Евгений Аллард - Призраки прошлого
Мельгунов радостно закивал. Трудно сказать, что этим изменением хотел сказать Верхоланцев. Предупредить меня, чтобы я не увивался за Миланой, иначе меня ждёт хорошая взбучка, или показывать Винченто трусом, за которого все делают его охранники. Ведь Франко тоже мог прийти в театр в окружении своих амбалов и проучить ухажёра Беллы. Он явился один.
Мы провели несколько репетиций, в момент объяснений с Миланой, громилы Мельгунова хватали меня и «избивали». Лицо мегазвезды европейского уровня при этом излучало садистское наслаждение.
— Хорошо, теперь всем переодеваться и гримироваться, — сказал, наконец, Верхоланцев. — Так, это что у нас такое? — раздражённо добавил он. — Быстро выметайтесь из зала! — заорал он кому-то. — Охрана, выведите! — указывая куда-то на ряды, приказал он.
Из-за кресел выскочило несколько девушек «среднего возраста» и одна из них умоляюще проговорила:
— Дмитрий Сергеевич, ну, пожалуйста, можно мы посмотрим на репетицию? Пожалуйста.
Верхоланцев скривился, молча сделал резкий жест охране и отвернулся.
— Задолбали эти фанатки Мельгунова, твою мать, — пробурчал он раздражённо, и матерно выругался. — Что стоишь, Олег? Дуй в гримёрку.
Я начал подниматься к выходу, как вдруг услышал крик. Молниеносно выскочил в фойе. На полу лежал, тяжело дыша Розенштейн, бледный, как мел, с выкаченными от ужаса глазами.
— Уходи! Уходи! — вскрикивал он все слабее и слабее. — Не трогай меня!
Он обмяк, я оказался рядом, пощупал пульс. Розенштейн вздрогнул, открыл глаза и отшатнулся от меня, прошептав одними губами:
— Уходи!
Но через секунду его лицо приобрело осмысленное выражение, он тихо попросил:
— Олег, достань из кармана лекарство.
Я пошарил в его пиджаке и дал ему коробочку, он бросил в рот пару горошин. Нас окружили галдящие люди, я выбрался из толпы и вдруг заметил чью — то тень, которая показалась мне до безумия знакомой. Я бросился вниз по лестнице, распахнув дверь, оказался в баре с полукруглой, стеклянной стеной, за которой вились длинные ленты зелёных водорослей, плавали серебристые рыбки. Лихорадочно оглядевшись, я заметил в дальнем углу мерцающие контуры человека, наблюдавшего игру рыбок за стеклом. Он обернулся, и меня прошиб холодный пот.
— Северцев, кто тебя убил?! Скажи! — крикнул я. — От кого мне надо спасти Милану?
Он улыбнулся и проговорил тихо, почти беззвучно, но я отлично услышал его, будто слова звучали прямо в мозгу:
— Ты уже совсем близко.
И растаял, как дым.
9
— Как Сергей? — поинтересовался я.
— Тьфу-тьфу-тьфу, пока идёт на поправку. И выглядеть стал лучше, — ответила Екатерина
Мы завтракали. Екатерина приготовила чудесную яичную запеканку.
— Слава Богу. Я очень рад. Мне так жаль, что я не смог вам ничем помочь.
— Ну что вы, Олег, вы нам очень помогли. Если бы не вы… — Екатерина отвернулась и всхлипнула. — И этот ужас прекратился.
Меня терзала мысль спросить, знали ли Екатерина о «молельном доме» своего мужа, который он устроил в сарае. Но решил пока не напоминать об этом.
— Олег, скажите, что вам рассказал Сергей?
— Ничего, — быстро ответил я. — Он попросил оказать вам поддержку, пока не выздоровеет. Больше ничего.
— Нет, он вам что-то рассказал. Я знаю. Он что-то скрывает от меня. Дети, вы поели? Хорошо. Вадик, погуляй с Ирочкой, только следи, чтобы она не упала с качелей.
Вадик взял сестричку за руку и послушно вышел с кухни. Екатерина подождала какое-то время и потом, понизив голос, сказала:
— Вы знаете, я вам не рассказала, Вадим — наш приёмный сын. Он сын моей сестры Нины. Она вместе с мужем попала в автокатастрофу, муж погиб, а Нина стала инвалидом. Мы сразу взяли опекунство над Вадиком, у нас не было своих детей тогда. Потом хотели усыновить, но Нина заупрямилась. Хотя я уверяла её, как только она поправится, Вадик будет знать, кто его настоящая мать. Но она отказалась, отрывала деньги от своей пенсии и присылала нам.
Я представил себе, что будет с Екатериной, когда она узнает, что Сергей убил ее сестру.
— А что потом случилось?
— Нина умерла. Она очень сильно болела, серьёзная травма позвоночника. Лежала в больнице. Когда она умерла, мы смогли усыновить Вадика. Хотя он всегда считал нас своими родными родителями. Когда его настоящие родители попали в автокатастрофу, он был очень маленьким, всего два годика, он ничего не помнит. Потом у нас родилась Ирочка.
— Ира родилась до усыновления или после? — спросил я вдруг и осёкся.
Екатерина с удивлением взглянула на меня, нахмурилась, и стала нервно убирать тарелки со стола.
— Ирочка родилась до усыновления, — глухо сказала она, наконец. — А почему вас это интересует? В этом есть какая-то разница?
— Нет-нет, что вы. Никакой. Просто спросил.
— Олег, зря вы скрываете что-то от меня, — с упрёком проговорила Екатерина. — Я понимаю, мужская солидарность. Но я бы хотела знать.
— Призрак, который мы видели — это Нина? — я решил перевести разговор на другую тему.
— Она похожа, но не сильно. Вы ходили к Кастильскому? Что-нибудь смогли узнать?
— Да, кое-что. Во-первых, мне явился призрак Северцева. Во-вторых, я понял, что Кастильский снабжает клиентов аппаратурой особого назначения. Думаю, что появление призрака в вашем доме — это его рук дело.
— Но зачем ему это нужно? — изумилась Екатерина. — Мы с ним совсем не контактировали. Он ни о чем нас не просил.
— Нужно не ему, а кому-то другому, — объяснил я. — Тому, кто хочет завладеть этим домом, или просто навредить вам из зависти. Скажите, Екатерина Павловна, что за старик живёт рядом? Я несколько раз видел, как он вылезает из канализации, идет на помойку. Может быть, вам обратиться в полицию, чтобы его убрали?
— Он никому не мешает. Безобидный, немного не в себе.
— Давно он здесь поселился?
— Я не обращала внимания. А почему вас это заинтересовало? Вы подозреваете, что он имеет какое-то отношение к призракам в нашем доме? Боже, Олег, этот старичок еле ходит, — улыбнулась Екатерина. — Вы бы видели его, сгорбленный, с трудом ноги переставляет. Мы с Сергеем пытались ему оказать помощь, но он наотрез отказался. Он немного не в себе.
— Екатерина Павловна, может быть, мне переехать от вас? Призраки больше не появляются, а я стал так поздно приходить из-за этих проклятых съёмок.
— Ну что вы, Олег, меня это не стесняет. Только, если можно, — замялась Екатерина. — Я слышала, вы снимаетесь вместе с Игорем Мельгуновым…
— Да. Не могу сказать, что мы партнёры, но встречаемся иногда.
— Вы не могли бы взять у него автограф для меня. Пожалуйста.
Я опустил голову, чтобы Екатерина не заметила гримасу отвращения. Брать автограф у этого говнюка мне сильно не хотелось. Особенно после того, как я так напугал его во время съёмки.
— Хорошо, я обязательно возьму.
Екатерина улыбнулась, шустро выбежала из кухни и вернулась с роскошной портретной фотографией Мельгунова в очень молодом возрасте. Если бы она только знала, как он сильно отличается от этого снимка!
— Если можно — пусть он распишется. И я хотела ему передать… пару строчек. В благодарность за его талант, работу.
— Обязательно передам, — твердо сказал я.
Рассказывать о том, какой Игорь Евгеньевич «в деле» я не собирался. Я вообще не сплетник. Когда я вышел через полчаса из дома, то увидел старика, ковылявшего по мостовой. Я нагнал его и предложил:
— Дедуля, помощь нужна. Денег?
Он бросил на меня быстрый взгляд и пробурчал глухо:
— Нет.
Я остановил его, взяв за рукав плаща, вытащил пару купюр и протянул ему:
— На, купишь себе что-нибудь.
Он как-то слишком резво выдернул у меня руку и заковылял к помойке. Я внимательно понаблюдал за ним, мне показалось, его хромота выглядит слишком театральной, да и сгорбленность — тоже. Я обогнал его и попытался заглянуть в лицо, но он лишь глубже надвинул дряхлую шляпу и, обойдя меня, продолжил свой путь. Я решил пойти другим путём и стал нарезать круги по кварталу, пока не наткнулся на кучку бомжей, копающихся в помойке. Я приблизился к ним, стараясь не дышать носом, и весело предложил:
— Ну что, орлы, на бутылку хотите получить?
Они синхронно подняли головы от контейнера и заискивающе взглянули на меня, судя по всему, двое мужиков и баба, все трое в замусоленной, грязной одежде, c сильно помятыми, фиолетово-красными лицами.
— Только пару вопросиков, — быстро добавил я, доставая купюры.
Они жадно взглянули на мои руки и один из них, широкоплечий мужик хрипло спросил:
— И чего надо?
— Старика знаете на Озёрной дом пять? Который в канализации живёт. Любая информация. Как зовут, сколько лет. Родственники. Только без вранья, — предупредил я. — Я и без вас знаю уже немало.
