За кровь и деньги (ЛП) - Варди Натан

Это была обстановка высокого давления. Время от времени Дагган заходила в кабинет Изуми и просила предоставить ей последнюю информацию о пациенте, заглядывая через плечо в экран компьютера. Изуми не возражала. Она была впечатлена тем, как старательно Дагган вникала в суть происходящего. Но время от времени эксцентричная натура Даггана давала о себе знать. Однажды он попытался рассказать ей о том, как клетки движутся со скоростью света. Изуми отмахнулась от него. Судебный процесс начался, и ей нужно было работать.

УЭЙН РОТБАУМ сохранял энтузиазм в отношении ингибитора BTK компании Pharmacyclics. Другие представители Уолл-стрит тоже начали принюхиваться к этой возможности. Акции Pharmacyclics продолжали расти. В июне 2010 года компания выпустила акции для инвесторов по цене 6,51 долл. за штуку, что позволило привлечь 50,8 млн. долл. для покрытия операционных расходов. Ротбаум стал покупателем, и к концу августа 2010 года ему принадлежало 5% акций , став вторым по величине акционером Pharmacyclics после Даггана. Джо Эдельман также приобрел больше акций, и его хедж-фонд Perceptive Advisors владел пакетом, который был примерно таким же большим, как у Ротбаума. Разница заключалась в том, что Эдельман покупал многие из этих акций на деньги других людей, а Ротбаум - только на свои собственные. Ротбаум был убежден в связи между ингибированием киназы в рецепторном пути В-клеток и лечением ХЛЛ. Он также вложил значительные средства в компанию Calistoga и ее препарат иделалисиб: возглавил раунд финансирования объемом 40 млн. долларов, объявленный в июне 2010 года, в результате которого он получил около 10% акций частной компании.

Примерно в это же время компания Pharmacyclics представила в Чикаго на ежегодном собрании Американского общества клинической онкологии обновленные данные первой фазы исследования препарата PCI-32765. Теперь они показали, что у восьми из первых тринадцати пациентов с ХЛЛ, участвовавших в исследовании, наступила частичная ремиссия. После представления данных компания Pharmacyclics устроила ужин для врачей и инвесторов. Джон Берд обязательно пришел на прием и впервые встретился там с Ротбаумом.

Когда все расселись за круглыми столами, чтобы поужинать, Ахмед Хамди начал выступать с докладом о клинической программе PCI-32765. По ходу выступления некоторые инвесторы интересовались у Хамди, почему компания Pharmacyclics не увеличила суточную дозу препарата, испытываемую на пациентах, до достижения максимально переносимой дозы - максимальной дозы препарата, не вызывающей неприятных побочных эффектов. Они задавались вопросом, почему компания Pharmacyclics не пытается найти идеальное терапевтическое окно, которое обеспечит наибольшую эффективность при минимальной токсичности. Может быть, Pharmacyclics оставляет часть эффективности препарата на потом? Препарат мог бы быть еще лучше, если бы его вводили в большем количестве. Хамди утверждал, что в этом нет необходимости, поскольку низкие дозы достигли 90-процентного целевого ингибирования сигнала BTK и нет необходимости повышать уровень безопасности для пациентов. Ротбаум внимательно слушал. В частном порядке он уже высказывал Даггану ту же мысль. Ротбаум вступил в дискуссию и заявил, что с научной точки зрения компании имеет смысл найти максимально переносимую дозу.

Обстановка за ужином становилась все более напряженной. Дагган встал и спокойно подошел к столу Ротбаума. Он схватил Ротбаума за руку, сжал бицепс и сильно выкрутил ее. Затем Дагган наклонился к нему вплотную. "Мы рассматриваем это", - прошептал Дагган на ухо Ротбауму. "А теперь просто заткнись".

Глава 8.

Fired

В октябре 2010 года отчаявшийся и измученный Роберт Азопарди совершил короткую поездку с Лонг-Айленда в Верхний Ист-Сайд Манхэттена. В возрасте шестидесяти лет Азопарди должен был попасть на прием к Ричарду Фурману, онкологу, который руководил исследовательским центром хронического лимфоцитарного лейкоза в медицинском центре Weill Cornell. Эта встреча была последней надеждой Азопарди. После нескольких раундов химиотерапии его врач исчерпал все способы борьбы с ХЛЛ. Азопарди сказали, что жить ему осталось три месяца, и посоветовали готовиться к хоспису. В качестве последней надежды его направили в клинику Furman.

Жена Азопарди привезла его на инвалидной коляске в одну из смотровых комнат Фурмана. Увеличенные лимфатические узлы в спине Азопарди давили на седалищный нерв, заставляя его сгибаться от мучительной боли. Он не ходил уже несколько месяцев. Лимфатические узлы по обеим сторонам шеи и под мышками также сильно раздулись. На приеме Фурман сказал Азопарди, что он является кандидатом на участие в клинических испытаниях препарата PCI-32765. "Я не знаю, поможет ли это вам, - сказал Фурман. "Но попробовать стоит".

Примерно через четыре недели лечения Азопарди проснулся утром и не почувствовал привычной боли в ноге. На мгновение он подумал, не умер ли он.

После месяца приема препарата Азопарди вернулся на Манхэттен и сел ждать в смотровой комнате Фурмана. Когда Фурман вошел в комнату, Азопарди поднялся и встал прямо. "Привет, док", - сказал он. "Посмотрите на меня".

Улучшение состояния Азопарди было настолько значительным, что Фурман лично позвонил Ахмеду Хамди и рассказал ему об этом. Клиническая информация о пациентах, которым для сохранения конфиденциальности присваивается номер, заносится в электронную базу данных, но при этом постоянно ведутся переговоры между компаниями-спонсорами и учеными-врачами.

Фурман был не одинок. Хамди слышал подобные истории от врачей, разбросанных по всей стране. Он постоянно получал устные сообщения об уменьшении лимфатических узлов. Ракель Изуми слышала об одном пациенте, который начал получать помощь в хосписе еще до начала приема препарата. Он чувствовал себя настолько хорошо, что купил себе мотоцикл Harley-Davidson.

В Университете штата Огайо, где Джон Берд неистово набирал пациентов для участия в исследовании фазы 2, у многих пациентов, принимавших ингибитор BTK компании Pharmacyclics, наблюдалось исчезновение увеличенных лимфатических узлов. Слухи о препарате распространялись в медицинских центрах, участвующих в исследовании, и новые пациенты с ХЛЛ спешили принять участие в исследовании. В офисе компании Pharmacyclics в Саннивейле на входе были вывешены оригами, посвященные каждому пациенту, ответившему на препарат.

Когда Берд и его команда начали принимать пациентов в клинике The James в Колумбусе (штат Огайо), они стали замечать отчетливую закономерность. Когда пациенты начинали ежедневно глотать таблетки, количество лейкоцитов в их крови возрастало, а лимфатические узлы уменьшались. Другие врачи-ученые, такие как Сьюзан О'Брайен в Хьюстоне, Ричард Фурман в Нью-Йорке и Джефф Шарман в Орегоне, наблюдали то же самое.

В первоначальном небольшом исследовании фазы 1 пациенты прекращали прием препарата после четырех недель лечения и делали недельный перерыв. Во время недельного перерыва уровень лейкоцитов в крови снижался. Затем пациенты начинали новый четырехнедельный цикл приема препарата, после чего снова делали недельный перерыв. Уровень лейкоцитов в крови пациентов то повышался, то понижался, что соответствовало . Однако при проведении исследования фазы 2 пациенты с ХЛЛ больше не делали недельного перерыва. Но и без перерыва уровень лейкоцитов у большинства пациентов повышался и оставался повышенным. В Pharmacyclics Хамди и Изуми продолжали беспокоиться, что это плохой знак. Ведь по традиционным критериям ХЛЛ такой лимфоцитоз означал прогрессирование заболевания.

Берд, О'Брайен, Фурман и Шарман знали, что делали. Они серьезно относились к лимфоцитозу, но не хотели игнорировать и другие положительные признаки. Лимфатические узлы многих пациентов с ХЛЛ, принимавших препарат, бесспорно, уменьшались. Другие важные показатели, такие как количество тромбоцитов, нейтрофилов и гемоглобина, часто восстанавливались после опасно низких уровней. В мире, где доминируют данные и статистический анализ, опыт наблюдения и ощущения резкого уменьшения лимфатических узлов у пациентов имел значение. Пациенты, которые в конечном итоге принимали решение, хотели остаться на препарате, даже после того, как им сообщили о повышении уровня лимфоцитов. Для них все было просто. Они чувствовали себя намного лучше.