Александр Лекаренко - Бегущая зебра
Черт с ней, с Британией.
Глава 18
— Я уже начала волноваться, — сказала Вальтро. — Тебе же нельзя уходить далеко от дома, тебе может стать плохо в любой момент.
— Тот момент уже прошел, — отмахнулась Юлия, — а работать приходится всегда. Я же пытаюсь заработать себе на жизнь, а не развлекаюсь.
— А ты бы вышла замуж, Юлька, — крикнул из бассейна Жоржик, до которого донеслись ее последние слова, — и сразу решила бы все свои проблемы.
— Ты знаешь, сколько раз была замужем моя мать? — крикнула в ответ Юлия. — Могу тебе сказать — пять. И что?! Она сидит с голой задницей и считает свои проблемы на счетах.
— Так надо искать толкового жениха, — вразумляюще заметил Жоржик, выползая из бассейна. — Например, пивного барона.
— Мне уже предлагали стать водочной принцессой, королевой бензоколонки и порнозвездой, — ответила Юлия, — и каждый раз это оборачивалось в быстрый трах-бах и билет на автобус.
— Глупенькая, — вздохнул Жоржик, воздев палец и поливая ее водой с бороды. — Выходить замуж — это искусство. Чтобы…
— Сколько раз ты был замужем? — перебила его Юлия.
— Причем тут это? — Жоржик обиженно пожал плечами. — Я хороший тренер, — он опустился в кресло, готовясь к обстоятельному толковищу. — Брак — это…
— Это возможность взять бабу напрокат, подержать ее на цепи и выкинуть вон, — сказала Юлия. — Эти цепи Гименея ничего не стоят теперь.
— Юлька! — взорвался Жоржик. — Если ты просто не любишь мужчин, так так и скажи!
— Я их просто никогда не видела, — ответила Юля. — Работяга сидит со своей женой, потому что ему от нее деваться некуда. А богатенький Буратино тычется носом в любую щель и покупает свидетельство о браке, как абонемент, чтобы сэкономить на проститутках. Вот это я видела и точно знаю.
— Но есть же любовь, в конце концов! — возмутился Жоржик. — Как можно быть такой циничной! Любовь — это когда ты любишь его кошелек, а он точно знает, что это у него в последний раз. Потом ты роняешь последнюю горючую слезу на его могилу и уходишь в красивую жизнь с флагом в руках.
— Где я возьму такого благодетеля? — фыркнула Юлия.
— Как где?! Как где?! — возбудился Жоржик. — Да он же у тебя под носом ходит! Ну, может и не пивной барон, ну, шевалье, скажем.
— А я думала, вы с ним друзья, — сказала Юлия.
— Так мы с ним и есть друзья, — ответил Жоржик, — но ты же не можешь быть так плоха, чтобы не дать ему пару раз? А больше ему и не надо. Может, и одного хватит.
— Он что, говорил с тобой об этом? — спросила Юлия. — С чего ты взял, что ему это надо?
— Он-то не говорил, — ухмыльнулся Жоржик. — Он, может, и сам еще не осознает, что ему надо. Так надо помочь человеку, нельзя же бросать его одного погрязать в роскоши. Надо поработать над этим, это, во всяком случае, лучше, чем бегать по лесам, пока тебя там не возьмут замуж десять добрых молодцев с вот такими копьями.
— А почему ты не предложишь поработать над этим Вальтро? — спросила Юлия.
Жоржик сразу помрачнел и ответил после длительного молчания:
— Это разные вещи.
— Это одна и та же вещь, — сказала Юлия, — Просто Вальтро для тебя дороже, чем вся Британия с Евросоюзом, вместе взятые. А мне приходится самой назначать цену, вот, в чем разница.
После завтрака они разделись и легли в шезлонги, Жоржик демонстративно перенес свое кресло подальше, недовольный тем, что его лучшие побуждения не были поняты.
— Я пригласила сюда пару своих друзей, — сказала Вальтро. — Они слегка понимают в медицине, пусть посмотрят тебя. Не возражаешь?
— Это те фармазоны, у которых ты работаешь? — спросила Юля.
— Да, — усмехнулась Вальтро.
— И куда они собираются мне смотреть? — спросила Юля.
— Вообще-то, они собираются побухать, покурить травку и поплавать в речке, — сказала Вальтро. — И больше ничего, если ты ничего не хочешь.
— Хочу, — кивнула Юлия. — Травки.
— Ну, тогда они тебе понравятся, — рассмеялась Вальтро.
— Ну-ка, ну-ка, я сейчас сбегаю за аппаратом, а ты еще раз посмейся так, — оживленно сказала Юля, — Ты сейчас выглядишь лучше всякой фотомодели.
— Порномодели? — уточнила Вальтро.
— Всякая женщина мечтает стать порномоделью, только не у всякой получается, — убегая, рассмеялась Юлия.
— Большинство моделей фотографируют при искусственной подсветке, — сказала Юлия, сделав первый снимок, — чтобы скрыть какие-то мелкие дефекты. Если модель фотографируют на солнце, это звезда. А ты сейчас лежишь на ярком солнце, смеешься, и никаких дефектов не видно. Ты — звезда.
— Ты не кричи так, а то у меня левая грудь отвалится, — сказала Вальтро.
Так они смеялись, фотографировали и развлекали друг друга, пока за воротами не загудел двигатель такси.
Глава 19
Алик и Тельма Юле действительно понравились, это был именно тот тип людей, с которыми она чувствовала себя легко и комфортно, — лениво-умные, ироничные, доброжелательные, но с хорошими, крепкими зубами. Весь остаток дня они пропикниковали на речке, совместно с оттаявшим Жоржиком, купаясь, фотографируясь и вволю радуясь жизни, а вечером собрались в комнате у Вальтро, оставив Жоржика мирно покуривать травку под восходящей луной.
— По-моему, ты чувствуешь себя лучше, чем вся наша компания, — сказал Алик. — Но находиться столько времени без сознания — это серьезно. Потому мы и затеяли этот консилиум с целью подиагностировать тебя слегка.
— И куда ты будешь меня диагностировать? — поинтересовалась Юля. — Имей в виду — у меня менструация.
— Ты сама это сделаешь, — сказал Алик.
— Я не делала этого сама лет с семи, — расхохоталась Юлия. — Ты хочешь посмотреть?
— Я хочу послушать, — улыбнулся Алик.
Атмосфера в кругу присутствующих была вполне непринужденной, основные детали действа обсудили еще днем.
— Твой мозг знает о себе всё лучше всех врачей на свете, — сказал Алик. — Кислота даст тебе возможность связаться с теми уровнями твоего сознания, которые ты не осознаешь. Оттуда ты расскажешь нам сама, что и где ты чувствуешь. А дальше мы подумаем вместе, что со всем этим делать.
— Ну, давай проездной билет, — усмехнулась Юлия.
Алик отсчитал из пластикового тубуса с надписью «Сандоз-ЛСД-25» три таблетки по сто микрограмм каждая, и Юлия запила их водой.
— Эй, эй, — закричала она через несколько минут, увидев, что Тельма и Вальтро расставляют на ковре шампанское, бокалы и фрукты. — Вы что, собираетесь тут праздновать, в мое отсутствие?!
— Никуда ты не уезжаешь, Юлька, — сказала Тельма, зажигая свечи. — Ты здесь, среди нас. Твое сознание тебя не покинет. Но одновременно ты будешь где-то еще. Ты можешь вставать, ходить и вообще делать все, что тебе хочется. Кислота — не водка, с ног не собьет и тебе не понадобится, чтобы кто-то вел тебя за руку в туалет. Так что расслабься и наслаждайся полетом, ремень можно не пристегивать.
— Парением, — отчетливо сказала Юлия, ощущая, как узы гравитации спадают с нее.
— Парением, — подтвердила Тельма. — Мы все летим вместе, мы летали уже тысячу раз, мы знаем, как это делается, ничего не бойся, доверься себе, лети вместе с нами.
Юлия посмотрела на пламя свечи — и увидела сияние такой невыразимой чистоты и нежности, что его хотелось потрогать глазами. И она потрогала, и ощутила его тепло, его приязнь, его тонкий запах — в тот же миг комната вспыхнула паутиной света, столь изысканной, что от восхищения захватывало дух, сияющие нити пронизывали все, они вибрировали, они были живыми и смеющимися.
— Как это красиво, — сказала Юлия, слова слетали с ее языка нотами, красными, как виноград, синими, как слива, зелеными, как яблоко, оранжевыми, как апельсин.
— Это очень красиво, — согласилась Тельма. — Ты видишь сеть, в которую Сатана поймал мир. Но это иллюзия, Юля. Отведи взгляд, смотри внутрь, ищи реальность.
Юлия закрыла глаза — и оказалась в пространстве сияющей, как Солнце, черноты, в котором плавали ажурные башни и геометрические конструкции, составленные из нитей серебряного света ослепительной красоты.
— Здесь тоже красиво, — сказала она.
— Не напрягайся, — сказала Тельма. — Не концентрируйся ни на чем. Можешь открывать и закрывать глаза, делай, что хочешь. Не позволяй себя поймать, тогда ты сама выведешь себя, куда надо.
Юлия открыла глаза.
Комнату наполнял теплый оранжевый свет. Горели только три красные свечи, но все было видно отчетливо, как на гравюре. На Юлию смотрела только Тельма, Алик и Вальтро полулежали на ковре с бокалами в руках и были заняты тихой беседой, но Юлия отчетливо слышала каждое их слово и даже их дыхание. И даже запах их дыханий. И даже запах их тел, биение их сердец. Вальтро чуть шевельнулась, посмотрела в их сторону, — глаза ее были, как звезды, Юлию пронзил запах ее секса. — Не концентрируйся ни на чем, — повторила Тельма, но было уже поздно — Юлию сотряс такой импульс любви, от которого трусы ее стали мокрыми, тогда она поняла, что имеет в виду Тельма. — Не позволяй себя поймать, — говорила Тельма. — Плыви, ты ищешь не Вальтро, не Алика, не меня. Ты ищешь себя.
