Ульмас Умарбеков - Зеленая звезда (Человеком быть, это трудно)
Абдулла расхохотался.
— Ух, я так перепугалась. Абдулла, это ты? — с дрожью в голосе спросила девушка и одернула платье.
— Нет, не я! Ты спишь?
— Как тихо ты подошел! Разве так можно?.
— А ты очень испугалась?
— Чуть сердце не выскочило…
Девушка улыбнулась, села напротив Абдуллы.
— Когда ты приехал?
— Полтора часа назад.
— А откуда ты узнал, что я здесь?
— Я встретил твоего брата…
— Значит, он знает, что ты пошел ко мне?
— Может, и догадался. А что? Что тут такого, если он даже и догадался? Самад, например, может к тебе приходить без всяких предосторожностей и днем и вечером. А чем я хуже его?
— Самад другое дело. Самад мой помощник. Все в кишлаке об этом знают. Ну ладно. А почему ты на этот раз так задержался? Я тебя ждала гораздо раньше. Уж не знала, что и думать.
— У меня были дела.
— Уж не с девушками ли? — спросила Гюльчехра. — Скажи честно.
Абдулла рассмеялся:
— Нет, я сочинял статью на основе своей курсовой работы. Ее хотят опубликовать в журнале «Известия Академии наук СССР».
— Да неужели? — обрадовалась девушка.
— Да. Об этом сообщил мой руководитель. Я этого никак не ожидал.
— А какая тема?
— О радиационных поясах Земли. Их недавно аппаратура на спутниках зарегистрировала.
— Ну и как, одобрили статью?
— Да, решили напечатать. Если напечатают, будет много разговоров.
— Хороших разговоров?
— Надеюсь… Мой профессор сказал, что надо продолжать работать в этом направлении. Может получиться диссертация.
— О, это очень хорошо! Поздравляю, Абдулла, молодец!
— У русских есть такая поговорка: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь… Послушай, я успел узнать… Говорят, в твоей семье перемены…
Девушка нахмурилась:
— Я тебе не писала об этом. Потому что… потому что до сих пор сама не пойму, плохо это или хорошо… Давай пока не будем говорить на эту тему, ладно?
Абдулла кивнул, спросил после паузы:
— А как твои дела?
Гюльчехра со вздохом развела руки в стороны, потянулась.
— Я все со своими домиками вожусь…
— До сих пор?
— Закончила макет нового кишлака.
— Хорошо получилось?
— В институте одобрили… А здесь я еще не показывала. Но старый макет колхозники видели. Вот шуму было!..
— Неужели?
— Да. Самад вечером притащил его в правление, в кабинет Нормата-ака. Там наутро должно было быть заседание актива. И в тот день утром Нормат-ака пришел позже всех, зашел в кабинет, видит, сидят люди, посмеиваются. Он спрашивает их, в чем дело, ничего не отвечают. Потом кто-то показал рукой на макет, стоящий на столе. Нормат-ака с удивлением стал его разглядывать. — Тут Гюльчехра изобразила, как удивился раис, и выпучила глаза.
Абдулла невольно рассмеялся.
— Это мне все Самад рассказывал, — продолжала Гюльчехра. — Так вот, раис удивился и спросил: «Что это?» Снова никто не ответил. Молчат, побаиваются. А то Нормат-ака раскричится, обидеть может. Он у нас человек горячий. «Что за детские игрушки у меня на столе?» — закричал раис. Тут Самад встал с места и сказал, что это уменьшенная копия нашего Мингбулака. Раис опять повернулся к макету. «Та-ак, — произнес он. — Ну что ж, поиграем в игрушки. Вот это что?» — спросил он, показывая на покосившийся домик. «Это наше правление», — ответил Самад. «А это?» — он показал пальцем на полуразвалившуюся хибарку под камышовой крышей. «А это ваш дом».
Тут все заулыбались, а Нормат-ака побагровел. Усы у него стали дергаться, как мышиные хвостики. Так всегда бывало, когда он злился. «Это чьих же рук дело?» — закричал он страшным голосом. Самад немного помедлил с ответом, а мой отец испугался, что сейчас будет скандал, и говорит раису: «Стоит ли из-за этого огорчаться? Это моя дочь сделала ради забавы. Сейчас мы все уберем…» — «Так, говоришь, твоя дочь? — переспросил Нормат-ака, повернулся к Самаду и приказал ему: — А ну-ка приведи ее сюда!»
А я тогда дома сидела. Самад прибежал как сумасшедший. «Что такое стряслось?» — спрашиваю. «Э, плохи дела, говорит, раис рассердился, тебя вызывает». Я пошла в правление и по дороге все думала, как себя вести. С одной стороны, это хорошо, что он рассердился. Стало быть, понял, как выглядит наш кишлак. Это уже большое дело.
Пришли мы с Самадом в правление, встали на пороге. Нормат-ака, прищурившись, тихо обратился ко мне: «Это твоя работа?» Так он всегда спрашивал у своего сына, когда тот набедокурит. Озорной парнишка. Достается ему от отца… Ну, я прямо так и отвечаю раису: да, мол, это моя работа. «А что ты с этим макетом собираешься делать?» Я и придумала на ходу. «Отправлю, говорю, в институт в качестве курсового проекта…» — «Что?! — Нормат-ака подошел ко мне поближе. — Повезешь это в Ташкент?» — «Да, — повторила я, — повезу в Ташкент». И тут раис положил мне руку на плечо: «Дочка, ты что же это, хочешь выставить всех нас на посмешище?» Я же притворилась наивной и ответила: «Почему же, вот, например, скотный двор на макете выглядит гораздо лучше, чем на самом деле». — «А разве нельзя изменить в таком направлении весь макет?» — «Можно, — отвечаю, — но это было бы обманом. Зачем мне обманывать людей?» — «А ты и не будешь их обманывать, — сказал Нормат-ака. — Через пять-шесть лет наш кишлак станет благоустроенным поселком. Мы построим новые, красивые здания. Подумай-ка об этом, дочка». Я подумала немного и сказала: «А что, если я сделаю макет нового кишлака?» — «Если дельно получится, мы по нему и начнем строительство, — сказал серьезно раис и прибавил: — Давай делай новый макет. А этот припрячь. Мы его уже видели. А другим, я думаю, неинтересно будет», — усмехнулся он. На другой день было собрание, и Нормат-ака выступил с речью о новом Мингбулаке, о будущем строительстве. Он так красиво говорил, что я даже рот открыла. А потом назвал меня «архитектором нашего кишлака»…
— Что же, мечты сбываются, — произнес Абдулла, внимательно слушавший девушку. — Помнишь, ведь это была твоя мечта?
— Все пока еще на бумаге да в макете.
— А макет уже закончен?
— Не вполне, — Гюльчехра сдвинула брови. — Я все ломаю голову, как быть с жилыми домами. Все равно ведь будут строить по типовым проектам. А это стандарт, шаблон. Но вот со зданиями клуба и правления колхоза можно будет пофантазировать, здесь я попробую развернуться… Потом надо озеленить кишлак, это тоже целая проблема.
— Да поможет тебе аллах, вернее, Нормат-ака!
Девушка вопреки ожиданию не расхохоталась.
— Эти здания и будут моей дипломной работой, — сказала Гюльчехра, уставившись в одну точку невидящими глазами.
Абдулле очень нравилось, когда она смеялась, но еще больше нравилось, когда она вот так задумывалась. В это время губы ее напоминали готовый вот-вот распуститься розовый бутон. Абдулла и смотрел на этот бутон до тех пор, пока он не раскрылся.
— Кстати, — промолвила девушка, — в нашем институте объявили конкурс на проект кафе «Ешлик». Я тоже участвую, хотя, наверно, это громко сказано. Целую неделю сидела не отрываясь… Раньше это было невозможно, пока отец… пока отец… не женился… Знаешь, Абдулла, построить бы такое здание, чтобы оно было похоже на взлетающую птицу. Вот-вот оторвется она от земли и полетит! Именно этот момент. Я это очень хорошо вижу, не знаю, смогу ли передать… Да и одобрят ли такую идею? Состязаться с опытными, талантливыми архитекторами, уже проявившими себя, — не много ли я на себя беру?..
— А если все-таки выберут твой проект?
— Ну что ты… это невозможно… — Гюльчехра пожала плечами.
— Л вдруг?! Знаешь, что я бы тогда сделал?
— Что?
— А вот что!
Абдулла обнял девушку и стал ее целовать в глаза, в губы…
— Абдулла! Не надо! Сюда могут прийти!..
— А ты по мне разве не соскучилась? — прошептал он, не выпуская ее из рук.
— Нет! — ответила Гюльчехра и поднялась с места. — Я ведь сюда пришла по делу, и ты можешь мне помочь.
— Ну давай помогу.
— Вон ближе к тому берегу траву видишь? Корни у нее под водой. А мне нужны стебли — это строительный материал для макета.
— Только и всего? Сейчас разденусь и достану.
Гюльчехра отвернулась и посмотрела на Абдуллу, только когда он залез в воду по грудь.
— Бррр, холодно!.. — крикнул он.
Сай был глубиной всего метра в полтора, в родниковой, прозрачной воде отчетливо просматривалось песчаное дно.
— Ты не будешь купаться? — спросил Абдулла, пошлепывая себя мокрой ладонью по шее.
— Если бы тебя не было, я искупалась бы…
— Опять чего-то боишься?
— А вдруг кто-нибудь подойдет?
— Никто не подойдет. Давай.
— Нет.
— Ну как хочешь, вода отличная!
Выполнить задание Гюльчехры оказалось не так просто. Стебли травы, длинные, гибкие, скользкие, крепко держались корнями за дно. Гюльчехра только смеялась над его напрасными усилиями.
