Педро Касальс - Посредник
— Ваше дело — разливать, а не лезть в чужие дела, — отрезал посредник.
— Ладно... Ладно... И еще странно, что масло Рольдана привозят на грузовиках из Вика. Поэтому я так удивился, — сказал Гарсиа, оправдываясь за свой неловкий вопрос.
— Занимайтесь своим делом! — прервал Сала разговор.
Мадрид
— Вот вам ваш кофеек. Приготовила из лучших колумбийских зерен. — Секретарша Салинаса, Мариса, которой было уже под пятьдесят, очень старательно ухаживала за адвокатом в те редкие моменты, когда он находился в своем мадридском офисе. — Ваши прихоти вам обходятся недешево — такой кофе стоит баснословных денег. А заварен он, как вам нравится, — не очень крепко... Эту привычку вы, должно быть, заимели в студенческие годы там, в Массачусетском технологическом? Американцам ведь нравится жидкий кофе, так?
— Угадали. — Вполуха слушая Марису, говорившую с ним, будто с дитем, требующим ухода, Салинас продолжал писать.
— Сеньор Салинас, сегодня вам надо бы уделить мне часок. Разобраться со счетами. Плата за электричество в последнее время очень поднялась...
— Хорошо. Через полчасика займемся этими бумажками. — Все, что связано с домашним хозяйством, Салинас ненавидел не меньше, чем пришивать себе пуговицы.
Сидя в кожаном кресле, он посмотрел через окно на портики Пласа-Майор — это зрелище удивительно хорошо действовало на него. Но тут зазвучал интерфон — он мгновенно вернулся на землю.
— Слушаю.
— Сеньор Лафонн на проводе, — сказала Мариса.
— Слушаю вас, мсье Лафонн.
— Послушайте... Салинас. Произошло кое-что очень серьезное. — Голос бельгийца звучал встревоженно.
— Что случилось?
— Помните... сторожа, охранявшего цистерны Сала?
— Конечно. — Салинас почувствовал, что кровь быстрее побежала в жилах.
— Так вот, он мертв.
— Что вы говорите? — крикнул Салинас в трубку.
— Да. Его нашли мертвым рядом с его отарой. Мне только что позвонил Сала. Сегодня утром на него наткнулся торговец скотом — сторож как будто спал. Но, как видите, он так и не проснулся. Утверждают, что умер он естественной смертью. Но мне не очень-то в это верится... Не знаю, не знаю. А вы как считаете?
— Убили его — вот что я считаю! — Салинас чувствовал себя так, будто его самого кто-то ударил. — Слишком он много знал, и потому скоропостижно скончался, как вы говорите, естественной смертью. А, черт возьми, мне следовало его тщательнее допросить. Да что там говорить, я должен был выпотрошить его как следует, вызнать у него все, что ему известно... Какой же я идиот!
— Будьте предельно осторожны, Салинас. Не надо излишне рисковать. За всем этим стоят люди, не признающие никакой этики. — Чувствовалось, что Лафонн очень серьезно озабочен. — Как только что-то узнаете, сообщайте мне немедленно. Договорились?
— Да. Договорились.
Минут пятнадцать Салинас сидел молча. Почувствовав, что шефа лучше не беспокоить, Мариса решила подождать со счетами.
«Если бы вместо того, чтобы прогуливаться туда-сюда с этой бабой, я поехал туда один, сторож все бы мне выложил. А теперь его больше нет, и я потерял такую возможность из-за всяких глупостей, — думал разъяренный Салинас. — Умер, видите ли, естественной смертью. Черт бы все побрал!»
Телефон снова зазвонил.
— С вами хочет поговорить сеньор Хуан Пуйг.
— Переключите его на меня.
— Привет, Салинас! Плохие новости. Ты, должно быть, уже в курсе?
— Насчет сторожа?
— Да. Вижу, тебе уже сообщили.
— Только что сказали. Лафонн звонил. А ты что-нибудь еще знаешь?
— Нет. Про сторожа — нет.
— А про кого-нибудь что-нибудь удалось узнать? — спросил Салинас.
— О Луисе Гарсиа. Тебя он интересует?
— Ладно, хватит тебе издеваться. Выкладывай! — почти крикнул Салинас, не пытаясь скрыть дурное настроение. Ну так вот: его не раз штрафовали за то, что он кое-что подмешивал в продукты, и, в частности, в масло. Как тебе это?
— Интересно.
— У него три завода по розливу масла, два — на его имя, еще один — на подставное лицо. И вот на этом третьем заводе они сейчас работают вовсю, даже без перерыва на обед.
— Еще что?
— Приготовься к самому интересному. Они грузят огромное количество масла на гигантские грузовики с голландскими номерами. Эта деталь вызывает у тебя какие-нибудь воспоминания?
— Нет.
— Знаешь, кому принадлежат эти грузовики-мастодонты? Неужели не угадал?
— Кому?
— Компании РКМ из Роттердама.
— Не может быть! «Сеат-127», который увязался за мной в Барселоне, был нанят кем-то из этой фирмы.
— То-то, — ответил Пуйг; чувствовалось, что он преисполнен профессиональной гордости.
— Еще что-нибудь узнал?
— Да, но это уже мелочи. Приезжай в Барселону, расскажу обо всем подробнее.
— До скорой встречи!
Мадрид
— Ана, я очень рад был бы тебя видеть. Дело, которое я веду, усложняется, — сказал Салинас, крепко сжимая телефонную трубку. — Тебе что-нибудь удалось узнать?
— Да. Приведу себя в порядок и приеду к тебе в офис — не люблю о таких вещах говорить по телефону.
— Ты права.
Дожидаясь девушки, Салинас, сам того не заметив, выкурил с десяток сигарет «Мигелитос». Мариса ушла обедать. Адвокат посмотрел на часы — было уже четверть третьего. Он совсем о времени позабыл, размышляя о стороже, который, уйдя в мир иной, возможно, навсегда унес с собой разгадку ко всему делу.
Наконец зазвонил дверной звонок. Это была Ана.
— Ты плохо сегодня выглядишь. Что-нибудь случилось, Лисинио?
— Да, дела повернулись — хуже некуда.
— Что произошло?
— Убрали единственного свидетеля, который, как я пока знаю, мог пролить хоть какой-то свет на эту историю, — и Салинас подробно рассказал о случившемся.
— Какой ужас! — воскликнула Ана, выслушав его рассказ.
— А тебе что удалось узнать?
— Ну, все как будто мелочи, но, может быть, они тебе пригодятся. Значит, так. Сала — человек, одержимый только работой, вернее, выколачиванием денег. С женщинами нашего круга он дело имеет только потому, что это, по его мнению, придает ему вес в глазах остальных. Но, собственно говоря, женщины ему вовсе и не нужны. К тому же, кажется, у него масса комплексов, которые не позволяют ему полностью расковываться... Хорошее слово я тут употребила: расковываться? Подходит?
— В самый раз. — Салинас впервые за последнее время улыбнулся.
— ...например, он вроде бы как содержит одну весьма аппетитную дамочку в Барселоне. Зовут ее Моника. Но она никогда не видела его раздетым. Тип этот укладывается в постель, а потом дожидается ее как пай-мальчик, по горло укрывшись одеялом. — Ана очень старательно рассказывала все, что узнала, — она хотела, чтобы адвокат понял, как серьезно она отнеслась к его просьбе и добросовестно выясняла любые детали, опрашивая всех своих знакомых.
— Ну, ладно, — прервал ее Салинас. — А ты сама какое мнение составила о Сале?
— Какое мнение? Да, мнение... По мне, так это просто гнусный тип, обуреваемый единственным желанием — прибрать к рукам все, что можно, нажиться на любом деле, заработав комиссионные. Но надо отдать ему должное — поймать его за руку трудно, очень уж ловок, комар носу не подточит.
— Короче, весьма предусмотрительный тип, — подытожил Салинас.
— Да, и к тому же невероятный зануда.
— Что еще?
— Вот что. Когда он наезжает в Мадрид, то днем работает вовсю, а по ночам иногда устраивает гулянки с неким Пепе Рольданом. С этим типом надо быть особенно осторожным — это уже другого поля ягода.
— А чем занимается Рольдан?
— Нетрудно догадаться, раз уже ты знаешь, что он друг Салы.
— Пищевыми продуктами? — предположил Салинас.
— Попал в самую точку. Консервы, оливки...
— И масло?
— Конечно. И масло тоже.
— Вот это может оказаться важным, Ана.
— Надеюсь, да. Потому что Пепе Рольдан — мастер жульнических махинаций, без которых бизнес Салы обойтись не может. Но Пепе умеет устраивать такие дела изящно и красиво. Потому как Рольдан барин, в то время как твой посредник — всего-навсего жуликоватая деревенщина, который удачно женился по расчету на самой богатой наследнице в округе.
— Не очень-то он тебе по душе, я вижу.
— Хотя я его и не видела ни разу, а он уже противен мне стал — больше некуда. — Девушка подняла указательный палец. — А ты должен признать, Лисинио, что по части знания психологии у меня все обстоит не так уж плохо.
— Признаю. Вот что еще: удалось что-нибудь узнать про Тену?
— Ну, это мученик. Жизнь его ограничивается домом и консультацией, консультацией и домом. А свободное время он проводит в Вике, где ему приходится терпеть этих Сала — а это под силу только мученику. Судя по всему, теща его и пальцем не двинет, не посоветовавшись прежде с ним, а ведь она — Монтсе Фликс, одна из самых богатых женщин в Вике и его окрестностях... Огромные земли, старинные усадьбы — короче, денег у нее полно.
