Чары Аширов - Старый вождь
При заходе солнца всадники находились уже на дороге, ведущей к крепости.
* * *
Ехали при лунном свете и по прежней дороге. Вот уже, кажется, то место, где они останавливались в прошлый раз. Вокруг те же заросли и высокие макушки деревьев. Мамед стал объяснять Хаджимураду, как следует действовать:
— Я опять, как вчера, вскарабкаюсь на скалу, послежу незаметно за стражей, чтобы разобраться, в какое время удобно будет и тебе туда взобраться. Потом мы в подходящий момент набросимся на сторожей и расчистим себе путь в крепость. Но всё надо хорошенько расследовать, во всём разобраться. Поэтому ты меня пока подожди здесь. Я постараюсь побыстрее вернуться.
Хаджимурада удивило то, что Мамед говорил очень уж громко, и, словно кого-то ожидая, озирался по сторонам…
— Да говори же потише, я не глухой, иначе нас услышат сторожа…
— Ничего, не бойся, джигит, аллах нам поможет! — всё так же громко ответил Мамед.
Хаджимурада начинало беспокоить я злить такое странное поведение спутника:
— Перестань, Мамед, кричать, ведь испортишь всё дело! Может, ты от страха всё это делаешь, так страх надо побеждать не криком, а мужественными делами».
Но Мамед не дослушал его:
— Ладно, я пошёл, жди меня здесь, — и горбоносый скрылся за деревьями.
Хаджимурад, ласково похлопывая коня по холке, думал: «Конечно же, до слёз жалко с тобой разлучаться, но условие есть условие. Зато, если нам будет сопутствовать удача, дорогая Джерен станет не пленницей, а моей любимой женой…»
Вскоре Хаджимурад заметил, что Мамед ведёт о собой какую-то женщину. При ярком лунном свете не трудно было разглядеть на ней паранджу:
— Мамед, кого ты тащишь и куда? — оторопел Хаджимурад. И тут же почувствовал, как сзади ему скрутили руки. Хаджимурад напряг все силы и только успел освободиться от двух верзил, как им на помощь подоспели ещё трое или четверо.
— Мамед, помоги! Меня схватили! — хрипло выкрикнул он.
Но из чащи вынырнуло ещё несколько человек и один из них зажал ему рот, а затем и руки связали, ноги заковали в железные цепи.
Хаджимурад понял, что Мамед оставил его в беде, а сам удрал. Юноша, как мог, отбивался от врагов. Ко силы были неравные, со всех сторон его стегали плётками. «Подлый горбоносый, видел же, что на меня набросились, но не пришёл на помощь!.. Если бы он с обнажённой саблей кинулся в их гущу, мы бы вдвоём совладали с этими сербазами. Но ведь они так ловко подкрались, что не дали возможности не только обнажить саблю, но и схватиться за нож… Интересно, что это за женщину тащил Мамед?.. Она, кажется, на мой крик пыталась обернуться, видимо, хотела помочь, а этот подлый трус и не подумал спасти меня. Кто же это могла быть?» И в мыслях Хаджимурада промелькнуло смутное предположение: не Джерен ли…
Мамед тем временем с хорошей добычей возвращался к беку. Слуга не мог ослушаться хозяина. Он лишь порою укоризненно качал головой: «Такого парня отдать врагам! Ты уж прости меня аллах! Я это сделал по приказанию бека… У этого безбожника нет никакой совести. Он храбрейшего из парией продал в рабства, а его любимую невесту собирается сделать своей женой, причём, третьей. У него уже полно седин в бороде, может, он скоро и перед аллахом предстанет. Там ему, возможно, воздадут за жестокость к людям».
— Ага, где мой отец и сестра? — оборвала раздумья Мамеда Джерен.
— Отца своего ты скоро увидишь, — услышала она в ответ.
— Куда мы едем? — вновь поинтересовалась сна.
— В крепость бека, — неохотно сказал Мамед.
— В село? — пыталась уточнить девушка.
— Да… — неопределённо ответил он.
— А что это был за человек, которого там, недалеко от крепости, схватила стража?
— Я его не знаю.
— Когда он, крикнул, мне показалось, что это голос Хаджимурада.
— Нет, нет! — с беспокойной торопливостью ответил Мамед.
После этого разговора долго ехали молча. В голову Мамеда забредали различные мысли. Одна из них показалась путнику очень уж заманчивой. «…А что? Оружие у меня в порядке. Деньги за Хаджимурада — в кармане. Есть два быстроногих коня и прекрасная девушка. Удеру от бека в какие-нибудь дальние места!..»
Мамед не успел в своих мыслях дорисовать эту сказочную картину, как впереди заметил всадников.
— Джерен, закрой лицо платком, чтобы никто тебя не мог узнать. Я тебя избавил от одной беды, не хочу, чтобы другая нагрянула.
Слуга бека от нежданной встречи даже приостановил коней. Из полутьмы послышался повелительный голос хозяина:
— Смелее, смелее подъезжай.
Мамед оторопел:
— Бек-ага, я выполнил ваше поручение, всё сделал так, как вы велели, — слуга передал Довлетяру поводья серого скакуна и мешочек с деньгами…
— Дурдули! — подозвал бек одного из всадников с продолговатым лицом, — скачи как можно быстрее и Салиху-ишану, немедленно разбуди его в привези в крепость. А потом сразу же начинай резать овец и готовиться к свадебному пиру.
И главный нукер Довлетяра поскакал вперёд во весь опор. Сам же бек, держа за поводок серую лошадь с желанной для него «поклажей», поехал не торопясь к своей крепости.
Стало светать. Девушка разглядела, что едет на сером коне Хаджимурада. Это её немного успокоило, «Наверно, сам Хаджимурад ожидает её в крепости», Джерен даже повеселела, из-за паранджи осторожно поглядывала по сторонам и на дорогу. Подумала, что хорошо одетый человек, отдающий распоряжения, кажется, и есть сам бек Довлетяр. И вдруг тревожный холодок закрался в грудь: «Почему среди встречающих нет отца?»
Бек вместе со своими людьми вернулся в крепость уже засветло. Спрыгнув с седла, он помог Джерен и повёл её в свою белую кибитку.
Меред и Дженнет, находившиеся в крепости, пытались из тусклого окна рассмотреть кто приехал. Дженнет разглядела, что Довлетяр вёл за собой в кибитку какую-то женщину.
— Папа, мне, кажется, они Джерен увели с собою, — испуганно прошептала она.
— Ба, да среди них нет Хаджимурада!.. — встревожился чабан, не обратив внимания на слова дочери.
И тут же выскочил из комнатушки и бросился к Мамеду. А тот, увидев чабана, заорал во всё горло:
— Ой, несчастье нас постигло! Напали курды и схватили Хаджимурада-джана!
— Где моя дочь, где Хаджимурад? Как это тебе одному удалось вырваться из рук разбойников?.. — перебил его Меред.
— Постой, — успокоил его Мамед, — я тебе расскажу всё по порядку. Мы с ним доехали до крепости, вблизи скалы привязали лошадей. Стали с Хаджимурадом обсуждать план действия. Потом я вскарабкался на скалу, где располагалась крепость. Стараясь не задеть ни камешка, тихо добрался до крепости. Калитку её охраняли двое сторожей. А поблизости расхаживали а кинжалами ещё двое. Я подумал, что охрана усилена из-за того, что завтра они собираются ехать на рынок. Значит, выкрасть девушку никак не удастся. Нас двое, а их четверо… Силы явно неравные. Что делать? Как быть? У меня было сорок туменов своих денег, да двадцать пять я на всякий случай взял у бека-ага. И тут я решаю, что нет другого выхода, как выкупить девушку. Отправляюсь в покои Абдуллы-серкерде, говорю!
— Бек-ага, у меня есть сорок туменов, отдайте мне за них девушку Джерен. Но Абдулла даже разозлился:
— Хватит, — говорит, — и того, что я одну девушку отдал Довлетяру так дёшево. Эту девушку я не повезу на рынок, а для себя оставлю. Я отдал ему все деньги, которые были при мне — шестьдесять пять туменов — и с трудом уговорил Абдуллу вернуть её домой за эту плату.
Мы с Джерен спустились со скалы и, когда подходили к лошадям, услышали невдалеке хриплый крик. Я усадил Джерен на лошадь, а сам с обнажённой саблей бросился туда, где раздавался приглушённый голос Хаджимурада:
— Мамед! Помоги! Они окружили меня!
Я из темноты разглядел, как двенадцать разбойников окружили Хаджимурада и заковали его в кандалы. Они, видно, почувствовали моё приближение и, оставив его, кинулись мне навстречу с кинжалами я пиками. Я один, понятно, не мог устоять перед двенадцатью хорошо вооружёнными джигитами. Пришлось мне вернуться, сесть на коня и поскорее удрать от злодеев вместе с Джерен.
Меред был человеком доверчивым в принял за правду весь рассказ горбоносого. Старик лишь качал головой и тяжело вздыхал, вспоминая отважного юношу. У чабана не повернулся даже язык спросить: «Не убили ли они Хаджимурада?»
Горбоносый словно угадал его мысли и стал успокаивать старика:
— Думаю, что сербазы не посмеют уничтожить такого храбреца. Наоборот, они будут на все лады расхваливать его как победителя Хабипа-батыра, чтобы затем подороже продать парня на невольничьем рынке.
В это время из белой кибитки со своими нукерами и Салихом-ишаном вышел бек. Он остановился возле слуги и сердито спросил:
— Где твоя смелость? Как ты мог оставить своего товарища в стане врага и проявить заботу только о своей шкуре, собачий сын!
