку воды, я могу вдохнуть. Но не жадно, во всю грудь, как бы это сделал человек, вынырнувший из воды. А рвано и часто-часто. Словно пытаюсь побороть приступ паники.

Наверное, надо рвать или выбрасывать одежду этого предателя из окна. Врываться с криками в комнату и бросаться на них с проклятиями. Волочить Аньку за волосы, а Роме расцарапать лицо.

Бросаю быстрый взгляд на коротко подстриженные ногти, ощущая на щеках влагу. Возможно, был бы у меня длинный маникюр, Рома побоялся бы изменять?

Или с его стороны это не измена? Технически у нас ещё не было секса.

Тогда как оправдать действия Ани? У неё обнаружили редчайшую болезнь, и просто жизненно необходимо, чтобы дважды в сутки кто-то засовывал в неё свой член? Только так она вылечится от острого хронического недотраха? Или он не лечится?

Отпив пару мелких глотков, пытаюсь рассмотреть лицо Тимура, которое расплывается всё больше с каждой секундой. Он присаживается напротив кровати на корточки и большими пальцами стирает соль с моего лица. Так просто, словно мой давний приятель, который не первый раз утешает моё разбитое сердце. Озадаченный темный взгляд наконец-то выводит из ступора. Как же жалко я выгляжу со стороны. Не надо быть гением, чтобы сложить два плюс два и понять, что и ночью её трахал тоже он. Ощущение, будто меня вываляли в грязи. Возникает острое желание смыть с себя все его прикосновения, стереть вместе с кожей все поцелуи, вытравить из головы лживые признания.

На автопилоте поднимаюсь и, не контролируя своих движений, начинаю собирать вещи. Тимур все так же молчит, будто как и я впечатлён увиденным. Только я ослепла, а он онемел. Голый зад моего теперь уже бывшего парня обладает удивительной силой.

Когда я, наконец, застёгиваю молнию потрёпанной дорожной сумки, Тимур ловко забирает её из моих рук. При этом умудряется поймать мою ладонь и несильно, но ощутимо сдавливая, ведёт за собой.

Мир окончательно переворачивается с ног на голову. Тот, кого считала представителем ада, добровольно подставляет плечо. А тот, которого возводила до небес, безжалостно столкнул с высоты на землю.

Глава 14

Помню, в детстве, когда я чего-то боялась или хотела спрятаться от проблем, я делала из одеяла кокон, заворачивалась в него так, чтобы не было ни единого зазора, куда бы могла проникнуть нечисть, и лежала, затаившись в своём панцире.

Сейчас я, к сожалению, не ребёнок. Но мне хочется снова ощутить себя восьмилетней и сделать именно так. Парадокс. Треть жизни я мечтала поскорее вырасти и стать независимой, а теперь хочу опять вернуться в то время, где огорчали комочки в манной каше и отсутствие любимых конфет.

Теперь я могу позволить себе хоть килограмм сладостей, только нужного лечебного эффекта это не принесёт. Оказывается, они мигом заживляли лишь стёртые колени. С разбитым сердцем такой фокус не работает.

Но кокон из одеяла я всё же делаю.

Кутаюсь в него от горькой реальности, как улитка от пугающей опасности.

Хотя в моём случае можно прятаться сколько угодно, всё самое худшее уже случилось.

Это не дурной сон и не чья-то неудачная шутка. Это суровая действительность, в которой за один день я лишилась любимого человека и лучшей подруги.

Предательству Ромы я ещё могу дать объяснение. Отчасти я и сама в нём виновата. Глупо было полагать, что двадцатишестилетний мужчина сможет три месяца жить без секса. Сможет ещё чуть-чуть подождать, пока тараканы в моей голове расползутся по полочкам, и я буду наконец-то готова.

Однако, где гарантии, что этого бы не произошло, пусти я его не только в душу, но и в тело? Неспроста же моя тётя, которая трижды неудачно выходила замуж, всё время твердит, что у мужиков две головы и два сердца. Раньше я не могла понять, что за двухголовые змеи Горынычи ей попадались. Теперь ясно.

С Аней дела обстоят куда сложнее. Сердце неприятно щемит при мысли об её поступке. А в голове он и подавно не укладывается. Мы ведь с первого класса вместе. Такая себе женская версия «Бригады»: Аня, я, Карина, Лена.

Казалось, из нашей четвёрки именно с Аней мы больше всего дружны. В детстве я часто представляла, что она моя сестра. А в подростковом возрасте доверяла ей больше остальных.

Зачем же она решила стать на сторону тех, кто кричит, что женской дружбы не бывает?

Хотя это уже не важно. Её предательство жирным чёрным маркером перечеркнуло все хорошие воспоминания: пижамные вечеринки и совместные ночевки, одни на двоих секреты и гардероб. Без раздумий я могла отдать ей понравившуюся вещь, даже не догадываясь, что когда-то она захочет попользоваться и моим парнем. Возьмёт без спроса «поносить». Ведь наверняка на её фигуре он сидит лучше.

Наверное, я должна умываться слезами, записываться в салон, менять прическу, имидж. Пытаться срочно стать другой. Лучше. Увереннее.

Но я продолжаю лежать в своём уютном домике из одеяла и тихонько улыбаюсь. Не дай Бог, кто-нибудь увидит — отправит в дурку. И не докажешь потом, что этой улыбке есть вполне логичное объяснение.

Тимур. Благодаря ему я не бегу красится в блондинку. Не вбиваю в поисковике вопросы на тему измен. Почему они случаются? Можно ли их избежать? Кто виноват? Не лезу на форум разбитых сердец. Не мотаю на ус советы бывалых, как пережить предательство.

Прикрыв глаза, вспоминаю окончание вчерашнего дня, и внутри разливается необъяснимое тепло.

Тимур вызвался спасти меня из глубин моего личного ада и отвёз домой, попутно накормив в какой-то дорожной забегаловке. Вначале, по традиции, я препиралась. Кто думает о еде, когда твоя жизнь рухнула в одночасье? Но требовательное: «Если не съешь хотя бы половину — отвезу обратно!» оказалось весьма убедительным.

Я ела вредную картошку фри и запивала её колой. Колючие пузырьки щекотали нёбо, растворяя горькое разочарование. А сырный соус каким-то чудесным образом смог перебить вкус предательства. Кажется, от удовольствия я начала чавкать, а в конце даже чуть не облизала пальцы.

Странно, почему говорят, что нельзя заедать стресс. В моём случае такая терапия сработала неплохо. Память, включив инстинкт самосохранения, стирала неприятные эпизоды последнего часа.

Хотя, возможно, дело вовсе не во вредной пище, а в парне напротив. Всячески пытаясь меня разговорить, он не дал скатиться в бездну грусти и отчаяния. Таинственный незнакомец, которого я видела впервые, не имел абсолютно ничего общего с тем наглым типом из клуба.

От каждого его взгляда рубцы на сердце затягивались. Ведь в тёмных глазах читалось понимание и сочувствие. А действия парня были пропитанные необъяснимой заботой. Ну и как тут не перестать сворачиваться в клубок и не спрятать свои колючки?