Чары Аширов - Старый вождь
Сазак посмотрел на Хаджимурада:
— Я видел не раз, как ты на скаку выделывал различные смелые трюки, — мог и под животом у лошади оказаться, и в полный рост встать на её крупе, знал, что ты умеешь и мгновенно саблю обнажить… Но мне казалось, что тебе ещё рановато выходить на поединок, да ещё с таким знаменитым пальваном, как прославленный Хабип, — старик горделиво приподнял голову, — однако ты показал себя достойным защитником чести села, спасибо тебе, сынок!
Сазак видел, как Хаджимурад смущённо опустил глаза. Он немного помолчал и перешёл к другой, видимо, главной теме намеченного разговора:
— Я понимаю, друг Меред, тебе сейчас очень нелегко. Мы тоже ломаем головы над тем, как помочь твоей беде. Сесть на лошадей и направить их к границам владений Абдуллы, значит, вступить в настоящую войну с ними. Это и нам может дорого обойтись… А что если на этот раз постараться просто выкупить девушек у разбойника Абдуллы? Впрочем, если ты считаешь, что в данном случае нам следует сесть на лошадей, давай соберём односельчан и решим на общем совете.
— Сазак-ага, я согласен со всем, что вы сказали, — тихо отозвался Меред, — мне тоже не желательна гибель моих молодых парией. Конечно, лучше всего выкупить бы девочек, как это делают другие! — Чабан привстал с кошмы и узкий лучик от очага осветил его густую рыжую бороду.
— Постараемся выкупить, Меред… Я в крепость бека, конечно, не ездил, но здесь у себя немного вот собрал, — Сазак-сердар протянул Мереду небольшой узелок с серебряными монетами. — С этим узелком сразу же утром и отправляйтесь к Довлетяру-беку. Вручите ему деньги и хорошенько попросите, чтобы помог выкупить девушек. Он согласится, он найдёт с разбойниками Абдуллы общий язык, ведь и сам ягодка того же поля. А главное, что от таких дел и ему достаточно перепадает.
Если он заявит, что этих денег недостаточно для выкупа двоих, выкупайте пока одну девушку. А за вторую, скажите, сколько понадобится, пригоним скота — овец, верблюдов. Ну, а если бек скотиной брать не захочет, тогда я сам отправлюсь в нашу основную крепость и соберу необходимую сумму денег. Да теперь уже и переезжать туда время настало. Весна подходит к концу.
Каждое слово старика было по душе Хаджимураду. А Меред еле сдерживал слёзы радости, что нашёл такую поддержку. Вскоре собеседники Сазака разошлись по домам.
Два всадника выехали из песков и, миновав Келлели, спустились в низину. Впереди на гнедой кобыле ехал чабан Меред. Тяжкие мысли о дочерях не давали ему покоя. Словно желая хотя бы на мгновение избавиться от этой невыносимой тяжести, чабан тряхнул головой и огляделся по сторонам. Травы уже успели подсохнуть, были жёлтыми и ломкими. Кончалась весна и приближалось лето со своим беспощадным зноем.
Совсем невдалеке среди редких деревьев виднелась крепость бека. Около неё — ничего такого, что могло бы насторожить приезжих. Чабан снова погрузился в свои горькие размышления.
Всадники приблизились к селу Гызганлы, расположившемуся совсем рядом с крепостью бека. Вблизи села люди занимались прополкой. Завидев всадников, они сначала остановились в недоумении, а поняв, что это мирные ездоки, успокоились. Один из пропольщиков узнал Хаджимурада. Меред невесело приветствовал дехкан. Многие уже знали о несчастье чабана Мереда и старались ни о чём не спрашивать.
Ездоков встретил разноголосый лай собак. От сарая, от приземистого шалаша, от старой кибитки — отовсюду повыскакивали самые причудливые собаки — без ушей, без хвостов, совсем маленькие щенки и огромные кобели. Старик в жёлтой шыпырме — остроконечной шапке мехом внутрь, отогнал собак и поздоровался с чабаном Мередом и его спутником.
Всадники подъехали уже к самой крепости. По углам её виднелись сторожевые вышки. Стены крепости, кажется, нависали над всадниками. Они приблизились к воротам, в их просветах виднелось множество кибиток, прижатых одна к другой. Вошли во двор. Навстречу им выскочил слуга бека, крупный, горбоносый мужчина, с неприятным, словно сверлящим тебя, взглядом. «Не похож на туркмена», — подумал Меред. А слуга, подавая угощение, произнёс на ломаном туркменском языке:
— Я сообщу о вас беку-ага, подождите немного в гостевой кибитке.
После ухода слуги Меред негромко сказал своему спутнику:
— Неприятный человек, видно, что огни и воды прошёл, да и смотрит как-то нехорошо.
— Это верно, взгляд у него пронзительный, как у колдуна, да только что нам до его взгляда, пусть у него какие угодно будут глаза, лишь бы дело наше было сделано.
— Дело-то эдакий слуга сделает, только вот какое? — задумался чабан. — Хорошо бы полезное, такое как нам нужно…
Они с беспокойством ожидали приглашения. Хаджимурад вскочил и выглянул из кибитки.
— Что там? — спросил чабан.
— Этот самый горбоносый слуга с каким-то человеком разглядывают мою лошадь и беседуют, — ответил юноша и ещё раз посмотрел на худощавого, с небольшой бородкой, хорошо одетого человека. — Меред-ага, посмотри, пожалуйста, это не сам ли Довлетяр-бек крутится возле моего коня?
Меред подтвердил предположение парня.
— Им, кажется, очень понравилась твоя лошадка, но всё же давай отойдём отсюда, неудобно подглядывать, — Меред потянул за халат Хаджимурада в глубь кибитки.
Говор на дворе стих. Вскоре перед чабаном и Хаджимурадом опять появился знакомый слуга и пригласил их к Довлетяру. Они вошли в сделанную из камыша кибитку. Толкнув расписные двери, слуга посторонился, пропуская гостей.
Первым вошёл Меред, а за ним уже переступил порог Хаджимурад. Оба поприветствовали хозяина дома.
Бек сидел на цветастом ковре в каракулевой папахе, на плечах его был новенький шерстяной чекмень. Хозяину показалось, что гости и не с правой ноги переступили порог, и не весьма приветливо поздоровались с ним… И он недовольно покосился на вошедших, холодновато ответил на их приветствия и указал, где им сесть. Видно, беку не понравилось и то, как они сели, потому что он сразу же стал их спрашивать о причине прихода к нему.
Хотя бек с первых же слов понял, что от него нужно, он терпеливо выслушал горестное повествование чабана. А когда Меред сказал, что прибыл к нему по совету Сазака-сердара и положил перед хозяином дома узелок с серебром и золотом, Довлетяр лишь спросил:
— Сколько?
— Не знаю, вы сами посчитайте, — развёл руками чабан.
Бек удивился такому ответу и негромко кашлянул.
— Мамед! — крикнул он.
В дверях мгновенно появился слуга.
— Слушаю вас, ага!
— Считай! — указал взглядом на узелок Довлетяр.
Когда начали считать деньги, бек оживился.
— Времени прошло немного, девочки, наверно, ещё в крепости. Не беспокойтесь, воля Сазака-сердара будет исполнена, дочки ваши будут выкуплены, — вроде бы доброжелательно заверял он Мереда.
На лице чабана мелькнула радостная улыбка.
— Я никогда не забуду вашей доброты! — повторил он несколько раз.
Казалось, что толстые пальцы горбоносого совершенно непригодны для подсчёта денег, тем не менее слуга очень быстро пересчитал их.
— Сорок один тумен, — сообщил он беку.
Бек пристально посмотрел на горбоносого и еле заметно покачал головой. Слуга вслед за хозяином тоже покачал головой.
Бек перевёл взгляд на Мереда:
— Вы очень мало денег привезли, — сочувственно сказал он чабану, — их не хватит для выкупа…
Мереду стало не по себе. Щёки его побледнели, он с испугом посмотрел на Хаджимурада, чабан даже привстал и дрогнувшим голосом спросил:
— Сколько надо ещё привезти денег?..
— Примерно столько же, — сухо ответил бек и посмотрел на горбоносого.
Слуга безмолвным кивком головы подтвердил слова хозяина.
Хаджимурад подозрительно поглядывал то на бека, то на его слугу: «Не шутят ли они? Ой, кажется, нет, лица у обоих серьёзные. Но, может быть, они сговорились? Только как их намерения разгадать?..»
Меред сидел с низко опущенной головой.
— Тогда, может, пока что хоть одну выкупим, — горестно заговорил он, — верблюдов и овец, вы сами знаете, у нас немало, так за вторую, может быть, скотом расплатимся или продадим его и деньги привезём, только вы бы помогли нам и вторую девочку выкупить, мы до самой смерти не забудем этой вашей доброты…
Бек, кажется, целый час молчал, что-то рассчитывая и прикидывая, затем, подняв голову, сощурил глаза:
— Кем тебе приходится этот юноша?
— Хаджимурад мой дальний родственник, — сказал Меред беку, — если удастся выкупить дочек, то, возможно, с божьей милостью, парень станет мне и более близкой роднёй. Он в поединке самого Хабипа-пальвана победил. — И Меред рассказал беку о поединке, состоявшемся в песках.
Бек с удивлением взглянул на Хаджимурада, вспомнил славного Хабипа и вдруг лицо его просветлилось, тёмные пухлые губы скривились в улыбке.
