Пенелопа Дуглас - Соперник (ЛП)
– Фэллон, Мэдок удивил меня сегодня утром своим неожиданным визитом, – поспешила объяснить Эдди. – Но он вернется к друзьям после завтрака, верно? – спросила она у него, многозначительно вздернув брови.
Он глянул на нее, затем опять на меня, с выражением, полным озорства и удовольствия.
– Не-а, – ответил Мэдок, покачав головой, и отмахнулся от опасений Эдди, словно сообщая ей, что не хочет десерт. – Мы с Фэллон поговорили прошлой ночью. Между нами все хорошо. – Он посмотрел в мою сторону; от улыбки его глаза немного сузились. – У меня запланировано чертовски насыщенное лето. А дом большой. Верно, Фэллон? Мы будем вести себя цивилизованно или вообще не станем попадаться друг другу.
Мэдок кивнул, переведя на Эдди свое беззаботное, невинное лицо с широко распахнутыми глазами. Он пользовался подобным приемом миллионы раз; я была тому свидетельницей.
Именно поэтому из Мэдока получится великолепный адвокат, какой получился из его отца. Обрабатывать людей нужно не только словами. Язык тела, расчет времени, интонации тоже важны. Сохраняй тон голоса нейтральным, расслабься и отвлеки собеседника сменой темы как можно быстрее.
Вот оно, через три, две, одну…
– Ладно тебе. Все нормально. – Он подошел к Эдди сзади, обнял ее крепко, хотя его взгляд был прикован ко мне. – Заканчивай с моими шоколадными блинчиками. Я с голоду умираю, мать твою.
– Мэдок! – пожурила она возмущенным шепотом, однако улыбку сдержать не смогла.
На этом все. Он победил.
Пусть думает, что победил.
Я прочистила горло.
– Да, Мэдок прав, Эдди. У меня нет к нему никаких претензий. Я тебе вчера об этом уже говорила. – Я заметила, как он приподнял брови. Бьюсь об заклад, Мэдок думал, я стану возражать. – В любом случае, через неделю меня тут не будет. Я приехала только поесть и в бассейне искупаться.
Не разрывая нашего зрительного контакта, позволила сарказму медленно просочиться в мой голос. Несмотря на нежелание это признавать, я скучала по издевкам над ним.
– Куда потом собираешься? – поинтересовался Мэдок, опершись локтями на гранитную столешницу широкого кухонного островка.
– В Чикаго. Осенью у меня начинаются занятия в Северо-Западном университете. Ты?
– В Нотр-Дам. – Он вздохнул, сжав губы в тонкую линию. В его ответе промелькнули нотки обреченности.
Нет, даже не обреченности. Смирения. Словно Мэдок проиграл в сражении.
Нотр-Дам – семейная традиция. Его отец, тети, дяди и дедушка – все учились там.
Мэдок не выражал неприязни к данному колледжу, однако и симпатии я не уловила. Трудно было сказать, имел ли он собственные мечты, помимо тех, что спланировал для него отец.
– Ох, точно! – Эдди бросила лопатку в миску и вытерла руки о фартук. – Я совсем забыла вручить вам подарки в честь окончания школы. – Она прошла через кухню, достала два предмета из шкафчика. – Фэллон, я не знала, что ты приедешь, но все равно приготовила подарок для тебя, чтобы отправить по почте. Держи.
Эдди вручила нам с Мэдоком нечто похожее на лампы. Основания у них были из черного пластика, а сверху крепились стеклянные капсулы. Снизу располагались алфавитные ряды.
– Криптекс! – Я улыбнулась, в то время как Мэдок посмотрел на вещицу, словно на инопланетного детеныша.
– Но… – сказал он Эдди, нахмурив брови. – Ты же знаешь, что я хотел увидеть тебя в бикини.
– Ох, захлопни варежку. – Она махнула на него рукой.
– Что это такое? – спросил Мэдок, сконфуженно рассматривая головоломку.
– Это криптекс с загадкой, – пояснила Эдди. – Ты должен отгадать загадку, которую я прикрепила ко дну, и набрать ответ, чтобы открыть емкость. Только тогда достанешь подарок, спрятанный внутри.
Он прочитал свою загадку вслух:
– Они появляются ночью, хоть их и не зовут, но исчезают днем, хоть их и не украли. Что это? – Мэдок уставился на Эдди. – Серьезно?
Он занес руку с криптексом высоко над головой, но Эдди его перехватила.
– Нет, не смей! – крикнула она, на что Мэдок наигранно смерил ее сердитым взглядом. – Не смей разбивать! Пошевели мозгами.
– Ты же знаешь, что у меня с такой фигней туго. – Однако он начал набирать буквы, пытаясь угадать слово.
Я прочитала свою загадку.
– Чем больше оно сушит, тем влажнее становится?
Я вас умоляю. Усмехнувшись, набрала ответ: полотенце. Криптекс открылся, и я достала подарочный сертификат скейтерского магазина, в котором часто делала покупки, пока жила тут.
– Спасибо, Эдди, – прощебетала, не желая говорить ей, что больше не каталась на скейте.
Я глянула на Мэдока, который с приподнятой бровью до сих пор возился со своей головоломкой. У него ничего не получалось, и чем дольше это будет продолжаться, тем тупее он будет себя чувствовать. Подойдя ближе, забрала его криптекс; у меня на мгновение перехватило дыхание, когда наши пальцы соприкоснулись.
Смотря на загадку, тихо проговорила, набирая ответ:
– Они появляются ночью, хоть их и не зовут, но исчезают днем, хоть их и не украли. – Замок щелкнул. Я заглянула в его нежные глаза, которые были сосредоточены на мне, а не на криптексе. – Звезды, – произнесла практически шепотом.
Он не дышал, возвышаясь надо мной; непреклонность в его взгляде напомнила, как часто я точно так же смотрела на него, желая получить то, что боялась попросить.
Но сейчас между нами все изменилось. Я хотела причинить ему боль. А если судить по той девушке, которую он вчера привел домой, Мэдок остался прежним. Эксплуататором.
Я прикрыла веки, стараясь изобразить скуку, и швырнула открытую капсулу ему.
Глубоко вздохнув, он улыбнулся; от глубокой сосредоточенности не осталось и следа.
– Спасибо. – Затем Мэдок повернулся к Эдди. – Видишь? Мы отлично ладим.
Взяв свой подарочный сертификат для картинг-клуба, он вышел через раздвижные стеклянные двери во дворик, ведущий к бассейну.
Я сглотнула, пытаясь угомонить ураган, бушевавший у меня в животе.
– Значит, на этом все? – спросила у Эдди. – Ты позволишь ему остаться?
– Ты сказала, что не возражаешь.
– Не возражаю, – торопливо добавила я. – Просто… не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы с боссом.
Она улыбнулась одним уголком рта, выливая тесто на сковороду.
– Ты знала, что Мэдок опять начал играть на пианино? – поинтересовалась Эдди, не отрывая взгляда от плиты.
– Нет, – ответила я, гадая, в честь чего она сменила тему разговора. – Его отец, должно быть, в восторге.
