Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.
День выдался по-настоящему весенний. Ласково пригревало солнце. Калентьев направился в центр. И все же, подстраховываясь, решил пройтись по улице Графа Игнатьева, мимо дома № 31, где жила Андрианова. Мощенная каменными торцами улица казалась узкой из-за тесно прижатых друг к другу домов. И тротуары были узкими. А в первых этажах — лавчонки, магазины, портновские и сапожные мастерские. И только впереди каменная щель расширялась, распахивалась: слева возникал как бы бульвар или сквер, а там, среди берез и плакучих ив, — прекрасный храм «Святых седьмочисленцев», сооруженный из турецкой «Черной мечети» Сулеймана I — в память славянских просветителей. Контуры мечети угадывались. Купол сидел на старых стенах, пристроены были лишь притвор, колокольня и алтарь. Все здесь поражало красотой и целесообразностью. Перейдя тихую, застроенную небольшими особняками улицу Царя Шишмана, Калентьев по вновь сузившейся улице Графа Игнатьева подошел к угловому дому № 31 — старому, запущенному и высокому, с выпирающими округлыми трехколонными фонарями. Над третьим этажом, в мансарде и жила Андрианова. В ее комнатенку можно было попасть по внутренней деревянной лестнице, переходящей в узкую винтовую, и через дверь прямо с крыши, имеющей кованый затейливый бордюр по краю. (При выборе жилья для связной это играло немаловажную роль, но теперь Глеб подумал, что соседство у Елены неподходящее: в доме № 33 обосновался «Союз возвращения на родину» и уж конечно это место притягивает сюда десятки филеров.) Он постоял на углу бойкого перекрестка, наблюдая при помощи витринного отражения, не следят ли за ним, а затем посмотрел наверх. Дверь на крышу была заперта, выстиранный передник не висел на окошке, оба цветка в горшках стояли рядом. Все это означало, что связной нет дома и опасности тоже нет. Калентьев отправился в амбулаторию.
Здесь было многолюдно. Принимали три врача, и возле двери каждого собралась изрядная очередь. «Не хватает встретить знакомого, — думал Калентьев, пробираясь узким коридором. — Привяжется, замучает рассказами о трагическом положении, а напоследок попросит денег на недельку-другую». Он решил ждать. Решение оказалось правильным, ибо минут через пять дверь раскрылась: выпуская больного, Леночка Андрианова, сразу заметив Калентьева, удивилась, испугалась, конечно, и, чтобы скрыть эти чувства, кивнув ему, скрылась в кабинете и, появившись тут же, уже без халата, прижалась к нему стремительно, поцеловала в щеку, шепнув «идите», и, не выпуская его руки, быстро повела по коридору. Еще несколько шагов — и они оказались в маленьком дворе, заставленном пустыми ящиками.
— Что случилось? — и голос выдал ее волнение.
— Если я здесь, ничего серьезного. Почему не вышел «Мишель»?
— Подозревает, что за ним следят. Решил отсидеться.
Калентьев, почувствовав чей-то взгляд, внезапно обернулся. В окне второго этажа мелькнул и скрылся человек. Калентьев обнял девушку и, нежно увлекая ее в коридор, спросил:
— Здесь «Мишель» бывал?
— Нет.
— Сколько раз встречались?
— Два.
— Когда и где новая встреча?
— Сегодня: собор Александра Невского, семь вечера. Возле стенописи «Христос благословляет детей».
— Сегодня не пойдете. Запасная квартира есть? — Девушка кивнула, и Калентьев зашептал, выговаривая слова четко, тоном приказа: — Под любым предлогом немедля уходите, домой не возвращайтесь.
— Но там рация. И новый портативный фотоаппарат для вас — «Экспо», американский.
— Туда для изъятия пойдет другой. Ты уходишь отсюда и ждешь меня, не высовываясь. Когда связь с Центром?
— Завтра, двадцать три сорок семь. Дублирование в два сорок семь. Послезавтра должен приехать Венделовский, на день.
— Где встречаетесь?
— Вокзальный район, больница «Климентина», газетный киоск.
— Вы не пойдете и туда. Ваша задача — оставить квартиру на Игнатьева и обеспечить мне «нитку» с Центром.
— Ясно, — кивнула Елена Владиславовна. — Я уйду через час.
— Постарайтесь быстрее. И сохраняйте выдержку. Увидимся.
Оказавшись на улице, Калентьев задумался. Информация, полученная от Андриановой, ему не нравилась, настораживала. Что-то происходило и тут. «Хвост», не отпускающий «Мишеля», и эта тень, мелькнувшая в окне. Если уже следят и за Андриановой, значит, и он «засветился» только что. Надо дождаться, пока Елена сумеет покинуть свою амбулаторию, и посмотреть, не сопровождают ли ее филеры. И подумать, откуда они взялись, кто послал их?
Калентьев заметил небольшой ресторанчик — само небо поставило его на пути! — выход из амбулатории отсюда прекрасно виден, — и решил подождать, а заодно и перекусить: с утра маковой росинки у него во рту не было. В момент, когда он покончил со шницелем и взялся за десерт, в дверях амбулатории показалась Елена. Бросив взгляд по сторонам, она перешла улицу и заспешила в сторону русского посольства: «Хорошо идет — чуть боком, — оценил машинально Калентьев. — Видит, что у нее за спиной».
Расплатившись с официантом («Обычные чаевые, не большие и не маленькие, чтоб не запомнил»), он вышел на ресторанное крыльцо. Удовлетворенно и лениво ковыряя зубочисткой во рту, Калентьев зорко следил за уходящей Еленой. Вроде бы «хвоста» не было. Подождав, он пошел следом с видом фланирующего бездельника, временами переходя Московскую улицу и останавливаясь, чтобы убедиться в том, что и за ним нет слежки. Все было чисто, хотя он и не мог еще дать себе ответа на вопрос, откуда дует враждебный ветер. Союзники исключены, «Мишель» без инцидентов перебрался из Германии. «Внутренняя линия» тоже исключалась: «Доктор» сумел бы предупредить. Оставался Климович. Вероятнее всего — Климович. Нужна быстрая перепроверка. Перепроверка и нейтрализация через «Доктора» и Перлофа. На это потребуется время, а его, по существу, нет, ибо есть работа, которую и на день не отложишь, — встреча с «Мишелем» для получения денег и приказа Центра, переданного через него. Нужна связь, чтобы сообщить очередную информацию.
Елена, а за ней и Калентьев, выйдя на улицу Руска, миновали миниатюрную русскую церковь «Русский святониколаевский храм». Она была как желтый игрушечный теремок с блестящими золотыми луковками куполов. Делая вид, что завязывает шнурок на ботинке, Калентьев огляделся по сторонам. Улица Руска выглядела пустой. Кроме них — никого. А Елена, свернув налево, уже поднималась к Московской, и вскоре ее каблуки застучали по желтоватой торцовой плитке мостовой. Андрианова быстро шла в сторону собора Александра Невского, огромной глыбой задавившего город. Филеров не было. Тут Елена Владиславовна внезапно вскочила в пролетку, которая быстро стала удаляться и свернула в ближайшую боковую улицу. Исчезновение Андриановой ничего не изменило на улице. Никто не кинулся следом, не взял извозчика, хотя их стояло несколько, никто и внимания не обратил на ее исчезновение. «Оторвалась, умница!» — Калентьев решил дойти до собора и заранее осмотреть место вечерней встречи, чтобы быть готовым ко всему и знать пути для отступления — если его ждала засада. Он и такой возможности не исключал...
Но еще по пути Калентьев решил специально зайти в русское посольство, чтобы потолкаться на виду у всех, а заодно исполнить пустяковое поручение, данное ему в Тырново, в штабе.
Глядя на русское посольство, занимавшее территорию между Московской (парадный въезд с трехцветным российским флагом) и улицей Руска, трудно было представить себе, что на одной шестой земного шара уже пятый год существует государство рабочих и крестьян. Русское посольство в Софии по-прежнему представляло Российскую империю. Здесь сидел посол Петряев, и все, казалось, было призвано подчеркивать незыблемость старых порядков: чистота и особая тишина, холодный блеск окон высокого первого этажа, забранных фигурными решетками, жандармского вида швейцар (или охранник — кто разберет?), то и дело появляющийся возле двери.
За полчаса справившись с делами, Калентьев поднялся на второй этаж и просил секретаря доложить Петряеву: из Тырново прибыл капитан Калентьев — офицер для поручений генерала Кутепова, интересуется, не будет ли почты или каких-либо устных приказаний. Изобразив на хмуром лице почтительность, секретарь ответил, что господин посол строго-настрого запретил беспокоить его и закрылся с белградским гостем. «Кто же пожаловал к нам, уж не сам ли главнокомандующий?» — спросил Калентьев. «Не велено-с сообщать», — строго ответил вымуштрованный чиновник. «Не велено — не надо, без поручений мне легче будет возвращаться. Не хотите ли сигару? Пожалуйста!» — «Превосходна! Какой аромат! И крепость — прелесть! Откуда, господин капитан?» — «Константинопольские запасы. Возьмите парочку, не стесняйтесь, прошу!» — «О, не знаю, как и благодарить вас». Калентьев сделал протестующий жест, беспечно улыбнулся, но тут же, посерьезнев, сказал озабоченно: «Думаете, начальство поверит, что я ходил к послу? Подумает, не вылезал из ресторанов. С Кутеповым, знаете ли, шутки плохи». — «Да-с, командир корпуса у вас особый человек». — «Хоть бы узнать, с кем занят господин Петряев, — для правдоподобия, знаете ли». — «Кутепову можете сказать: с генералом Климовичем». Так вот откуда дул ветер! Климович! Сбывались худшие предположения. «Мастер сыска» не без важного дела оказался в Софии Надо быть готовым. Готовым к худшему. Капитан вышел из здания посольства и направился к собору Александра Невского.
