Аркадий Крупняков - Вольные города
Под тревожные звуки набата первыми на улицу выбежали ватажники с Кириллом и Ивашкой во главе. Вместе с ними были местные ковали, плотники и бочары. Они самым коротким путем повели котел к арсеналу. На одной из улиц наперерез ватажникам выскочила толпа горожан.
— Смерть знатным!—закричали они.
Горожане присоединились к ватаге.
Вырвавшись на треугольную площадь около башни, люди сразу попали под огонь мушкетов и град стрел. Несколько человек упало на мостовую. Толпа схлынула в боковые улочки. Кирилл с группой ватажников залег за фонтаном, стоявшим посреди площади. Каменные края широкого бассейна надежно защищали от
пуль. Бассейн был сух — в фонтане, видимо, давно не было воды. Внимательно приглядевшись к узким окнам башни, Кирилл заметил в одном из них черный раструб. Осторожно подняв мушкет, он тщательно прицелился и нажал на спуск. Ухнул выстрел, и все увидели, как из бойницы, блеснув на солнце, выскользнул мушкет и упал в кусты у подножия башни.
— Сколько у нас мушкетов? — спросил подползший к Кириллу Митька.
— Три.
— А пистолей?
— И пистолей три.
— Все равно отсюда нам в башню не попасть во веки веков. Надо с наружной стороны...
— Давай попробуй.
Митька отполз от фонтана и перебежал к стене, где укрывались рыбаки и ватажники. Четверо ватажников быстро встали у стены и положили руки друг другу на плечи. На них взгромоздились еще трое, а на тех еще двое. Ловкий Митька, сунув за пояс четыре ножа, поднялся по живой лестнице и перемахнул за стену.
Сторона башни, обращенная к морю, имела два окна. Митька глянул вверх — окна были высоко, однако добраться до них можно. Митька поднял руку и всадил нож между камней. Еще выше воткнул второй нож и, цепляясь пальцами за щели, поднял ногу и встал на первый нож. Нащупав следующую щель, переставил ногу повыше. Огляделся. За окнами людей не видно. Вытащил из- за пояса третий нож...
Первого фряга увидел, протискиваясь в узкое окно. Тот выхватил шпагу и бросился на Митьку. Митька успел вытащить пистоль и разрядил в грудь фряга. Не задерживаясь ни минуты, он сбежал по крутой лестнице вниз.
Весь нижний этаж был заставлен бочками с порохом и селитрой. На стенках висели арбалеты, мечи, шпаги, копья.
Оружия было много. Окинув склад взглядом, Митька подбежал к двери. Она была заперта снаружи. Вверху послышался топот ног. Взглянув в широкий люк, Митька увидел, как по лестницам сбегали вооруженные люди. Их было много. «Всех не одолеть,—мелькнуло в голове Митьки,— а ребята подмоги ждут». Топот все ближе и ближе... «Все равно смерть! Так пусть...» Он подбежал к бочке с порохом, ударил ножом в днище, выломал клепку. Когда в люке показалась оскаленная рожа фряга, сунул пистоль в порох и нажал крючок...
Кирилл в это время прицелился в стрелка, засевшего между зубцами башен. Но выстрела не успел сделать. Над башней взметнулся багряный столб пламени, дрогнула земля, и раздался оглушительный взрыв. Угол башни откололся, качнулся и рухнул вниз, «обнажив деревянные перекрытия. Сверху на площадь полетели осколки камней, обломки половиц, изуродованные человеческие тела.
Кирилл перекрестился: «Господи, прими душу раба твоего Митрия».
Горожане бежали к развалинам, расхватывали уцелевшее оружие.
Арсенала города Кафы более не существовало.
В крепости становилось все тревожнее. Донесения приходили одно страшнее другого. Сначала стало известно, что капитан Леркари вернулся в Кафу и ведет восставших. Потом узнали, что убийца Панчетто со своими друзьями-преступниками высадился и грабит дома богатых горожан.
С башни консул хорошо видел, как на берег из шлюпок выскочила большая группа людей. По одежде он узнал в них невольников.
Это очень напугало ди Кабелу. От прежнего спокойствия не осталось и следа. Надо было действовать немедля, и консул решил выступить из крепости, чтобы ударить по нищему сброду.
Уже все было готово для выступления, уже натянули цепи, чтобы поднять створы ворот, как вдруг послышался страшный грохот. Ди Кабела быстро поднялся на башню, но из-за туч черного дыма, заклубившегося над правой стороной города, ничего увидеть не удалось. Вскоре прибежал испуганный посыльный и рассказал, что в город пришло великое множество лесных людей, которые взорвали арсенал и разрушили башню Константина.
— Много ли у них оружия? — спросил консул.
— Несметное множество, синьор консул,— дрожащим голосом ответил посыльный.
Ди Кабела спешно спустился вниз и отдал приказ: всем занять старые посты, кипятить в котлах воду, разогревать смолу — с часу на час ожидается нападение на крепость.
Самых ловких конников консул послал за помощью: одного в Солхат к хану, двоих — к консулам Солдайи и Чембало.
Василько вместе с Семеном Чуриловым и ватажниками двинулся к сенату как раз в тот момент, когда на крыше здания упало знамя Генуи. Путь их лежал через большой рынок. Люди бежали по площади, перескакивая через коновязи, прилавки, торговые помосты. Вдруг Сокол явственно услышал русский говор, а затем крик:
— Православные, помогите!
Бежавшие враз остановились. Крики доносились из погребов, вырытых под рыночной стеной. Семен, хорошо знавший расположение рынка, крикнул:
— Там невольники!
Все бросились к погребу, сорвали двери. Цепляясь худыми руками за грязные и скользкие ступеньки, из погребов вылезали невольники.
А на площади около сената снова разгорелся бой. После первого поражения арбалетчиков их командир вернулся в казармы, чтобы взять воинов, оставленных для охраны помещения. Но в казарме оказалось людей больше, чем он предполагал. Сюда собрались портовые стражники, убежавшие от восставших, здесь же были уцелевшие из охраны городских ворот. Собрав всех под свое начало, командир повел их снова к сенату.
Арбалетчики сумели ворваться во двор сената. Уже были заняты нижние веранды, в главном входе шла ожесточенная борьба. А когда к арбалетчикам пришла неожиданная помощь от францисканцев, Леркари стал готовиться к бегству из сената.
Но тут на площади раздался шум, громкие крики, и сразу из трех прилегающих улиц выбежали люди. «Смерть знатным! Да здравствует народ!» — кричала толпа-, приближаясь к сенату. Монахи и арбалетчики были растерзаны в одно мгновение.
Леркари выскочил на балкон и увидел площадь, заполненную народом. Треснули от напора двери всех входов, и толпа заполнила коридоры, залы и комнаты сенатского дворца.
Спустившись вниз, капитан встретил бежавшего по коридору юношу с кривым мечом. Леркари крикнул:
— Чьи это люди? Кто их ведет?
Юноша, размахивая мечом, заговорил на незнакомом капитану языке, потом неожиданно выпалил:
— Виват Сокол!
— Проклятье! — воскликнул Ачеллино.— Этот Сокол все-таки влез в наши дела!
Он побежал в главный зал сената.
Под высоким распятием стояли два незнакомых капитану человека. Один из них по-генуэзски сказал подошедшему стипен- дарию:
— Иди и разыщи капитана Леркари.
— Я — Леркари,— сказал капитан, подходя.— Кому я нужен?
— Город в руках народа,— произнес Чурилов,— Что будем делать дальше, капитан?
— Вы Сокол?
— Я воин из его ватаги. А Сокол вот он, перед вами,— и Семен указал на Василько. Леркари подошел к атаману, пожал его руку и сухо произнес:
— Благодарю. Вы пришли как раз вовремя.
В это время в зале появился Ивашка. Он устремилея к Соколу.
— Константинова башня наша, атаман. В воротах города сто
ят наши люди. Там хозяйничает Кирилл с Днепра. Гришку-черкасина видели?
— Нет еще,— ответил Василько.
— Тут он, в доме. Тебя ищет. У него в порту тоже все ладно. Троих ватажников ранило, один убит. Берег взяли в руки накрепко... Да вот и он сам.
— Прошел я, атаман, по городу. Всюду народ хозяин,— сказал подошедший Грицько.— Люди спрашивают, что делать?
— Сейчас же, немедля надо идти на крепость! — крикнул Леркари.
— По-моему, в этом нет никакой нужды,— ответил ему Василько.— Только напрасно прольем кровь. Мы только что изловили человека, посланного из крепости за подмогой. Говорит он, что еды у них самое большое на неделю, а воды и того меньше. А людей, словно рыбы в бочке. Вскорости сами пощады запросят.
— Пока крепость не взята, мы не можем быть спокойны! — кричал капитан.— Если вы не согласны на штурм, я сам со своими людьми пойду туда. Со мной — весь город.
— Ватага на крепость не пойдет!—отрезал Василько.— И у нас, и у вас нечем разрушить стены. А с голыми руками там гибель найдем. Если ты хочешь губить своих людей,— иди.
