Случилось нечто невиданное (ЛП) - Даскалова Мария

     Молва вмешала его имя в это подлое дело, а он ничего не знал. Сколько ночей он мучился от ревности и муки, от ненависти к капитану, но ему и в голову не приходило убийство. Кто же тогда сотворил это?

     Ноги Эммина сами отнесли его на берег моря. Там он остановился у большого камня, отколовшегося от скалы бог знает когда и лежавшего наполовину на песке, наполовину в воде, куда он с детства любил приходить. Здесь он мог подолгу оставаться, потому что никто его не искал. Этот камень был его. Обросший мхом, ласковый и добрый, он часто заменял собой неприветливый дом, в котором рос Эммин. Камень и море. Они были его близкими и одной неразделенной любовью…

     Брат Сулейман часто укорял его в том, что он забыл настоящие мусульманские порядки. Понравилась ему чья-то жена, ну хорошо, пусть нравится, но что мешает ее заиметь? Она замужем. Что из того? Она же гяурка. Так ему говорил Сулейман несколько месяцев назад, А после того, как узнал, что Никола убит, он снова предложил Эммину свои услуги в организации кражи красивой гяурки. Говорил, что никто ничего не узнает… Почему? Какие счеты сводит его брат?

     Прохладный бриз огладил горящее чело Эммина. Море придавало ему спокойствие, но разве огонь, горящий в его груди, возможно погасить?

     «Может, и Рада думает, что я убил ее мужа?» — сверкнула мысль в голове Эммина. И вспомнилось ему, как однажды встретил ее на улице одну, спешащую куда-то. Он ее тогда подкарауливал, ожидая, когда она выйдет из дома. Он преградил ей путь, говорил, что не может без нее, что думает только о ней, что дни его наполнены мраком без света ее очей. Он вспомнил, как умоляюще смотрела она на него. Говорила ему, что он хороший, что имя его незапятнанно, что никто не путает его ни с братом, ни, тем более, с отцом. Она напомнила ему, как они играли в детстве, когда ее мать носила к ним сотканные ею ковры. Говорила, что сердце ее полно радости, что любит Николу, живет им одним…

     Кто? Кто убил капитана? И за что? Мысли Эммина, спутанные и противоречивые, метались разгоряченно в его голове и оставались без ответа.

     С юношеских лет Эммину нравилась Рада. Пришлась по сердцу ему эта девочка, но когда он сообщил отцу, что любит ее, бей только рассмеялся и послал его учиться на чужбину. Эммин возмужал, закончил учебу, но не забыл девушку. Вернулся в Варну морским офицером, но не угодил отцу, не зажил согласно его поучениям, а когда узнал, что Рада вышла замуж, сердце его заболело. Жаждал ее увидеть, услышать ее голос. Слонялся конно по христианскому кварталу, по улочке, на которой жила Рада. В городе заговорили про его сумасбродства. Только капитан Никола ничего не знал об этом. Тогда Сулейман предложил украсть ее. Что мучается-то его глупый брат, когда все проще простого. Он спросил Эммина с насмешкой и презрением, неужели тот до сих пор не знает, откуда взялись молодые женщины в гареме отца. Похвалялся, что совсем недавно украл одну сладкую серну, прямо в день ее помолвки. Пока она сохла от муки, но все это пройдет. Сулейман не забывал поучать брата, что жить надо по законам Корана, не забывая, что он мусульманин.

     Засмотревшись в синеву спокойного моря, Эммин пытался постичь истину. Кому мешал капитан Никола? Кто сходил с ума от злобы, когда заходила речь о его новой гемии? Не Сулейман ли обращался в Стамбул с просьбой запретить ее постройку? Вот почему он подговаривал брата украсть Раду. Тогда все в городе поняли бы, кто и за что убил Николу.

     Сатана! Истинный сатана был этот Сулейман…

<a name="TOC_id20244118"></a>

<a name="TOC_id20244120"></a>Глава XII

Ночь возле Шумена

1

     Бугский уланский полк вел сражение за Хаджиоглу-Пазарджик. Русские упростили название главного города Добруджи и нарекли его Базарджиком. Боевые действия происходили недалеко от города, но командование недооценило силы противника, и уланский полк попал в опасное положение. Феликс Петрович и Муравьев наблюдали сражение с хорошо защищенной позиции, и когда они увидели, как многочисленный неприятель окружил уланов, и те оказались под угрозой уничтожения, неся тяжелые потери, то вместе с наблюдателями от главной штаб-квартиры здорово испугались. Они вздохнули с облегчением, когда на помощь окруженным уланам пришли два егерских полка. Турецкая конница была отброшена, а пехотные части, вместо того, чтобы вернуться в город и защищать его, отступили по направлению к Шумену. Так вот Феликс Петрович и Муравьев вошли в Базарджик победителями. Но эта довольно легко давшаяся победа не смягчила критическое отношение Феликса к командованию. Раздраженный создавшейся паникой в штаб-квартире от неудачи уланов, еще тем же вечером он писал Кривцову: «От боев при Базарджике мы пострадали не очень, но в нашей многочисленной и праздной штаб-квартире продолжают стенать и ахать: — Ах, какая беда! Какая неожиданность!.. Так, как будто мы проиграли Аустерлицкое сражение».

     Была и другая причина недовольства Феликса. От Базарджика главные силы армии направились через Козлуджу к Энизапару и Шумену. Критично настроены были как молодые люди вроде Феликса, так и прозорливый политик Антон Антонович. Они считали, что это направление бессмысленно. Феликс поделился своей тревогой с Кривцовым: «К Варне отправили генерала Сухтелена всего с трехтысячным отрядом. Генерал Ушаков, который находился в Тульче с седьмой дивизией (та насчитывала только полторы тысячи штыков), получил приказ идти на помощь Сухтелену. Видишь, что творится! К Варне и Силистре, которые необходимо взять, так как они стоят на главном направлении, отправили совсем ничтожные силы. К Шумену, где нам делать нечего, идем главными силами армии…»

     Вопреки различным мнениям война велась по заранее принятому плану. К 30 июня 1828 года русские передовые части взяли село Козлуджа — первый уезд Варненского санджака. Части третьего корпуса после одного серьезного сражения рассеяли неприятеля. Турецкие отряды попытались оказать сопротивление и преградить дорогу к Шумену, но не устояли под напором русских и отступили в сам Шумен. По данным разведки там находились силы самого сераскера — главнокомандующего турецкой армией Хусейн-паши.

     Доверенное лицо султана Махмуда II Хусейн-паша был в числе тех, кто принял участие в уничтожении янычарского корпуса, который выступал против реформирования армии и в целом против политики султана. После поголовного избиения янычар Хусейн-паша был назначен сераскером турецких вооруженных сил.

     Итак, на 30 июня: главные силы второй армии направились к Шумену, генерал Бенкендорф — к Провадии, генерал Сухтелен — к Варне. Силы русских войск разделились по разным направлениям.