Случилось нечто невиданное (ЛП) - Даскалова Мария
Напевным голосом старушка обратилась к Стройникову:
— В сердце твоем гнездится страх. Из-за него лопнул твой уголек. Страх тебя поставит под полумесяц. А он, — показала она взглядом на Александра Ивановича, — не придет к тебе. Его сила и храбрость изумит свет. Случится что-то невиданное и неслыханное. Что это будет? Не знаю. Так говорит олово, а олово не лжет.
— Ложь все это, лжет твое гадание, если оно говорит, что я пуглив, — с возмущением сказал Стройников и бросил талисман в подол гадалки.
— Семен Михайлович, но это же шутка, просто забава, поймите, дорогой друг, — попыталась смягчить его обиду Клавдия Ивановна.
— Разумеется, я не обращаю на это внимания, — ответил тот, сдерживая подступивший гнев. — Послушаем и другие предсказания.
Гадалка предсказала Клавдии Ивановне и Карлу Христофоровичу перемену в жизни. Они пустят корни далеко отсюда, в чужой земле… Адмиралу предстоял дальний путь, но не по морю, а по суше, путь, сопровождаемый бурями и черными тучами… Для Софьи Петровны предсказание вышло путанным и бессмысленным. Ее уголек вызвал настоящую бурю в серебряном сосуде, а олово разбрызгалось каплями.
Клавдия Ивановна искренне пожалела о своей злополучной идее. Романтика гадания превратилась в угрозу. Настроения упали, и хозяйке пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть их к праздничному уровню. Полночь гости встретили с бокалами, полными шампанским…
— Клава, прошу тебя открыть окно и впустить новый год! — воскликнул Карл Христофорович.
Звенел хрусталь… Звучали сердечные пожелания… Крепкие рукопожатия, объятия, поцелуи…
Ночь гремела орудийными залпами корабельной артиллерии. Салюты возвещали наступление нового 1829 года.
<a name="TOC_id20259529"></a>
<a name="TOC_id20259531"></a>Эпилог
Что принесет новый год? Победу или поражение? Счастлив ли он будет или несчастлив для тех, кто ожидает его с надеждой? Успехи, удовлетворение, награды или разочарование, скорбь и смерть принесет он людям?
Этого никто не знал. Не знали этого и друзья Карла Христофоровича, собравшиеся в его доме этой новогодней ночью.
Они не знали, что для них новый 1829 год будет судьбоносным, что он потрясет их до глубины души, что полностью все изменит. Кто-то из них вкусит и радость, и муку; кто-то пострадает от своего поражения и позора; другие получат удовлетворение от своих дел. Среди этих людей находился и человек, который своим подвигом послужит примером для будущих поколений. Но были и такие, кого не минет жестокая смерть. Но в этот полночный час все они были счастливы. Они горячо верили в жизнь, в ее созидательную силу, которая всегда восторжествует над разрухой и смертью.
* * *
В эту ночь на балу у графа Воронцова опьяненный счастьем Феликс Петрович носился в вихре вальса со своей очаровательной Сиреной.
Андрей Муравьев, одинокий, в подавленном настроении, случайно попал в общество высокопоставленных политических личностей — министра финансов и военного министра, с тревогой и возмущением вслушиваясь в их разговоры. Они говорили о болгарском народе, о возможности получения выгоды от его бедственного положения, заполучив работящие руки болгарских строителей, земледельцев, моряков.
* * *
В эту морозную ночь капитан Георгий Буюкли обходил посты вокруг Калераша. Мела метелица, издалека доносился волчий вой, но добровольцы не покидали своих постов. Засыпанные снегом мужчины мерзли, и если бы их не грела надежда на то, что новый год принесет победу России и свободу Болгарии, то они были бы не в силах держать оружие в окоченевших руках. Надежда их грела, давала им силы.
Засмотревшись в бескрайнюю ширь белой пустыни Валашской равнины, капитан Георгий пытался прозреть будущее. Своим горящим сердцем он предчувствовал близкие события. Он знал, что они решат его судьбу, судьбу тех мужественных людей, которые следовали за ним, судьбу всего народа.
В эти таинственные ночные часы он еще не знал, что в недалеком будущем предстанет перед русским военным судом из-за своего бунтарства, но даже если бы и знал, он не свернул бы со своего пути. Он чувствовал, что приближается нечто неизвестное, тревожное, которое необходимо встретить всей мощью своего несгибаемого духа.
* * *
Александр Некович встречал новый год на кровати в Калераше под присмотром Петра Вражила. Александр в холодной комнатке метался в лихорадочном жару. Он изнемог и упал духом (работа над проектом независимого болгарского государства шла медленно и трудно). Ему виделись кошмары: в бескрайней заснеженной пустоши двигалась длинная колонна переселенцев, походивших на тени, на призраков…
Положение Нековича ухудшилось после того, как руководство работой над проектом принял генерал Абакумов. Официально генерал Тучков не был отстранен, но главенствующее положение занял Абакумов. Некович узнал, что русское правительство одобрило предложение графа Воронцова о наборе переселенцев среди болгар. Вера в русского царя, которую утвердили в нем его дядя Атанас Некович и старый Софроний Врачанский, сильно поколебалась. Александр постиг коварство и лицемерие его величества и был этим потрясен. Он отчаялся и тяжело заболел.
— О Болгарии он совсем не думает… Нисколько… — шептал он потрескавшимися губами. — Кто тебя пожалеет, бедный мой народ… Кто?
* * *
Существовали в те дни те, кто жалел болгарский народ. У болгар были друзья, но имели ли они достаточно силы для действенной помощи?
