Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Крушение. Книга вторая.
— Разрешите предложить еще кофе, генерал? — как ни в чем не бывало спросил Шаброль. — И коньяк отменный, можете поверить.
— Кофе, пожалуй, — согласился фон Перлоф.
Шаброль свистнул особым образом, и тотчас за его спиной воздвигся тот же широкоплечий квадратный матрос в белой куртке, посмотрел выразительно. Шаброль показал ему два пальца. Матрос проворно нырнул под палубу и через миг поставил на столик поднос с коньяком, джезве, кофейными чашечками и горкой сандвичей.
— Выпьем за дело, которое объединит нас! Я — весь ннимание. Мы будем друзьями, увидите!
— Всю жизнь, м’сье Шаброль, я служил России. Простите романтическое вступление. Революция лишила меня всего. Ныне я — нищий. Согласитесь, не лучшее ощущение. Но я — трезвый человек, посему и хлопочу, пока являюсь обладателем совершенно иного.
— Чего же? — с наивностью перебил француз.
— У меня в руках реальная власть и... группа преданных людей.
— Охотно верю. Вы говорили о нашем общем деле. Хотите, чтоб я возглавил ваших людей?
— Понимаете ли вы, м’сье, о каких людях я говорю?
— Естественно, — буднично кивнул Шаброль. — Ведь вы возглавляете разведку Врангеля.
— Оказывается, вы информированы лучше, чем хотели показать, м'сье Шаброль. («Французик наверняка сотрудник разведки и показывает, что пойдет на контакт...») Это облегчает мою задачу. Я руковожу добросовестными, знающими и весьма преданными мне людьми. Для их характеристики приведу лишь один факт. Ваша встреча в кафе «Токатлиан»...
— А вы храбрый человек, генерал. — Шаброль недобро усмехнулся.
Из-за его плеча высунулся коренастый, принялся ловко и неслышно убирать посуду.
— Вам невыгодно убирать меня — завтра вы поймете, что мы нужны вам, а через полгода вы без нас и шагу не сделаете.
— А кто это вы? И кто — мы?
— Когда наши армии окончательно развалятся, превратятся в толпу эмигрантов — большевики хлынут в Европу, находя в любой стране питательную среду. Надо их знать. Чем раньше; тем лучше, поименно и в лицо.
— Логично. Но при чем тут я?
— На этом вы и я хорошо заработаем. («Повстречался бы ты мне в Крыму, мы поговорили бы по-другому!») Наши досье, м'сье Шаброль, пойдут на вес золота — и в долларах, и в фунтах, и во франках.
— Неплохо. Но зачем вам именно я? Давайте, если уж бог делает нас компаньонами, играть в открытую.
— Полностью. Хочу лишь оговорить одно условие. — Перлоф посмотрел внимательно. — Если мое предложение вас не устраивает, оно навсегда забывается. Будем считать, его и не было. Так?
— Даю слово, мой генерал!
— Я удовлетворен этим, сударь. Итак, я объясняю. Под вашей вывеской мм открываем в Константинополе — потом, вероятно, мы поменяем адрес на парижский, софийский, белградский — частное агентство. Помощь беженцам в поисках родных. Частный сыск — что-нибудь в этом роде... Кроме того, сведения о конкурентах вам всегда помогут, не так ли? И последнее — то, о чем я вам уже докладывал, ради этого, собственно, и вся затея.
— Так, — Шаброль задумался, делая вид, что восторженно потирает подбородок. Предложение врангелсвского разведчика открывало новые, необыкновенные перспективы, но и таило много неожиданностей. Возможно, являлось ловушкой. Следовало прежде всего хорошенько подумать, взвесить, уточнить. А для этого необходимо было выиграть время. — Очень заманчиво, мой генерал! Но каково наше сотрудничество? На каких условиях?
— Ваш капитал, на первых порах — это безусловно. А мои люди — десяток из самых проверенных, под моим руководством. И обоюдный обмен любой информацией.
— Идея требует детального обсуждения. Каждую мелочь мы должны взвесить. Вот, например, первое: ни меня, ни вас в этом агентстве никто не должен знать. Действовать лишь через посредников. Тайна так тайна! Но разве мне учить вас, мастера разведки? Простите ради всего святого! («Ага, клюнул на лесть, сволочь!») Я не так выразился... Вам, конечно, известно, что я представляю дом «Клерман и сыновья»? Сам я беден, как церковная крыса, генерал. Следовательно, мне придется — увы! — согласовывать свои шаги, в самом общем плане разумеется, с папашей Клермоном. Или... Как вы полагаете? Или — «L’etaf e'est moi...» «Государство — это я...» А вам не потребуются консультации?
— Мне не потребуются.
«Не пережать бы, — подумал Шаброль. — Он не хочет вовлечения ни одного человека с моей стороны. Пойдем ему навстречу».
— Опять я не так выразился, мой бог! Когда я говорю о своей фирме, генерал, я имею в виду лишь сбор торговой информации нашим будущим агентством. Только об этом я и буду вести разговор с фирмой для получения кредитов. Основная функция агентства, разумеется, и для них останется тайной. Но без фирмы наше агентство останется без копейки и не просуществует и недели.
— Согласен с вами, м’сье Шаброль. Деньги — все! Будь у меня капитал, я и к вам бы не обратился.
— О-ля-ля! — с чисто галльской беспечностью воскликнул Шаброль, а про себя заметил: «Он жаден. За хорошие деньги мы его и купим. — И вдруг его осенило: — Он же меня за агента французской спецслужбы принял. Поэтому и в сотрудники набивается. И капитал хочет приобрести, и невинность соблюсти. Требует размышлений и необходимость прикрытия: игра пойдет по крупной. Потребуется и много денег. И прежде всего — согласие Центра. Но по-моему, эта игра стоит свеч...»
Глава десятая. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. «ЖОКЕЙ-КЛУБ» И «ВЫСОКАЯ ПОЛИТИКА»
Опять Перлоф покидал пансионат в дурном настроении. Ксения просила, чтобы он поскорее увез ее из Константинополя... Он надеялся, что рекомендованный ему профессор действительно светило: придет, поставит диагноз, пропишет лекарства и вылечит. Оказалось, болтун! Фон-Перлоф стал думать о последней встрече с Шабролем. Правильно ли он вел себя в «Жокей-клубе», не сделал ложного или неперспективного хода? Что-то беспокоило Перлофа. Слишком уж откровенно шел француз на контакты. Какова его цель? Действительно хочет получить сотрудника для борьбы с международным большевизмом, сделать подарок Дезьем бюро и нажить на вербовке политический капитал? Или только играет: ему стали известны мои связи, и, пользуясь ими, он хочет получить канал для выхода на Врангеля. Какой в этом смысл сейчас? А если иметь в виду будущее, — дает ли это реальные перспективы? Даст, без сомнения... В то же время он, Перлоф, по-прежнему не знает своего партнера: наружное наблюдение не дало ничего компрометирующего — скупает ковры, «грешит» на валюте, ведет беззаботный образ жизни, щедро оплачивает свои удовольствия. Может, он «законсервирован»? С какой целью станут французы держать в Константинополе бездействующего агента? Сомнительно... «Факт сам по себе глуп, умна только система фактов», — сказал Бальзак. Но где она, система фактов, касающихся м’сье Шаброля?.. Ее нет... Может, он с моей помощью будет стараться войти в контакт с советской разведывательной службой — продаст им меня со всеми досье? И такая возможность не исключена. Надо быть крайне осторожным, ведь оба первых раунда он выиграл. Первый — на яхте, когда уезжал из Галлиполи. Второй — в «Жокей-клубе», когда согласился на организацию конторы.
...М’сье Роллан Шаброль пришел с небольшим опозданием. Изящный, поджарый, ослепительно улыбаясь, не делая даже попытки принести извинения за задержку, сказал лишь, что виновата дама: имея дела с женщинами невозможно определить хотя бы примерно, когда освободишься... И, пригласив Перлофа к своему столику, начал сразу о деле: нужна контора, уже теперь, немедля, служащая достаточным прикрытием. Он согласен — такой «крышей» будет частное розыскное бюро, русское, разумеется. Он дает деньги на организацию, он снимает помещение. От господина фон Грааса требуется лишь пять-шесть дельных работников во главе с достаточно известным в России жандармом.
— Где я возьму этого жандарма?! — возразил фон Перлоф. — Известные люди на улице не валяются.
— Именно, именно на улицах Константинополя, мой дорогой генерал, — возразил Шаброль. — Я осмеливаюсь даже подсказать вам фамилию: Кошко. Кажется, он служил в российском... как это?.. уголовном розыске.
— Невозможно! — вырвалось у Перлофа. Раскуривая сигару, он лихорадочно думал о том, что француз знает слишком многое и привлечение в их бюро человека Климовича крайне нежелательно. — Эта кандидатура весьма сомнительна, м’сье Шаброль.
— Отчего же? — француз, казалось, откровенно издевается. — Вы же в Крыму работали вместе?
— У господина Кошко после эвакуации изменились взгляды. Кроме того, он человек из другого ведомства, и... мне не хотелось бы опираться на работника, в котором я не уверен.
— О-ля-ля! — беспечно всплеснул руками француз. — Не уверены — и не надо! Это ваша компетенция. Деловые разговоры отныне мы будем вести на улице Пти-Шан.
— Почему на улице? — Француз решительно ставил Перлофа в тупик.
— Разрешите, я прочту вам объявление, которое мы дадим сегодня в газеты? — Роллан Шаброль начал читать: — «Частное розыскное бюро. Дирекция бывшего института уголовного розыска в России». Кошко или кого-то другого, вы назовете фамилию... «Розыски по всем делам уголовного характера, имущества и лиц без вести пропавших — независимо от территории. Справки о кредитоспособности, наблюдение по делам гражданских и личных отношений. Агенты всюду. Все поручения в строжайшей тайне...» Ну, и адрес. Константинополь, Пти-Шан, Пассаж, Дандрия, четыре.
