К. А. Такер - Одна крошечная ложь (ЛП)
Обзор книги К. А. Такер - Одна крошечная ложь (ЛП)
К.А. Такер
Одна крошечная ложь
Посвящается:
Лее и Сейди — вы всегда будете жить по-своему;
Полу — за детский сад с папочкой;
Стейси — настоящему литературному агенту.
Я ухожу прочь.
Ухожу прочь, оставляя позади голоса, крики, обманутые надежды.
Ухожу прочь, оставляя позади свои обманы, ошибки, сожаления.
Ухожу прочь, оставляя позади то, кем я должна была быть и кем я быть не могу.
Прочь ото всей этой лжи.
Глава 1
Слишком идеальная
Июнь.
— Ливи, думаю, ты больная на всю голову.
Я давлюсь, потому что держу во рту вилку, и во все стороны летят кусочки чизкейка, прилипая к стеклянному ограждению террасы. У моей сестры странное чувство юмора. Я машинально отношу ее фразу именно к шутке.
— Не смешно, Кейси.
— Ты права. Не смешно.
То, как она произносит эти слова, — спокойным, ровным тоном, — вызывает во мне странные чувства. Стерев с нижней губы крошки, я поворачиваюсь и изучаю выражение ее лица в поисках подсказки: чего-то, разоблачившего бы ее игру. Но ничего не нахожу.
— Ты же не серьезно?
— Серьезна, как инфаркт.
От паники к горлу поднимается комок.
— Ты снова принимаешь наркотики?
Она отвечает мне хмурым взглядом.
Однако я не принимаю этот ответ за правду. Я наклоняюсь вперед и вглядываюсь в ее лицо в поисках характерных признаков: расширенных зрачков, налившихся кровью глазных яблок — черт наркомана, которые я стала узнавать в двенадцать лет. Но ничего подобного не вижу. Ничего, кроме кристально прозрачных голубых глаз, уставившихся на меня в ответ. Я делаю небольшой вздох от облегчения. По крайней мере, на ту же дорожку мы не вернулись.
Понятия не имея как ответить, я нервно хихикаю и начинаю тянуть время, набив рот очередной порцией пирога. Только на этот раз вкус мокка становится горьким, а начинка, словно превращается в песок. Но я заставляю себя все проглотить.
— Ты слишком идеальна, Ливи. Все твои действия, все твои слова. Ты не делаешь ничего неправильного. Если кто-нибудь даст тебе пощечину, ты перед ним извинишься. Я поверить не могу, что ты не зарядила мне за некоторые сказанные тебе вещи. Такое ощущение, что ты не способна злиться. Ты могла бы быть плодом любви Матери Терезы и Ганди. Ты…. — Кейси замолкает, словно подыскивая нужное слово. Останавливается она на следующем:
— Слишком, блядь, идеальная!
Я морщусь. Кейси разбрасывает вокруг слово на букву «Б», как некоторые вставляют везде слово «пенис». Я привыкла к этому много лет назад, но все же каждый раз это напоминает удар по носу.
— Думаю, что однажды ты сломаешься и будешь вести себя со мной, как Амелия Дайер.
— Кто?
Я хмурюсь, языком слизывая последние крошки мучнистого пирога с нёба.
Она отмахивается от меня.
— А, та женщина из Лондона, которая убила сотни младенцев…
— Кейси! — Я свирепо гляжу на нее.
Закатив глаза, она бормочет:
— Да без разницы, суть не в этом. Дело в том, что Штейнер согласился с тобой побеседовать.
Ситуация становится еще более смехотворной.
— Что? Но…я...но…Доктор Штейнер? — лопочу я.
«Ее психотерапевт, специализирующийся на ПТСР[1]? »
У меня трясутся руки. Чтобы не уронить, я ставлю тарелку на столик сбоку. Когда Кейси мне ее дала и предложила с террасы нашего дома посмотреть закат на Майами Бич, я подумала, что она ведет себя мило. Теперь же я понимаю, что она задумала сумасшедшее вмешательство, в котором я не нуждаюсь.
— Я не страдаю от ПТСР, Кейси.
— Я не говорила, что ты от него страдаешь.
— Что ж…тогда…с чего ты все это взяла?
Свои доводы сестра не приводит. Вместо этого она пытается вызвать во мне чувство вины.
— Ты должна мне, Ливи, — произносит Кейси ровным голосом. — Когда ты три года назад попросила меня лечь на стационарное лечение, я согласилась. Ради тебя. Я не хотела, но…
— Ты нуждалась в нем! Ты была разбита!
Это еще мягко сказано. Та авария с нетрезвым водителем, в которой семь лет назад погибли наши родители, отправила Кейси на самое дно к наркотикам, беспорядочному сексу и насилию. Потом же, три года назад, даже это дно ушло у нее из-под ног. Я была уверена, что ее потеряю.
Но доктор Штейнер вернул мне сестру.
— Я в нем нуждалась, — признает она, поджав губы. — И я не прошу, чтобы ты легла на стационарное лечение. Я прошу тебя поднимать трубку, когда звонит Штейнер. Всё. Ради меня, Ливи.
Эта просьба совершенно абсурдна и откровенно ненормальна, но все же по тому, как Кейси сжимает кулаки и кусает нижнюю губу, я вижу, что она серьезна. Она искренне за меня беспокоится. Я прикусываю язык и поворачиваюсь лицом к солнцу, наблюдая, как последние его лучи пляшут на поверхности воды. И обдумываю ее просьбу.
Что вообще доктор Штейнер может мне сказать? Я — отличница, поступающая в Принстон[2] , а после него — в медицинскую школу. Я люблю детей, животных и пожилых людей. У меня никогда не возникало желания оторвать насекомым крылышки или поджарить их с помощью увеличительного стекла. Конечно, я плохо справляюсь с вниманием к моей персоне. И обычно я чрезмерно потею, находясь рядом с привлекательными парнями. И, скорее всего, у меня случится сердечный приступ на первом же моем свидании. Если только я не растекусь потной лужицей прежде, чем кто-либо меня на него пригласит.
Все это в сочетании едва ли означает, что я нахожусь в двух шагах от становления следующим серийным маньяком-психопатом. И все равно я уважаю доктора Штейнера и испытываю к нему симпатию, несмотря на все его странности. Беседа с ним не будет неприятной. Она будет быстрой…
— Думаю, один телефонный разговор мне не повредит, — бормочу я, а затем добавляю: — А потом нам надо будет поговорить о степени психолога, которую ты получаешь. Если ты вокруг меня видишь предупреждающие сигналы, то я начинаю сильно сомневаться в продолжительности и успешности твоей карьеры.
Плечи Кейси опускаются от облегчения, и она откидывается на лежаке. Ее губы трогает удовлетворенная улыбка.
И я понимаю, что приняла правильное решение.
* * *
Сентябрь.
Иногда происходит так, что ты принимаешь решение, и осознаешь, что начинаешь сомневаться в его правильности. Сильно сомневаться. Ты не сожалеешь о нем. Ты знаешь, что, скорее всего, принял правильное решение, что, скорее всего, так тебе будет лучше. Но ты все равно проводишь много времени раздумывая, о чем ты, блин, думал, его принимая.
