Людмила Бержанская - Я люблю тебя, алло...
Обзор книги Людмила Бержанская - Я люблю тебя, алло...
Людмила БЕРЖАНСКАЯ
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, АЛЛО…
Тем, кого люблю.
1
— Правда всегда горька или почти всегда, — подумала Наташа.
Мысль эта посетила ее в таком неподходящем месте, как купе вагона. Неподвижный взгляд направлен на перрон, а точнее — в никуда. Это было время ожидания. Просто, ожидание отправления поезда, который вез в Крым.
Начало апреля. В городе уже тепло, но курточки и ботиночки никто не спешит менять на более легкую одежду. А впереди — теплый Крым. Где, наверно, уже все переоделись в легкие брючки и легкие пиджачки. Тепло, но не очень. Тепло по сравнению с северными районами, но купаться с море — ни-ни. Воздух теплый, а море холодное. Очень холодное. Разве что подойти, постоять, подышать морским воздухом, полюбоваться бесконечной морской далью и уйти.
Но, видимо, этого достаточно, чтобы народ круглый год заполнял до отказа санатории, пансионаты, кемпинги. А уж, когда наступают праздники, то жизнь кипит, как летом, когда каждый дом, каждый двор принимает приезжих.
Есть какая-то притягательность в море. Иногда кажется, что она иллюзорна. Но факт есть факт: после общения с морем чувствуешь себя хорошо.
Мы привыкли, что Крым — это место отдыха, лечения и путешествий. Но это еще для многих и многих место работы.
Наташа ехала в командировку. Недолгую, необременительную командировку, которых бывало за последние годы немало и в ближайшие годы, по-видимому, будет еще достаточно. Она всегда любила, в отличие от многих женщин, командировки. Наверно потому, что любила путешествовать. В ней заложено непреодолимое желание новых впечатлений. В молодые годы, пока рос сын, это было невозможно. Разные обстоятельства жизни и подрастающий ребенок не давали возможности свободно распоряжаться своим временем. Но зато, после сорока все резко изменилось. Человеческие зависимости, державшие ее дома, наконец ослабли. Она поменяла работу, время препровождение и, даже, часть знакомых. Нет, не друзей, а знакомых. Друзей и подруг, как полагается, было мало, то есть, единицы.
Ей удивлялись. Удивлялись потому, что в сорок два она поменяла сферу деятельности. Проработав почти двадцать лет после института инженером-конструктором в проектном институте, в одночасье превратилась в заместителя директора небольшой туристической фирмы. Слово «одночасье» произносили те, кто не знал, что разойдясь с первым мужем, она в течение года, вечерами, после работы, училась на курсах экскурсоводов, оставляя до позднего вечера сына на попечение, приходящим на помощь, бабушке и дедушке. Не знали и о том, что многие годы ее доходы состояли из трех частей: зарплата, алименты и оплата экскурсий, которые проводила по субботам и воскресеньям. И так одиннадцать месяцев в году. А двенадцатый — был отпуск, который тоже ухитрялась, изредка, проводить с сыном в качестве руководителя экскурсионной группы.
Работа экскурсовода доставляла ей большое удовольствие. Это тот случай, когда за полученное удовольствие причитается зарплата.
Долгие годы после окончания института она, безуспешно, искала работу преподавателя. Эти должности были на вес золота: они открывали дорогу в науку, к диссертациям, к соответствующей должности и соответствующему окладу (так раньше называлась ежемесячная гарантированная заработная плата).
Но Наташу привлекала не наука, ей хотелось аудитории, ей нравилось учить, делиться знаниями. А наука? Она ею не пренебрегала. Даже с ее помощью пыталась заполучить место преподавателя. Сдала все необходимые экзамены, называемые «кандидатским минимумом», но дальше этого дело не пошло. Впереди был тупик. Так что, неосуществленная мечта выразилась в другом и значительно позже.
До сорока двух ее экскурсионный стаж составлял семь лет. Не смотря на большую нагрузку (фактически отсутствие выходных дней), она редко чувствовала усталость. Любимая работа, интерес экскурсантов придавали ей силы и энергии.
Впереди — курортный сезон, сопровождаемый экскурсиями. Уже в апреле заключались договора: письменные и устные. Давались гарантии и обещания, в основном устные. Впереди большая работа — сезон.
Наташа, Наталья Леонидовна Барышникова, ехала договариваться, определять условия, давать обещания и гарантии, заключать договора. Это происходило каждый год. Работа интересная и уже знакомая. С коллегами по бизнесу сложились почти дружеские и почти доверительные отношения.
Не пройдет и десяти часов, как поезд остановится в Симферополе.
Наташа, уйдя в свои мысли, не заметила, когда поезд тронулся и медленно-медленно покинул вокзал. Ее никто не провожал. Она даже не помнила, чтобы в последние годы ее кто-нибудь когда-нибудь провожал на вокзале.
Почему мысли о непривлекательности правды посетили ее сейчас? В то время, когда собственная квартира сменилась на купе, а завтра — на гостиницу, когда ежедневное общение в офисе — на, почти обязательные, беседы в поезде?
С одной стороны, все обычно, все, как всегда, с другой — эта поездка вызывала то ли ожидание, то ли волнение, то ли волнительное ожидание.
Хороша правда, но нужна ли? Так почему же правда, чаще всего, горька? Почему у многих есть желание говорить эту правду и у очень не многих ее слушать? Спроси у любого: хочет ли он знать всю правду о своих близких? Хочет ли слышать всю голую правду о себе самом? Нет. Ответная реакция, пусть даже не высказанная вслух, будет проста: все сказанное — субъективно. Видимо, правда, высказанная вслух, всегда субъективна.
А еще, она бывает коварной. Нужна ли она: четкая, всеобъемлющая, неумолимая, ставящая все и вся по местам? Не говоря уже о том, что правда, произнесенная вслух, может оказаться очень опасным поворотом.
Наташа знала это не понаслышке. Каждый раз, встречая взгляд полный соболезнования или, еще хуже, слыша слова полные сочувствия, она вздрагивала. Ей говорили правду, ей напоминали о том, что она хромает. И ни какие комплементы по поводу привлекательной внешности, образованности, обаяния никогда не могли погасить в ней боль от слов сочувствия.
2
У каждого человека в жизни есть минуты, часы, дни, события, которые не хочется вспоминать. Одни связаны с обидами, другие со стыдом, третьи со страхом, четвертые с болью. Таким событием в жизни Наташи была долгая и очень тяжелая болезнь. В милицейском протоколе три слова: дорожно-транспортное происшествие.
Морозное январское утро не предвещало ничего. Единственно, собирая чистые трусики и колготки сыну в ясли, она не могла отделаться от мысли: почему такой странный сон не дает себя забыть?
