Генри Хаггард - Она и Аллан
Яповиновался, женщины поклонились и вышли. Тогда Айша подняла вуаль и опустилась на колени возле кровати Инес так, чтобы я не видел ее лица, хотя должен признаться, что мне хотелось взглянуть на него. Однако я мог видеть, что она приблизила свои губы к губам Инес, и по ее движениям мне показалось, что она поделилась с ней дыханием. Еще она раскинула руки и положила одну из них на сердце Инес, минуту или около того размахивала ими в разные стороны над глазами, время от времени останавливаясь, чтобы коснуться кончиками пальцев ее лба.
Внезапно Инес зашевелилась и села. Айша взяла сосуд с молоком, который стоял на полу, и поднесла его к губам девушки.
Инес выпила все, до последней капли и снова упала на кровать. Еще некоторое время Айша продолжала водить руками, затем опустила вуаль и встала.
— Посмотри, я произнесла над ней заклинание, — сказала она, подзывая меня.
Я подошел и увидел, что глаза Инес закрыты, казалось, что она погрузилась в глубокий естественный сон.
— Она будет так лежать всю ночь и следующий день, — сказала Айша, — и когда проснется, то поверит в то, что она просто счастливый ребенок. Лишь когда она снова увидит свой дом, тогда вспомнит, где прошла ее жизнь, а затем вся эта история забудется. Вы можете сказать ей, что ее отец погиб, когда вы вместе ходили охотиться на речных чудовищ. Но я думаю, что она не будет много спрашивать, узнав, что он погиб, поскольку я дала ее душе такую команду.
«Гипноз, — подумал я, — я верю Небесам, что это поможет».
Казалось, Айша поняла, что творится в моей голове, потому что кивнула и сказала:
— Не бойся, Аллан, ведь черный владелец топора и желтая обезьяна называют меня ведьмой, а они, как ты знаешь, разбираются в медицине и других вещах и владеют ключом к тайнам природы.
— Например, — предположил я, — как перенести себя в пространстве и времени на поле битвы в нужный момент, и уйти оттуда тоже в нужный момент.
— Да, Аллан, заметив, что амахаггеры собираются бежать, я поняла, что нужна там, чтобы дать им силу и внушить страх армии Резу. И я пришла.
— Но как ты пришла, Айша?
Она рассмеялась в ответ.
— Может быть, я вовсе не приходила. Может, ты только думал, что я пришла. Я была там, все остальное не имеет значения.
Поскольку меня трудно было так быстро убедить, она продолжала:
— О! Глупый человек, не старайся понять то, что выше твоего понимания. Просто слушай. В своем неверии ты убежден, что душа живет в теле, не так ли?
Я кивнул, потому что всегда так думал.
— Иначе говоря, тело живет в душе.
— Как жемчужина в раковине, — предположил я.
— Да, но жемчужина, которая кажется тебе прекрасной, для раковины она — болезнь и яд, так же и тело для души — одни проблемы и порча. Белая и святая душа ищет пути, чтобы дать мерзкому телу свои собственные чистоту и цвет, хотя это ей редко удается. Аллан, плоть и дух — это злейшие враги друг для друга, которые соединены вместе велением высшего разума, что они могут забыть свою ненависть и наслаждаться друг другом или разлучиться, дух должен отправиться в свое место, а плоть — в свой разрушительный мир.
— Странная теория, — сказал я.
— Да, Аллан, она новая для тебя. Но это правда. Душа человека, будучи на свободе и не связана с телом, касается души Вселенной, которую люди называют Богом, многие знают его под другими именами. У него есть, возможно, власть, и пока она в теле, если это мудрое тело, душа может извлечь из этого знание. И теперь ты понимаешь, почему я настолько добра в роли доктора и как я появилась на этой битве, как ты сказал, в нужное время, и покинула ее, когда моя работа была сделана.
— О да, — ответил я, — я понял, ты так ясно все объяснила.
Она засмеялась, оценив мое признание, посмотрела на спящую Инес и сказала:
— Хрупкое тело этой девушки размещено в огромной душе, темного оттенка, потому что души имеют свои цвета и несут тот, который внутри них. Она никогда не будет счастливой женщиной.
— Черные люди называли ее Леди Печальные Глаза, — сказал я.
— Правда? Да, я называю ее Печальное Сердце, хотя для многих это может показаться шуткой. Кроме того, она забудет плохое и то, какой узкой была грань между ее жизнью и оружием Резу.
— Как раз на длину топора Инкозикаас, — ответил я. — Но скажи мне, Айша, почему случилось так, что топор помог, а мои пули пролетели мимо?
— Потому что у него была хорошая кольчуга, Аллан, — ответила она равнодушно, — а на спине ничего не было.
— Тогда почему же ты поведала мне совершенно иную историю о том, что этот свирепый гигант выпил Кубок жизни? — спросил я с раздражением.
— Язабыла, Аллан. Потому что я такая же любопытная, как ты, чтобы слушать истории даже более странные, чем моя собственная. К тому же ты веришь только в то, что я делаю. А в то, что говорю, нет.
— Вовсе нет! — воскликнул я разгневанно.
Она снова засмеялась и ответила:
— Что можно мне еще сказать, чего я не знаю? В будущем, возможно, наши представления изменятся, поскольку иногда алхимия ума превращает сказки молодости в факты нашего возраста. Мы начинаем верить во все, как твой маленький желтый друг верит в знахаря по имени Зикали, а амахаггеры чтят талисман на твоей шее, я, которая самая сумасшедшая из всех вас, верю в любовь и мудрость, а черный воин Умслопогаас обожает силу своего великого топора больше, чем свое мужество. Все мы безумны, каждый из нас, хотя я, может быть, безумнее всех. Теперь проведи меня к воину Умслопогаасу, которому я выражу огромную благодарность, как поблагодарила тебя, Аллан, и маленького желтого человечка, хотя он злит меня своим острым языком, не зная, что если бы я рассердилась, я могла бы оборвать его жизнь.
— Тогда почему ты не выбрала Резу, чтобы убить его вместе с его армией, Айша?
— Мне кажется, что я сделала это благодаря топору Умслопогааса и с помощью твоего командования, Аллан. Зачем тратить напрасно свои силы, когда есть твоя сила?
— Потому что у тебя не было власти над Резу или ты просто так сказала мне об этом?
— Разве я не говорила, что мои слова всего лишь снежинки, которые тают и не оставляют следов, скрывая мои мысли, как моя вуаль скрывает мое лицо. Как моя красота под вуалью, так и правда может прятаться в словах, хотя это не та правда, о которой ты думаешь. Итак, ты получил ответы, хотя я удивляюсь, почему Резу думал, что я не имею власти над ним, когда вон на той горе он видел меня летящей над его товарищами, как дух ночи. Да, возможно, когда-нибудь я узнаю свою правду, как и многие другие вещи.
Я ничего не ответил, потому что не было никакого проку спорить с женщиной, которая только что объяснила, что все, что она мне поведала, было выдумкой. И хотя я хотел спросить ее, почему амахаггеры так верят в талисман, который Ханс называет Великим, как только я понял, что все ее объяснения были ложными, я придержал свой язык.
Когда мы выходили из дома, она по какому-то невероятному совпадению вернулась к этой теме.
— Я хочу сказать тебе, Аллан, — обратилась она ко мне, — почему амахаггеры не приняли тебя в качестве вождя до тех пор, пока не увидели, что ты носишь на своей груди. Их легенда, кажется, выдумана жрецами, и такой мудрый человек, как ты, не мог в нее поверить, как другие, которых ты слышал в Коре. В ней есть доля истины, поскольку много столетий назад старый мудрец, чье изображение вырезано из дерева, пришел к той, чье место я потом заняла, как правитель этого племени, она была очень похожа на меня, я верю, что это была моя мать, поскольку о ее мудрости ходили легенды.
В то время обсуждался вопрос о войне между почитателями Лулалы и отцом Резу. Однако Зикали сказал людям Лулалы, что они не должны воевать с людьми Резу до того дня, пока в Кор не придет белый мужчина и не принесет с собой пучок сплетенных слоновьих волос, на котором будет изображение карлика, похожего на Зикали. Именно тогда они должны будут сражаться и победить Резу. Эта история распространилась среди нашего народа, и ты, который считал первую историю магической, должен понять ее простоту. Разве это не так, о мудрый Аллан?
— О, да! — ответил я. — Но я не могу понять, каким образом Зикали оказался здесь сто лет назад, потому что люди не живут так долго, хотя он говорит, что жил в далеком прошлом.
