Генри Хаггард - Она и Аллан
— В любом случае мы не можем вернуть его, баас, — сказал Ханс, который, я думаю, опасался, что я мог бы отправить его вслед за Робертсоном. — Я могу идти по следам, но не в такую непроглядную ночь, как эта, когда можно поломать черноту на куски и построить из нее стены.
Я ответил без особого оптимизма:
— Робертсон ушел, и мы ничего не можем сейчас поделать.
Но про себя я подумал, что, вероятно, он не ушел далеко и его можно найти, когда взойдет луна, или, во всяком случае, на следующее утро.
Мысли мои сосредоточились вокруг судьбы этого человека, который, как я уже отметил, чем дальше, тем больше терял рассудок. Шок от страшного убийства его детей-метисов и похищения Инес злобными дикарями лишь способствовал его внезапному переходу к полной трезвости после многих лет беспробудного пьянства.
Когда я убедил его отказаться от алкоголя, то очень этим гордился, думая, что поступил умно, но сейчас я уже не был в этом так уверен. Возможно, было бы лучше, если бы он продолжал пить понемногу, по крайней мере некоторое время, но беда в том, что в таких случаях, как правило, человек проявляет слабость либо агрессивность. Мне следовало наблюдать за ним и довести его лечение от увлечения спиртным до конца, в противном случае это могло повлечь за собой печальные последствия, что я и наблюдал в тот момент.
Бог и дьявол поселились в его душе, повергая его в адские муки, и не было человека рядом, который мог бы помочь ему.
Короче, бедный капитан серьезно заболел и отправился на поиски дочери, но, как верно заметил Ханс, найти его в этой темноте было невозможно. Действительно, даже если бы было светлее, я не думаю, что было бы безопасно оказаться в компании этих ночных воинов-амахаггеров, которым я не очень-то доверял.
Конечно, я мог попросить Ханса взять на себя задачу помочь мне, но я не думаю, что он взялся бы за это, так как боялся амахаггеров. Поэтому не оставалось ничего, кроме как ждать и надеяться на лучшее.
Так что я пребывал в ожидании, пока наконец не взошла луна и с ней не пришла Айша, как она и обещала. Одетая в плотный темный плащ, она прибыла торжественно, сопровождаемая Биллали и свитой из женщин, окруженная охраной высоких копьеносцев. Я сидел возле дома и курил, как вдруг она вышла из тени и встала передо мной.
Я почтительно встал и поклонился, Умслопогаас, Гороко и другие зулусы, которые были со мной, отдали ей королевский салют, а Ханс съежился, как собака, которая боится, что ее ударят ногой.
Бросив быстрый взгляд на них, я снова посмотрел на нее и заметил, что ее больше всего заинтересовала моя трубка. И точно: через какое-то мгновение она не преминула осведомиться, что это такое. Я объяснил, как мог, подробно остановившись на прелестях курения.
— Значит, мужчины узнали еще одно бесполезное занятие с тех пор, как я ушла от мира, и, надо сказать, довольно смрадное, — произнесла она, принюхиваясь к дыму и размахивая рукой перед лицом.
Я бросил трубку в карман, где она, будучи зажженной, прожгла в моей накидке большую дыру.
Я запомнил это замечание, поскольку оно показало мне, насколько она искусная актриса, так как изобразила, что не знакома с данной привычкой, которая была ей хорошо известна.
— Вы чем-то обеспокоены? — продолжала она, быстро меняя тему. — Я прочла это на вашем лице. Один из вашей компании исчез. Кто это? Ах, я вижу, белый человек, которого вы называете Мститель. Куда он ушел?
— Это я у вас хотел спросить, Айша, — осмелился я ей сказать.
— Как я могу вам дать точный ответ, Аллан, если у меня с собой нет стекла, в котором вижу вещи, происходящие далеко? Впрочем, позвольте мне попробовать. — И, прижимая руки ко лбу, она какое-то мгновение молчала, а затем медленно заговорила: — Он перешел горный кряж по направлению к владениям подданных Резу. Я думаю, что он сумасшедший. Тоска по дочери и что-то другое, я не понимаю, что именно, наверное, какая-то высшая сила перевернули его мозг. Я думаю, что мы должны вернуть его к жизни хотя бы на некоторое время, но я не уверена, поскольку не могу читать будущее, а только прошлое, и также вещи, которые происходят в настоящее время, хотя они далеко.
— Отправитесь ли вы на его поиски, о Айша? — спросил я с тревогой.
— Нет, это бесполезно, потому что он уже далеко. Кроме того, он может наткнуться на форпосты Резу. Знаете ли вы, что он пошел искать?
— Более или менее, — ответил я и перевел ей письмо, которое Робертсон оставил для меня.
— Иногда душевнобольные люди оставляют после себя очень глубокие произведения, но они вовсе не ниспосланы Богом, эти письмена. В мозге, пусть больном, имеется множество тайных мест, хотя в это трудно поверить, Аллан, и нетерпение души преодолевает завесу расстояний, и он видит сквозь времена, а дураки могут подумать, что это безумие чистой воды. А теперь следуйте за мной с желтым мужчиной и воином Топора. Дайте мне посмотреть на топор.
Я перевел ее желание Умслопогаасу, тот протянул ей топор, но отказался отцепить его от запястья, к которому он был прикреплен кожаным ремешком.
— Не думает ли черный воин, что я его убью его же оружием, я, такая слабая и нежная? — спросила она, смеясь.
— Нет, Айша, но это его право не расставаться с этим Победителем Жизней, Виновником Стонов, как он его называет, и не расстается с ним ни днем ни ночью, привязан к нему крепче, чем иной человек к жене.
— Действительно, он мудр, Аллан, этот дикий командир может получить больше жен, но никогда — такой же топор. Вещь древняя, — добавила она задумчиво, изучив каждую деталь, — и кто знает, может быть, именно им ему суждено победить Резу? Теперь спросите этого воинственного вождя, может ли он найти мужество столкнуться лицом к лицу с сильнейшем из людей, к тому же еще и колдуном, про которого легенда говорит, что только топор может заставить его вкусить пыль дороги.
Я повиновался. Умслопогаас мрачно ухмыльнулся и ответил:
— Скажи белой колдунье, что нет человека, живущего на земле, с кем я побоялся бы встретиться во время битвы, хоть это и приведет меня к воротам смерти... — И он коснулся большой вмятины на лбу. — Скажи ей также, что у меня нет страха перед поражением, я совсем не думаю об этом, ибо я еще далеко от этого. Хотя Открыватель Дорог сказал мне, что я умру на войне среди чужих людей.
— Он хорошо говорит, — ответила она с оттенком восхищения в голосе. — Скажи ему, Аллан, что, если он победит Резу, он получит великую награду. Я сделаю его вождем амахаггеров.
— Скажи белой колдунье, Макумазан, — ответил Умслопогаас, когда я перевел, — что я не ищу никакой награды, кроме славы, а вместе с ней и той, которая потеряна для меня, но кем мое сердце все еще живет, если, конечно, эта колдунья в силах разрушить стену тьмы, возникшую между мной и ей.
— Странно, — отозвалась после некоторого молчания Айша, — что это мрачное существо-разрушитель может быть связан узами любви и боготворит ту, во имя которой не жалеет отдать жизнь. Хватит разговоров. За мной, раб.
Эти слова были обращены к Биллали.
— Охранники приведут вас к лагерю рабов Лулалы.
Мы прошли через молчащие руины. Айша шла, вернее, скользила в темноте, шага на два впереди Умслопогааса и меня, в то время как в нашем арьергарде следовал Ханс, который старался не отставать от нас и находиться в сфере защиты не столько великой колдуньи, в чьи чары он верил так же мало, как и я, но, скорее, топора и ружья.
Так мы продвинулись в сопровождении охраны от четверти до половины мили, пока наконец мы не поднялись на обломки могучей стены, которая когда-то охватывала город, и в лунном свете увидели под нами огромную полость, где когда-то находился огромный ров, наполненный водой.
Теперь, однако, было сухо и вся его поверхность была усеяна многочисленными круглыми кострами, вокруг которых двигались воины и женщины, занимавшиеся приготовлением пищи. На небольшом расстоянии, на дальнем краю рва, вокруг большого камня собрались люди в белых одеждах. На самом же камне была растянута какая-то шкура то ли овцы, то ли козы, а вокруг собралось большое количество зрителей.
— Жрецы Лулалы приносят жертву Луне ночь за ночью, за исключением случаев, когда она умирает — объяснила Айша, поворачиваясь ко мне, как будто в ответ на мой немой вопрос.
Что поразило меня во всей этой сцене — так это быстрая смена персонажей. Все люди вокруг костров и вне их двигались как-то быстро и с такой живостью, какую можно было бы наблюдать утром у обычных людей, казалось, что они перепутали день с ночью, — характерная особенность амахаггеров, которую в свое время и заметил Ханс. Остается только добавить, что численность их намного превышала сборище их противников.
